Поправив фуражку, Блэклейк осмотрел здания по правую руку – стандартные пятиэтажки с обшарпанными стенами, подёрнутым ночным инеем бельём, свисающим из окон, и несколькими разбитыми стёклами, заменёнными кусками картона или фанеры. Внезапно для самого себя он заметил чёрную фигуру, крадущуюся через двор. Священник, причём тот самый, что вчера точил лясы с МакКоулом. Нахмурившись, Алекс пошёл за ним. Пастор встал возле одного из подъездов, деликатно постучал в дверь и окликнул некую Салли О’Кифф. Фамилия поставила точку в вопросе, где живёт беглец, но задала парочку новых. Решив действовать открыто, инспектор шагнул к священнику, как раз в момент, когда из-за двери вылезло осунувшееся женское лицо с какой-то серо-жёлтой скомканной, перекрученной мочалкой на голове, должной быть волосами.

– Святой отец! – позвал он пастора, прежде чем женщина открыла рот. – А чего это вы тут ищете?

– Хороший вопрос, – бьющим по слуху голосом согласилась тётушка Салли. – У нас никто не умирал… на этой неделе.

– Нет-нет, – забеспокоился пастор. – Я бы хотел побеседовать с Джоном О’Киффом. Он ведь тут живёт? И, мне кажется, в этом нет ничего преступного, офицер.

– Ну, как вам сказать, отец, – строго нахмурился Алекс. – По мне это как минимум подозрительно, пусть у нас и не католицизм. Он пропустил воскресную школу или что?

– Не пойму вашего напора, сэр, – священник выпрямил спину и поправил воротничок, но его вид выдавал растерянность.

– Так, вы заходите или чего? – раздражённо тявкнула Салли. – Всю прихожую прохолодило уже. Если вам нужен этот бездельник, то можете его забирать хоть в тюрьму, хоть в монастырь. Мне всё равно, от него и так больше убытков. Только дождитесь, пока он вернётся.

– Пожалуй, так и поступим, – положив руку на плечо вздрогнувшего священника, сказал Блэклейк.

– А-ну не троньте нашего Джонни! – раздался неровный крик мистера Ллойда, с грохотом вывалившегося в холл с лестницы, ведущей на второй этаж.

– Заткнись, алкаш старый! – накрыла его руганью Салли. – Сейчас вот офицер тебя заберёт, морда красная!

Дверь захлопнулась, обдав их волной воздуха. Инспектор многозначительно посмотрел на пастора и произнёс:

– Если вы не стараетесь вести себя подозрительно, уважаемый, то я даже не знаю, к чему этот фарс. Кстати, мы вроде даже не были представлены, а это невежливо. Инспектор Александр Блэклейк.

– Преподобный Инграм Райли, – отводя взгляд прокряхтел священник. – Слушайте, я закон не нарушал и у вас нет причин меня беспокоить. Так что я пойду.

– Прямо сейчас? – съехидничал Алекс. – А мне хотелось бы задать вам пару вопросов, Райли. Например, очень чудно совпало, что мы оба желаем пообщаться с одним и тем же молодым человеком, замешанным в драке и пропаже другого подростка. Возможно, ваш повод его увидеть прольёт свет на дело и для меня.

– Не думаю, – заворчал пастор.

– А я вас думать и не прошу. Почему вы тут? – устав ходить вокруг да около, прижал он Райли.

Понимая, что от ответа не отвертеться, священник начал юлить, то и дело протирая пот со лба большим белым платком, но упрямство инспектора взяло верх. Взяв его за локоть, пастор отошёл от дома, косясь на окна, где время от времени мелькала голова Салли и слышался её звонкий крик, от которого словно бы дрожали ставни. Отрываясь от своих занятий и перебранок с очередным постояльцем, она поглядывала на двоих странных визитёров и, судя по движению губ, костерила их тоже.

– У меня есть опасения за жизнь мальчика, – прошептал Инграм. – И одного его приятеля. Того, с кем он был, когда вы их нагнали, офицер.

– Вы про расправу итальянской диаспоры? Вопрос временно улажен. А как, позвольте узнать, вы видели, что я делал, да и мальчишек в Некрополе, если ушли оттуда задолго до меня?

– Я не ушёл. Слушайте, это всё может показаться странным и даже глупым…

– Уже кажется, – закатил глаза Блэклейк.

– Если вы правда желаете знать, о чём я толкую, то лучше нам пройти в мой кабинет при церкви Джона Дунса Скота. Но, честно говоря, я не уверен, сможем ли мы понять друг друга.

– У меня работа такая, постоянно приходится понимать других людей… и их поступки. А почему бы вам сразу не рассказать, что вам известно? Или решили поиграть в шпионов? По-моему, это священнику не к лицу.

– Рассказать? Лучше покажу. Это избавит меня от лишних объяснений, а вас – от вопросов и сомнения в трезвости моего ума. Могу я вам довериться?

– Я – служитель Короны, кому ещё доверять, как не мне? – усмехнулся Алекс.

– Да, действительно, – в словах пастора прозвучала очевидная ирония, однако Блэклейк предпочёл на неё не отвечать. – Вы на колёсах?

– Проще взять такси.

По улице как раз проезжало два кэба, Алекс свистнул и помахал рукой. Одна машина круто подкатила к тротуару и остановилась, из окошка высунулась небритая физиономия итальянца в кепке, с горбатым носом и густыми стереотипными усами. Скрипнув осями, такси двинулось вверх по Горбальс-стрит, водитель, явно общительный малый, прямо трясся от нетерпения заболтать своих пассажиров до потери сознания, но только он глянул на них в зеркало, как всякое желание задавать вопросы отпало. Священник и полицейский садятся в такси, из этого могла бы выйти завязка к анекдоту. Прыгая на выбоинах разбитой улицы, кряхтящая и пыхтящая машина добралась до Норфолк-стрит, свернула направо и заколесила к храму. Всю дорогу молчали все. Блэклейк лишь украдкой поглядывал на Инграма, пытаясь разобрать, что у него на уме, однако пастор хранил хмурое спокойствие, как хирург во время операции. Автомобиль затормозил, прокатившись по инерции чуть дальше главного входа в церковь Дунса, водитель торопко назвал цену за проезд, как будто желая поскорее отделаться от чудаковатой парочки. И правда, оставалось лишь догадываться, почему эти двое вместе едут в церковь. Инспектор сунул деньги в широкую ладонь итальянца, измазанную серыми разводами, и вылез, жестом предложив пастору вести его.

К удивлению Алекса, тот направился не к большой двустворчатой двери, а чуть в сторону от здания, где размещалось нечто вроде чёрного хода. За скрипучей дверцей находилась пропахшая свечами коморка, из которой можно было попасть в само здание или в подвал, куда отец Райли и направился. Узкий лаз, словно в темнице средневекового замка, вывел их к запертой комнатке, священник загремел ключами и пропустил инспектора первым. Вытянутое помещение напоминало мрачное подземелье ещё сильнее. Стены из старого серого кирпича, свечное освещение, сыроватый запах и писк разбегающихся по углам крыс. У правой стены стоял большой дубовый стол, потемневший от времени и пролитого масла, на котором в беспорядке валялись книги, листы бумаги, карты. На самой стене висели какие-то схемы и рисунки от руки.

– Это… ваш кабинет, отец? – нарушил продолжительное молчание Блэклейк.

Он чувствовал себя так, словно попал в другое измерение или время, а вся обстановка начинала тревожить его всё больше и больше.

– Понимаю, – спокойно проговорил Инграм, проходя к столу. – Вы ожидали другого, но это не такой кабинет. Тут мне никто не мешает работать.

– Работать, а? – осматривая причудливую обстановку, хмыкнул Алекс. Чем больше он вглядывался в окружающие его предметы, тем чаще билось его сердце.

Тут находился шкаф с толстенными книгами, на переплётах которых красовались странные символы, которые Церковь вряд ли одобрила бы. На соседней от стола стене висели старые газетные вырезки с фотографиями или выполненными от руки портретами детей, под которыми крупными буквами красовалось слово: «пропал без вести». Рисунки же над столом изображали высокую фигуру в чём-то вроде пилигримской шляпы и в коротком плаще-накидке. Человек был изображён смутно, лица его и вовсе не было, лишь заштрихованный карандашом овал. Возле него ещё одно фото какого-то старика и мужчины средних лет в круглых чёрных очках и также в шляпе на голове. Помимо прочего там же висела большая схема Южного Некрополя с отметками: точки, кружки, линии. Пытаясь успокоить мечущийся разум, Блэклейк потёр переносицу и спросил устало-раздражённым тоном: