Как утверждал Штольц, во время рейда по окрестным лесам майор Кранке настолько обезумел, что «своими руками» начал убивать бойцов своей команды. Да и сами «охотники», весьма бывалые вояки, участвовавшие не в одной кровавой заварушке — этакие умудренные боевым опытом «волкодавы», отчего-то поддались банальной панике, словно сопливые необстрелянные рекруты.

Каим образом ужалось выжить Штольцу, тот и сам не понимал. Словно кто-то там, в далеких облачных высях, ему сильно благоволил. Проклятие, от которого погибли в жутких муках кровавого поноса его сослуживцы, обошло его стороной. Кровавая баня, в которой погибла рота «охотников» за партизанами, тоже его минула. Да он даже ни одной царапины не получил!

По личному распоряжению Гиммлера этих двоих выживших срочно погрузили на транспортный самолет и отправили прямым рейсом в Берлин. Допросы обер-лейтенанта, которыми его мучили вот уже несколько дней, ничего не добавили к уже известной информации.

Штольца премировали небольшим отпуском, отправив за казенный счет в ведомственный санаторий СС подлечить расшатавшиеся нервишки. Вся надежда (хоть и совсем незначительная) на прояснение ситуации была возложена на майора Кранке, пребывающего, как оказалось, в глубокой коме. И когда он из неё выберется не могли предсказать даже его «лечащие» врачи.

И вот, наконец, к несказанной радости Левина Кранке пришёл в себя. Предварительно переговорив с Вилигутом, профессор поставил об этом в известность и Гиммлера, позвонив ему по телефону. Но Генрих, сославшись на очень важный приём у самого фюрера, приехать не смог. Хотя, судя по возбужденного голосу одного из первых лиц Рейха, очень этого хотел. Просто жаждал. Но и пропустить встречу с Гитлером он не мог.

— Не подведи меня, Руди! — строго произнёс он, перед тем, как положить трубку. — Нам, как воздух, нужна информация, как можно свести с ума целую роту опытных и подготовленных бойцов?

Так что Левину осталось уповать только на то, что старик Виллигут с помощью своих «вновь приобретённых» способностей, сумеет вынуть из головы майора Кранке нужные сведения. Ведь, выйдя из комы', командир ягдкоманды не помнил абсолютно ничего.

— Ты точно способен на такое, Карл? — все еще пребывая в сомнениях, уточнил у колдуна профессор. — Ты еще не до конца восстановился после того удара. Может быть, лучше всё отложить до лучших времен?

— Ерунда, дружище! — воскликнул старый генерал, почесывая шелушащуюся после ожога кожу лица. — Я готов горы свернуть! А еще сыворотка есть? А то я после того удара совсем опустошён, — признался он Левину.

— Держи, старина, — профессор протянул колдуну заранее приготовленный пузырек с «препаратом Левина», за который Виллигут тут же ухватился дрогнувшей рукой.

— И совет на будущее, Руди, — произнес бригадефюрер СС, — сделай однократные «дозы» малой ёмкости. Мне просто повезло, что мой резерв оказался в состоянии вместить такое количество магии. Будь он много меньше — меня… вернее, мое «тонкое тело», да и всю энергоструктуру порвало бы в клочья! И не факт, что я бы выжил. Скажу тебе по секрету, мой друг — такое количество магии сделало бы «честь» даже какому-нибудь мелкому языческому божку. Сколько здесь «искр»? — Вилигут поднес слабо светящийся пузырёк к глазам, и посмотрел «на просвет».

— Порядка тысячи узников, — не стал скрывать Левин. — А, возможно, чуть больше…

— Тысяча жертв? — удивленно качнул головой Вилигут. — Даже солидным богам не всегда столько перепадало за один раз. Мне очень повезло, что я унаследовал подобный резерв… Нужны испытания… расчёты… Нужно составить градацию зависимости определенных заклинаний от расхода сыворотки… Дел много, Руди, практически невпроворот! В следующий раз попробуй «расфасовать» свой препарат не более сотни душ на ёмкость… Давай так, — предложения так и сыпались из старика, — фасуем по десять, двадцать пять, пятьдесят и сто. Да, думаю для последующих опытов это то, что нужно!

— Сделаем, Карл, — заверил его профессор.

— Тогда пойдем, посмотрим на нашего бедолагу, потерявшего память, — произнес Вилигут, поднимаясь с кровати и набрасывая на плечи форменный мундир со всеми регалиями и наградами. — Надеюсь, что у нас все получится, — добавил он, отпивая из пузырька совсем маленький глоток.

— Позвольте представить вам, уважаемый Зигфрид, — произнес профессор Левин, когда они с Вилигутом зашли в палату Кранке, — поистине самого необычайного человека в Третьем Рейхе. Да и на всем земном шаре такого больше не найти! Знакомьтесь, господа: бригадефюрер СС Карл Мария Вайстор!

Генерал слегка наклонил седую голову, «украшенную» редкими волосиками, но его глаза продолжали цепко следить за майором.

— Герр бригадефюрер… — попытался подорваться с постели майор, при виде столь высокого чина. — Хайль…

— Ну-ну-ну! — Укоризненно покачал головой колдун. — Отдыхайте, майор. Мы не на плацу. Вот у меня даже штаны от больничной пижамы в полоску, — он попытался шуткой разрядить неловкую паузу. — Мы с вами соседи по палате. Я, как бы это сказать, тоже «больной». Так что просто будем знакомы, майор! — Продолжая гипнотизировать Кранке взглядом, протянул руку Вилигут.

— Очень рад с вами познакомиться, герр… бригадеф…

— Карл, — поправил майора старик. — Какие между нами, вояками на отдыхе, могут стоять чины? Ты ведь тоже из потомственных военных? — Наметанным глазом определил старик. — Я сорок лет прослужил еще в имперских войсках.

— Зигфрид, — произнес майор и пожал протянутую руку бригадефюрера СС. — Так точно, из потомственных!

Рукопожатие старого мистика оказалось на удивление крепким. И, видимо, даже под старость генерал не утратил богатырской хватки, хоть и выглядел весьма рыхлым и обрюзгшим. Да и выправка профессионального кадрового военного была налицо. Может быть, с годами старый пройдоха немного ссутулился и раздобрел, но спину он до сих пор держал ровно, словно кол проглотил. Да и подбородок постоянно выпячивал вперед.

Старый колдун, цепко ухватившийся за ладонь Кранке, и не думал её отпускать, продолжая сверлить майора пронизывающим холодным взглядом. В какой-то момент Зигфрид почувствовал в этой руке болезненное покалывание, как обычно происходит при нарушении кровообращения.

Колючие мурашки сначала охватили его ладонь, затем распространились по всей руке до самого плеча. Конечность майора словно бы потеряла чувствительность. Он даже хотел выдернуть руку из ладони отставного генерала, но не смог пошевелить даже мизинцем!

Этот чертов Вайстор его словно околдовал! Он попытался шевельнуть головой, чтобы уйти от пронизывающего блеклого взгляда старикана. Но, не тут-то было — мышцы шеи тоже неожиданно онемели. Закрыть глаза Зигфрид тоже не сумел, продолжая пялиться в улыбчивую физиономию доброго престарелого дядюшки, желающего ему, несомненно, только всего самого наилучшего.

Старый эсэсовец улыбнулся еще радушнее, а его колючие зрачки неожиданно резко расширились, поглотив собой практически всю выцветшую старческую радужку. Голова майора резко закружилась, и он «провалился» в эти огромные черные зрачки, словно нырнул в темный и бездонный омут, со дна которого уже не всплыть ни за что на свете…

Его сознание тянуло куда-то «вглубь», а поток неведомой силы заставлял вращаться, словно на бешеной карусели с пошедшим в разгон движком. «Перед глазами» проносились кусочки жизни. Они накладывались друг на друга, растягивались во времени, либо стремительно проносились мимо.

Зигфрид уже совсем не понимал, где он, кто он, и зачем он. Мимо него проплывали неясные фигуры людей, которых он никак не мог вспомнить, хотя был уверен, что прекрасно их знает.

Все перемешалось: обрывки бредовых мыслей и воспоминаний- он словно бы распался на какие-то не связанные друг с другом части, окончательно потерявшись в глубоком холодном омуте глаз старого колдуна. А после майора захлестнул неведомый ранее страх, что он может навсегда остаться здесь. И будет вечно плутать в этом мрачном месте. Тьма вокруг Кранке резко сгустилась и, наконец, захлестнула его целиком…