На протяжении нескольких месяцев я получал фотоснимки областей захода и восхода Солнца с целью обнаружить серебристые облака. Наблюдения велись с помощью специальной широкоугольной фотокамеры (НАФА) на широкоформатной фотопленке. Летом 1958 года, когда я перешел на второй курс института, в Москве, в МГУ имени М. В. Ломоносова, состоялся съезд Международного астрономического союза (МАС). Я был командирован в Москву, в Институт прикладной геофизики с отчетом о моих наблюдениях серебристых облаков и побывал в главном здании МГУ на заседаниях МАС. На этих заседаниях я впервые в жизни увидел выдающихся отечественных и зарубежных астрономов и послушал их научные доклады. Все это произвело на меня огромное впечатление, и уже тогда у меня зародилась идея о переводе из пединститута в университет, на отделение астрономии. Летом 1960 года после окончания третьего курса пединститута я поехал переводиться в университет. Основания для этого у меня были: в моей зачетной книжке была лишь одна четверка, остальные – пятерки. Четверку я получил по аналитической геометрии, когда сдавал первый экзамен в первую сессию, – сказался недостаток опыта подготовки к экзаменационной сессии в институте.
Проблема перевода в университет имела и материальную сторону – требовались деньги на поездки в разные города. Жил я практически на одну стипендию (правда, повышенную). Мама мне особенно помогать не могла – она лишь покупала мне кое-что из одежды. Иногда мне помогали родственники моего отца с Украины, за что я им очень благодарен. Каждое лето я вынужден был подрабатывать: например, работал грузчиком в Куйбышевском речном порту. И вот я, в надежде перевестись в университет, еду поездом в плацкартном вагоне в Казань (здесь опять сказался мой провинциализм – хотелось быть поближе к дому, к родному городу Сызрани). В Казанском университете я получил твердый отказ – мне сказали, что у них вакансий на третьем курсе нет и не предвидится (я собирался переводиться с потерей одного года обучения – с третьего курса пединститута на третий курс университета). Тогда прямо из Казани я поехал в Москву, в МГУ.
Помню, когда я оказался у клубной части МГУ вблизи памятника Ломоносову и посмотрел на великолепное главное здание МГУ, у меня мелькнула мысль: неужели я когда-нибудь смогу быть победителем этого дворца науки. К моему удивлению, на физическом факультете МГУ, после просмотра моей зачетки, меня приняли вполне благосклонно. Оказалось, что на физическом факультете МГУ вполне возможно появление вакансий ввиду того, что учиться там очень трудно и на втором курсе ряд студентов не выдерживают весенней экзаменационной сессии. У меня забрали документы и сказали, что при появлении вакансий меня вызовут телеграммой. Я вернулся в Сызрань, а затем к 1 сентября 1960 года поехал в Куйбышев, в пединститут учиться на четвертом курсе. И вдруг в середине сентября получаю телеграмму, где меня приглашают в МГУ на третий курс физического факультета! И я прямо из Куйбышева уехал в Москву, в МГУ, в одном плаще (другой теплой одежды я не захватил с собой из Сызрани). Так я и проходил в одном плаще в МГУ весь осенне-зимний семестр, совмещая учебу на третьем курсе физического факультета МГУ с ликвидацией разницы в учебных планах пединститута и университета. А эта разница оказалась огромной: в течение сентября–ноября 1960 года мне необходимо было досдать восемь экзаменов и одиннадцать зачетов. Так что мне пришлось, без преувеличения, героически поработать. За все последующие годы моей жизни я не припомню случая, чтобы мне пришлось так интенсивно и напряженно трудиться, как в том заветном осеннем семестре 1960 года. Здесь я с благодарностью вспоминаю ту помощь и поддержку, которую оказали мне мои однокурсники и друзья из астрономической группы – Боря Комберг (впоследствии доктор наук, профессор) и Толя Засов (ныне доктор наук, профессор, лауреат Госпремии РФ).
К декабрю 1960 года я сдал все экзамены и зачеты и тем самым ликвидировал разницу в учебных программах пединститута и университета. Затем я сдал зачеты и экзамены текущей сессии и поехал (в одном плаще) на зимние каникулы домой, в Сызрань, где в течение двух недель отдыхал и приходил в себя.
Учеба на астрономическом отделении физического факультета МГУ и пребывание в ГАИШ привели меня в восторг. Во-первых, здесь я встретил целую плеяду выдающихся астрономов, книги которых я читал взапой в мои школьные годы. Во-вторых, глубина содержания читаемых курсов и высокие требования со стороны преподавателей заставляли нас, студентов, относиться к учебному процессу весьма ответственно. Поэтому получаемые знания доставляли нам большое чувство удовлетворения.
Известно, что физический и механико-математический факультеты – самые трудные для обучения факультеты в МГУ имени М. В. Ломоносова. Не буду останавливаться на наших трудностях при изучении сложных курсов теоретической и математической физики, а также при решении задач физического практикума. Основными учебниками для нас в данном случае были знаменитый многотомный курс теоретической физики Л. Д. Ландау и И. М. Лифшица (механика, теория поля, квантовая механика, термодинамика и статистическая физика и др.), а также прекрасный и весьма солидный по объему учебник А. Н. Тихонова и А. А. Самарского «Уравнения математической физики». Лекции нам читали ведущие профессора физического факультета (А. Г. Свешников, Д. П. Костомаров, Ю. Н. Днестровский, Н. П. Клепиков, Я. П. Терлецкий, Ю. М. Лоскутов, В. А. Петухов и др.). Лекции сопровождались семинарскими занятиями, на которых мы отчитывались о выполнении домашних заданий, решали новые задачи, а также выполняли контрольные работы. Самым трудным и ответственным делом для студентов являлась сдача зачетов по изучаемым предметам и по задачам физического практикума, поскольку «хвосты» по зачетам не допускались. Если студент не сдал в срок хотя бы один зачет, он не допускался к экзаменационной сессии. Вспоминаю такой случай. В мае 1961 года мы, студенты астрономической группы, пришли сдавать зачет по теоретической механике профессору Ю. М. Лоскутову. Рассевшись по своим местам в аудитории на пятом этаже физфака, мы с волнением ожидали, когда Юрий Михайлович начнет вызывать нас к своему столу для сдачи зачета, втайне надеясь, что некоторым из нас, наиболее активно работавшим на семинарах, он поставит автоматический зачет («автомат», как мы называли такой счастливый случай). Юрий Михайлович строго посмотрел на нас и сказал: «Ну что, надеетесь, что я поставлю вам „автоматы“? Не надейтесь. „Автомат“ я поставлю только одному из вас, А. В. Засову, а остальные будут сдавать зачет». Тогда мне удалось получить зачет с первого раза, а некоторым из нас пришлось получать зачет лишь со второй и даже с третьей попытки. Мне тоже иногда приходилось получать зачет не с первой попытки. Например, зачет по методам математической физики я получил со второй попытки. Зато экзамен по этому курсу я сдал на пятерку – помогла интенсивная работа при подготовке к зачету. Неудачи в сдаче зачетов и экзаменов во время сессии могли повлечь за собой постановку вопроса об уходе студента в академический отпуск (при наличии уважительных причин неудач), а также об отчислении студента с факультета. При рассмотрении таких критически важных для студентов вопросов решающую роль играло мнение декана физического факультета МГУ профессора Василия Степановича Фурсова. Василий Степанович как декан был строг, но справедлив. Мы, студенты физфака, его очень уважали. При Василии Степановиче на физическом факультете царила деловая и творчески активная атмосфера. Он был прекрасным деканом и руководил факультетом много лет.
Илл. 6. Студент 4‑го курса физического факультета МГУ. Общежитие МГУ. Апрель 1961 г. (после запуска Юрия Гагарина в космос)
Трудности обучения на физическом факультете ярко отражены в словах знаменитого гимна физфака МГУ «Дубинушка». Вот характерные слова из этого замечательного студенческого произведения:
