Мне очень нравилась строка «Удар короток – и мяч в воротах», и я всегда старался произносить эти слова с особым выражением, что нравилось слушателям.
Также мне запомнился наш школьный выпускной вечер, радостное ощущение взрослости и грустные прощания с учителями.
На этом вечере я аккомпанировал на гитаре самой красивой девочке из нашего класса Раечке Пармяновой, исполнявшей песню «Коимбра – чудесный наш город» из популярного в то время фильма «Возраст любви», где ее пела Лолита Торрес.
Второе увлечение, определившее всю мою судьбу, связано с тем, что в нашем городе Сызрани на центральной улице Советской был чудесный книжный магазин, в котором имелся отдел научно-популярной литературы. Я туда часто захаживал и все карманные деньги, когда они у меня появлялись, тратил на покупку книг. В десятилетнем возрасте мне посчастливилось купить сразу две замечательные книги по астрономии: «Что и как наблюдать на небе» В. П. Цесевича и «Вселенная» Б. А. Воронцова-Вельяминова. Мог ли я предположить, что спустя десяток лет я буду слушать лекции профессора Б. А. Воронцова-Вельяминова по внегалактической астрономии, а член-корреспондент АН УССР, профессор Владимир Платонович Цесевич будет официальным оппонентом двух моих диссертаций – кандидатской и докторской! В этих книгах интересно и увлекательно рассказывалось об астрономии и об астрономических наблюдениях небесных тел. Прочитав эти книги, я влюбился в астрономию. Стал изготавливать собственные телескопы из стекол от очков и впервые увидел кратеры на Луне и пятна на Солнце.
Позднее мне удалось приобрести объектив от военного прибора перископа – двухлинзовый ахромат, диаметром 70 миллиметров. С ним я соорудил свой телескоп-рефрактор на экваториальной установке, с увеличением до ста раз. С этим телескопом я смог увидеть диски планет, детали на них, а также спутники Юпитера и кольцо Сатурна. Я часто «прогуливался» с этим рефрактором по ночному небу, наблюдал звезды Млечного Пути, двойные и кратные звезды, звездные скопления. Замечательным событием в моей жизни было приобретение книги М. С. Навашина «Самодельный телескоп-рефлектор». Прочитав эту книгу, я понял, что смогу сделать настоящий телескоп, пригодный для научных исследований. С тех пор идея изготовить собственный телескоп-рефлектор не покидала меня. Однако для изготовления главного, вогнутого зеркала требовались диски из толстого стекла. Мои многочисленные попытки достать такие диски не увенчались успехом. Мне удалось приобрести лишь лист толстого зеркального стекла, из которого нужно было вырезать круглые диски. После вышлифовывания одного диска диаметром 100 миллиметров я, при обработке его краев, сильно порезал правую руку в районе кисти и перерезал сухожилия. Мне была сделана операция, но большой палец правой руки у меня до сих пор не гнется. Так что в двенадцать лет я получил «травму на астрономическом производстве». Эта травма до сих пор мешает мне в моей игре на гитаре. Однако благодаря интенсивным упражнениям и специальной постановке правой руки мне удавалось исполнять на гитаре весьма сложные музыкальные пьесы.
После этой неудачи желание достать стеклянные диски для изготовления главного зеркала телескопа у меня еще более укрепилось. И тут мне помогла мама мудрым советом. Она сказала: «А почему бы тебе не написать письмо автору книги о телескопах Навашину и не попросить его о помощи». И я дерзнул написать такое письмо М. С. Навашину, абсолютно не надеясь получить ответ. Но через месяц пришла посылка от Навашина, в которой были два диска из иллюминаторного стекла диаметром в 180 миллиметров, а также очень теплое письмо, где Михаил Сергеевич желал мне удачи. Кроме того, в посылке была вторая книга М. С. Навашина «Телескоп астронома-любителя», причем с дарственной надписью! Окрыленный этой поддержкой, я немедленно приступил к работе по шлифовке и полировке главного зеркала телескопа.
Не буду останавливаться на детальном описании процесса изготовления главного зеркала телескопа. Чтобы изготовить одно вогнутое главное зеркало, необходимо тереть друг о друга (шлифовать) два стеклянных диска одинакового диаметра, используя специально приготовленный шлифовальный порошок (абразив, например карборунд или наждак). Один стеклянный диск (шлифовальник) необходимо закрепить на круглом столе или на днище бочки и смазать его поверхность мокрым абразивом. Обходя вокруг стола, нужно двигать взад и вперед верхний диск (будущее зеркало) по поверхности шлифовальника, попеременно смещая его относительно центра шлифовальника на ~ 0,3 его диаметра. Из-за перераспределения давления по поверхности шлифовальника и зеркала они постепенно приобретают приблизительно сферическую форму, причем шлифовальник при шлифовке становится выпуклым, а зеркало – вогнутым. Длительная и в общем-то утомительная процедура изготовления главного зеркала телескопа включает в себя несколько этапов: обдирка (придание поверхности зеркала грубой сферической формы с помощью абразива крупной фракции), грубая шлифовка, тонкая шлифовка (с помощью абразивов тонких фракций, так называемых минутников), изготовление смоляного полировальника на поверхности выпуклого нижнего стеклянного диска, полировка (с помощью специального полировального порошка, например окиси железа) и фигуризация – придание с помощью особого режима полировки поверхности зеркала нужной формы, близкой к параболической.
Через несколько месяцев работа была закончена, и испытания зеркала методом Фуко из центра кривизны показали, что фигура зеркала вполне удовлетворительна. Наступила очередь для серебрения – покрытия поверхности зеркала тонким слоем серебра. Однако при серебрении я опустил холодное толстое зеркало (толщиной ~ 20 миллиметров) в горячий раствор химических реактивов. В результате мое зеркало треснуло. Пропали результаты тяжелой многомесячной работы, а главное – я не оправдал доверия моего учителя и взрослого друга – Михаила Сергеевича Навашина. Я был полон отчаяния, но мечта построить свой телескоп у меня лишь укрепилась. И вдруг, полгода спустя, я получаю посылку от Арсения Александровича Тарковского с очень теплым, ободряющим письмом. В посылке я нашел диск из огнеупорного стекла диаметром 200 миллиметров, два звездных атласа, популярные книги по астрономии и даже набор окуляров для телескопа!
Оказалось, что М. С. Навашин и А. А. Тарковский, как любители астрономии (по профессии первый – биолог, второй – поэт), часто встречались на заседаниях Всесоюзного астрономо-геодезического общества (ВАГО). На одной из таких встреч М. С. Навашин рассказал А. А. Тарковскому мою историю. И Арсений Александрович не остался равнодушным! Его рыцарский, благородный поступок поддержал меня в мои трудные дни. Все последующие годы жизни я старался брать пример с моих первых учителей в астрономии – Михаила Сергеевича Навашина и Арсения Александровича Тарковского. Какое счастье для меня, что такие замечательные учителя повстречались в начале моего пути в науку! Из стеклянного диска, присланного Тарковским, я изготовил главное зеркало моего телескопа и успешно посеребрил его. В качестве плоского диагонального зеркала (мой телескоп работал по схеме Ньютона) я использовал призму полного внутреннего отражения. Затем соорудил деревянную трубу и штатив для нее, и к лету 1956 года телескоп был готов. Из старых досок, оставшихся после ремонта крыши нашего дома, я соорудил во дворе дома будку с откатной крышей, где и разместил мой 200‑миллиметровый рефлектор. К этому времени я перешел в десятый класс Сызранской средней школы № 3. Начало наблюдений на новом телескопе было связано с некоторым конфузом.
Наблюдая звездное небо, я обнаружил в поле зрения телескопа туманный объект, похожий на комету. В «Справочнике астронома-любителя» П. Г. Куликовского, который был для меня настольной книгой, я прочитал, что сначала надо проверить, перемещается ли объект среди звезд, а затем следует послать телеграмму в Государственный астрономический институт имени П. К. Штернберга (ГАИШ) при МГУ. Убедившись, что мой туманный объект движется относительно звезд, я послал соответствующую телеграмму в ГАИШ МГУ. И вскоре получил ответ от директора ГАИШ профессора Д. Я. Мартынова: «Сообщите направление движения кометы». Я сообщил это направление и стал ждать результатов. Позднее выяснилось, что открытая мной «комета» была бликом в окуляре телескопа от близко расположенной яркой планеты Венера. Этот пример показывает, как непросто делать открытия в астрономии. Посылка моих телеграмм в Москву была связана с курьезной историей на Сызранском главпочтамте. Содержание этих телеграмм и молодой возраст отправителя вызвали у работников главпочтамта серьезные подозрения, и они, соблюдая бдительность, задержали отсылку моей первой телеграммы. Только позвонив директору моей школы и убедившись, что я действительно ученик 10 «Б» класса школы № 3, а не «английский шпион», сотрудники телеграфа отослали мою телеграмму о «комете».
