– Как там у Матвея дела?
– Нормально! – И Антон, быстро сполоснув свою тарелку, как его когда-то приучил папа, ушел в свою комнату.
«А совсем недавно мы сидели вечерами, разговаривали, он мне еще до ужина начинал все рассказывать, рот не закрывался!» А перед сном приходил в ее комнату, и они снова разговаривали долго-долго! «Мне нужно с тобой посоветоваться…», «Как ты думаешь?..». Какой это класс был, четвертый? И она была в курсе всего. Ее даже утомляла и раздражала такая полная включенность в жизнь сына. «Я ему нужна. Мы в ответе за тех, кого приручили», – немного притворно вздыхала она, жалуясь соседке на невозможность побыть вечером одной, подумать, помечтать, попланировать. Знала бы она, что все так быстро изменится, что уже в конце пятого класса она будет получать односложные ответы и выуживать обрывки информации из телефонных разговоров со свекровью! Настя почему-то чувствовала себя обманутой. Теперь она понимала маму Дяди Федора: «Я тебя воспитывала, я из-за тебя ночей не спала, а ты… на электричке едешь!»
На следующий день Настя поехала на работу. Она появлялась там, когда ей самой было нужно, обычно пару раз в неделю. Два дня в неделю она работала дома, стараясь не разбивать день поездками. Ей нравилось брать большой кусок задачи и погружаться в нее часа на четыре. На работе так не получалось: все время что-то отвлекало. Зато там было общение с людьми, хотя и не интересными ей и на неинтересные ей темы, но все-таки оживляющими и разнообразившими ее жизнь. В особо удачные дни она чувствовала попутный ветер, который помогал ей решить кучу разных вопросов, утрясти детали, встретиться с нужными людьми. Иногда же ее все раздражало и она вообще не понимала, что здесь делает. Хотелось бросить все и устроиться на полставки в какое-нибудь спокойное местечко, где можно менять четыре часа времени и немножко своей вовлеченности на небольшие деньги. У нее была серьезная финансовая поддержка бывшего мужа, хорошие денежные подарки свекрови, были небольшие накопления. Лично ей много и не надо, а Антону всегда помогут родственники. Потом поток подхватывал ее снова: необычная задача, беседа с интересным человеком, неожиданная премия. Да и привыкла она к свободному режиму и отсутствию непосредственного начальника в пределах видимости. Было еще что-то, в чем она боялась даже начать разбираться.
В этот день она ехала с работы и в метро машинально запустила глаза в книжку сидящей рядом девушки.
«Разрешите себе побыть новичком. Соглашаясь быть плохим художником, вы обретаете шанс быть художником вообще, а со временем, возможно, и очень хорошим. Когда я говорю это своим ученикам, я тут же натыкаюсь на жесткую реакцию: „А знаете, сколько мне будет лет, когда я научусь по-настоящему играть на фортепьяно/на сцене, писать приличные картины/пьесы?“ Знаю. Ровно столько же, сколько вам будет, если вы не научитесь. Так что давайте приступим».
Она не верила, что так бывает. В ее картине мира и понимании себя, Насти Перфильевой, такого не могло случиться. Но тем не менее это произошло. Озарение, инсайт, переход – она потом пыталась сформулировать, что это было. Больше всего это было похоже на то, что она молоденькой девчонкой ехала в метро, бормоча стихи и наскоро записывая их карандашом на последней странице школьной тетрадки по геометрии, и глубоко заснула, а потом ее кто-то толкнул: «Женщина, просыпайтесь!» И она проснулась в теле почти сорокалетней одинокой женщины, со скучноватой для нее работой, сыном, взрослеющим с головокружительной скоростью, и с вот этим «чем-то» в глубине души, с чем она – да, боялась даже начинать разбираться. И она знала, что обратно погрузиться в вязкий сон уже не получится. Она проснулась. Или в ней проснулась эта напрочь забытая девочка? Да, это тоже она. И эта погасшая женщина тоже. Но теперь она стала другой. Уже вспомнила себя настоящую и больше себя не забудет. «Я не допущу этого. Если я опять засну, то умру. А сейчас можно все начать сначала, и, может быть, даже лучше, потому что у меня есть я».
Под влиянием нахлынувших эмоций Настя достала телефон, быстро нашла цитату и прочитала: «Джулия Кэмерон. „Путь художника“. Знаменитый курс по раскрытию творческих способностей». Так. Это может быть что угодно. Возможно, очередная американская мотивационная пустышка. Настя посмотрела на фотографии улыбающейся женщины с волнистыми волосами и большими глазами, и она ей понравилась. Ей захотелось эту книжку, причем именно в бумажном варианте, чтобы неторопливо читать по вечерам. Заказать на «Озоне» или где-нибудь еще? Нет, она хотела ее именно сегодня. «Да что со мной такое?» – удивилась она. Но быть такой оказалось так свежо, радостно, что она решила не начинать сеанс психоанализа, а просто вышла, не доехав до своей станции, пересела на другую ветку и добралась до большого книжного магазина. Как давно она не бродила спокойно по таким книжным! Настя не торопясь переходила от стеллажа к стеллажу. Сначала она по привычке направилась в отдел детской литературы, потом с грустной улыбкой развернулась в другую сторону. И как будто выпала на целый час. Очнувшись, она подошла к девушке за компьютером узнать, какие книги Кэмерон есть в продаже, и вскоре уже спускалась в метро с пакетом, в котором были «Путь художника» и «Золотая жила» Кэмерон и «Ведьмак» для Антона.
Поужинав жареной картошкой в исполнении сына: с луком, перцем, гранулированным чесноком из пакетика, тертой морковкой и укропом, она провалилась в изучение своего улова. Да, здесь, оказывается, нужно делать кучу упражнений! Это, наверное, будет как приключение или как отпуск! «Так, никаких сверхожиданий», – осадила было она себя, но потом вскинула голову: какого черта! Сколько уже можно не позволять себе очаровываться, чтобы не разочаровываться! Она встала, чтобы выбрать красивый блокнот для утренних страниц, которые решила начать вести с завтрашнего дня. Она не знала, что из всего этого выйдет, но ухватилась за эти книги, как за план эвакуации при пожаре. Даже не захотела убирать их на полку, так и оставив на прикроватной тумбочке, рядом с фотографией пятилетнего сына.
Утром, встав на двадцать минут раньше, она с удовольствием потянулась за блокнотом. Он был в твердой обложке, позволяющей делать записи в любом месте, а не только за столом. Муж, зная ее вкусы, угадал с презентом: на обложке была фотография океана, но не яркая, как на рекламе отпуска, а настоящая. На небе гряда облаков, вдали синеют горы. А в центре – величественный и в то же время жизнерадостный кит, который, играя, на две трети вынырнул на поверхность, и с него льются потоки воды, летят сверкающие брызги. Кит радуется своей мощи, свободе. Насте казалось, что он почти смеется, отставив в сторону один плавник и подогнув другой. Видно, что это совсем молодое животное. «Он играет, и ему хорошо», – подумала Настя, когда сын передал ей этот блокнот. Да, для утренних страниц он подойдет идеально.
«Водите рукой по бумаге и записывайте все, что приходит в голову… И так три страницы подряд». Понятно. Она взволнованно вывела «18 апреля 2021 г.» и задумалась. Ей хотелось написать что-то умное: все-таки это начало ее утренних страниц, начало ее курса, начало такого чудесного блокнота! Потом опомнилась: писать нужно не задумываясь! «Утренние страницы просто не могут оказаться неправильными или плохими». Настя глубоко вздохнула, взяла ручку… Нет, сначала нужно сходить в туалет, умыться, а то не дело так приступать, будет отвлекать. Она встала, отдернула занавеску, потрогала землю в цветке – пора полить. Лейка пустая, как же так? Она накинула халат, пошла в туалет, потом в душ. Долго стояла под очень горячим душем, с удовольствием прогреваясь. Не нужно было оставлять на ночь окно, даже если в комнате жарко. Как бы не простудиться! Ну, ничего, сейчас надеть теплые носки и пару чашек горячего кофе! Вот что нужно писать в утренних страницах! Она обрадованно замерла под горячими струями. Это была ее маленькая личная эврика. Потом вышла из ванной и вернулась в свою комнату, взяла в руки блокнот. Носки! Пока не забыла! Так, вот эти – зеленые с желтыми полосками, весенние! Надев носки, она бросила взгляд в окно. Утреннее солнце, так обрадовавшее и взбодрившее ее, заволакивало дымкой. Цветок! Он же ждет воды. Настя положила блокнот и отправилась на кухню. На автомате включила чайник, подошла к окну. С этой стороны картинка была не такая радостная: серый длинный дом напротив и в солнечный день наводил уныние. Летом и осенью его хоть как-то закрывали огромные клены и липы, но сейчас деревья еще не покрылись листвой и не могли скрыть «это убоище», как она называла дом.
