— Какая встреча! — усмехнулся я, глядя ей в глаза. — Мне сразу раздеваться или вы сначала сердце послушаете, там, пульс проверите?
— О, мне не нужно ни то, ни другое! — еще шире улыбнулась доктор Мила. — Я уже знаю о вашей травме все, что нужно. Подойдите ближе, и я помогу вам с вашей… Проблемой.
— Как вы здесь оказались? – спросил я, подходя ближе и позволяя Миле разрезать острыми блестящими ножницами бинтовую перевязь. — Я думал, вы работаете в больнице.
— Я работаю в Урмадане, — объяснила доктор Мила, аккуратно, но быстро снимая шину. Ее руки двигались невероятно ловко и быстро — куда там Петунии Литовой! — В больнице я работаю, когда в университете нет занятий. Я достаточно ценный специалист, чтобы меня с руками отрывали в любом медицинском учреждении, даже на время.
— О, вы, наверное, эксперт в своей области! — сказал я, когда она начала осматривать мою сломанную руку.
— Конечно! Вы, наверное, не слышали обо мне, потому что не связаны с медициной, но в нашей среде я известна. Иначе и быть не может — в университет допускают только лучших из лучших. И во всем, что касается травм и болезней, лучшая это Мила Сколопендра Тарганская.
— Сколопендра? — я приподнял брови. — Это прозвище такое?
— Оникс, вы меня удивляете! — заливисто засмеялась доктор Мила. — Таких элементарных вещей не знаете! Конечно, прозвище! Каждый маг, преодолевший порог мастера, берет себе уникальное прозвище! Потому что Мил Тарганских в мире много, а Мила Сколопендра — она такая одна.
— Вы выглядите очень молодой для мастера. Вам всего на пару лет больше меня.
— Мне двадцать три, — улыбнулась доктор Мила. — Спасибо за комплимент.
— Почему Сколопендра?
— А это, уважаемый Оникс, уже к делу не относится! — она игриво коснулась моего носа, и я позволил ей это сделать.
Кожа у нее была холодной, как будто она настоящая холоднокровная Сколопендра.
— Ладно. Зато теперь мне не нужно думать, как вас звать. Сколопендра вам подходит.
— А вы хам, тэр Оникс! — засмеялась Мила, не отпуская мою руку.
— Спасибо, мне говорили. — улыбнулся я, чувствуя, как воздух между нами слегка потрескивает искрами флирта. — Кстати, когда мы займемся лечением моей руки? Я и так по-моему тут лишнего провел. Остальные ребята выходили намного раньше.
— На самом деле, мы уже закончили, — обворожительно улыбнулась Мила. — Разве вы не почувствовали?
— Хм…
Я посмотрел на свою руку, которую она все еще держала, и осторожно пошевелил ею. Рука действительно снова работала, хотя немного болела. Это ничего, это пройдет.
— Чудеса… — только и смог сказать я, заново привыкая к своей руке. — Если лечение уже закончилось, почему я все еще здесь? Вам просто нравится со мной общаться? Доктор Мила ничего не ответила, только загадочно улыбнулась и отпустила мою руку:
— К утру боль пройдет, и ваша рука станет как новая. Не нагружайте ее, но если что-то случится… Вы знаете, где меня найти.
И она снова улыбнулась, да так лукаво, что тот же Чуров при виде этой улыбки сам бы тут же сломал себе все конечности, до которых смог бы дотянуться.
Но я — не он. Поэтому я тоже улыбнулся, копируя мимику Сколопендры до мелочей, и осведомился:
— А что, заходить можно только «если что»? Просто так заскочить проведать не вариант?
— Я такого не говорила, — доктор Мила отвернулась и начала листать папку на столе. — Но на сегодня у нас все. Выздоравливайте… Пациент.
Я вышел из кабинета, довольный. Когда я покидал больницу, мне даже немного жаль было, что провел там так мало времени. Но все сложилось идеально, и у меня снова появился шанс подержаться за ее косички. И рука вернулась в нормальное состояние. Просто праздник какой-то!
Меня уже ждали. Литова нетерпеливо смотрела на свои маленькие наручные часы, а остальные ребята скучали, уткнувшись в телефоны.
— Чего так долго?! — недовольно спросил Дима. — Мы уже хотели идти тебя искать!
— Это я не долго, это вы слишком быстро, — ответил я. — Там был… Сложный случай. Пришлось много работать.
— Так, студенты! — Литова хлопнула в ладоши. — Хватит разговоров! Если все в порядке, собираемся и идем за мной! Быстрее! Все только нас и ждут!
Мы схватили свои вещи и пошли за преподавательницей — снова на ту же лестницу.
— Скажи же, она просто бомба! — прошептал мне на ухо Дима, пока мы топали по лестнице. — Ну, врачиха наша!
Я не стал расстраивать его и говорить, что к таким бомбам допуск имеют только саперы с очень большим стажем.
И уж тем более не стал говорить, что он к таким саперам вообще никак не относится.
Оказалось, что нам нужно было спуститься всего на этаж ниже, пройти по короткому коридору, и, миновав еще одну дверь, мы оказались в большом зале. Огромном зале. Просто гигантском зале.
Казалось, у него не было потолка, его заменял черный бархат космоса, на фоне которого блестели звезды. Зал был вытянут в длину, и обе длинные стены полностью состояли из огромных окон, так что здесь даже не требовалось освещение — все было отлично видно и так.
В зале стояли шесть длинных столов, за пятью из них сидели ребята и девчата разных возрастов, одетые в цвета, соответствующие скатертям на столах: зеленый, красный, желтый, синий и черный. Шестой стол находился подальше и стоял перпендикулярно остальным. За ним сидели несколько взрослых, среди которых я заметил знакомые лица — Виктора и капитана дирижабля.
Перед их столом, на небольшом помосте, стояло удобное резное кресло, рядом с которым был столик, похожий на чайный. На столике лежал какой-то темный треугольный предмет, но я не смог разобрать, что это. Рядом с креслом стоял высокий седой старик в смокинге с планшетом в руках, и его строгий вид придавал обстановке особую торжественность.
Литова подвела нас к кучке первокурсников, жмущихся друг к другу в уголке зала, и велела:
— Когда назовут вашу фамилию, выходите вперед. И удачи вам. Надеюсь, что все из вас попадут туда, куда хотят.
С одобрительной улыбкой она поспешила к столу преподавателей. Старик у кресла приветливо махнул ей и громко объявил:
— Теперь наконец все в сборе, так что можем начать распределение! Для тех, кто не знает, что это такое, объясняю: с помощью специального артефакта мы определяем склонность каждого студента к разным видам магии и зачисляем на соответствующий факультет. Этот артефакт также показывает магический потенциал студента, то есть, сколько маны он может накопить. В какой-то степени это можно сравнить с определением того, насколько могущественен маг, но это будет очень грубое сравнение. В любом случае, даже если у вас окажется низкий мановый потенциал, это не повод расстраиваться — его можно и нужно увеличивать. А чем он ниже, тем проще достигаются последующие уровни.
— Профессор! — кто-то из первокурсников поднял руку, его голос при этом звучал немного нервно. — Какой средний уровень магического потенциала у поступающих на первый курс?
— Около двадцати, — ответил профессор. — В редких случаях доходит до сорока. Два раза за всю историю Урмадана были очень высокие значения — сорок восемь и пятьдесят два. Но в среднем — около двадцати. А теперь, если вы не против, начнем распределение! Абакан Антон!
Я нашел глазами Аду и протиснулся к ней.
— Ух, наконец-то! — выдохнула она, глядя на нас с Димой. — Волнуетесь?
— А ты — нет? — спросил Дима.
— Я знаю, куда попаду, — пожала плечами Ада, и в ее действительно глазах читалось спокойствие и уверенность. — Мне прямой путь в структурники, это у нас семейное. Тебе, наверное, тоже. А ты куда бы хотел попасть, Оникс?
Я пожал плечами — у меня ничего семейного не было. Да что там семейного — я и о магии-то узнал два дня назад, а о том, что она еще как-то на что-то делится — так вообще вчера!
— Биоманты! — провозгласил старик у кресла, подождал секунду и снова объявил. — Уровень магического потенциала четырнадцать!
И над головой парня, подтверждая его слова, прямо в воздухе появились светящиеся буквы и цифры — название факультета и уровень магического потенциала соответственно.
