Или того хуже…
Как только мысль о том, что он мог быть мертвым, пронзила мой разум, я ощутил дикую злость и досаду. Ну вот как им пришло в голову решать проблему с неработающим клапаном таким образом?! Даже если бы меня не было, и Стас полез бы один — как он успел бы до того, как щит дирижабля полностью иссякнет?! На что они надеялись?! Понятно, что у них не было никакого другого выбора, но все равно — досадно, с-сука!
Я тихо выругался, и, перебирая ледорубами, подобрался ближе к точке крепления страховки. Попробовал подтянуть Стаса к себе, но он был слишком тяжелым, чтобы я смог его поднять даже двумя руками, а уж одной — вообще забей!
А еще я не был уверен, что страховочный карабин выдержит наш общий вес, если я сейчас на нем закреплюсь. Вряд ли он была рассчитан на двух человек одновременно. Слишком уж ненадежным выглядел способ крепления между стальными листами обшивки, чтобы всерьез верить в это.
Тогда я спустился по обшивке пониже, чтобы оказаться вровень с бездыханным телом Стаса. Его неистово качало и трепало ветром, и вскоре могло раскачать настолько, что его стало бы колотить об обшивку баллона… А это опасно и для человека, и для обшивки, которая неминуемо пострадает от такого обращения. А то вовсе порвется, выпуская наружу последний оставшийся газ.
Я понимал, что время не на нашей стороне.
Но у меня уже был готов план действий. Когда очередной порыв ветра качнул Стаса ко мне, я повис на одном ледорубе, вытянул второй и зацепил его за ботинок. Острый крюк зацепился за шнурки, и я подтянул Стаса к себе, не боясь, что он выпадет из обвязки — они на дирижабле были полными, и на плечи, и на бедра, из такой не выпадешь, даже если захочешь. Я чувствовал, как адреналин бурлит в венах, придавая мне сил.
Я подтянул Стаса к себе, перекинул ногу через его веревку, чтобы зафиксировать, и проверил пульс на шее. Техник был жив, хоть и в шоке. А даже если бы он был мертв — я не мог бы оставить его здесь! Это опасно и для него, и для обшивки.
А значит — и для всех, кто в дирижабле… Я понимал, что если что-то пойдет не так, последствия могут быть катастрофическими.
Но как его отсюда вытащить? Я не смогу освободить нагруженную веревку от всех карабинов, в которые он вщелкивался по пути сюда. А даже если и мог бы — дальше-то что с ним делать? Мысли метались в голове, как дикие звери, и я понимал, что что-то делать все-таки придется.
И я придумал. Удерживая веревку Стаса ногой и вися на одной руке, я полез в карман и нашел то, что нужно. То, что я не выкладывал из кармана даже дома у Идзуми. То, что и сюда взял с собой в кармане, надев сверху спортивный костюм. Артефакт, который я забрал с экзаменационной площадки — обычный и недорогой «антиграв», никому не интересный. Только мне.
А теперь — еще и Стасу. Хоть он об этом и не знает…
Я крепко сжал «антиграв» его в руках, отломил зубами «хвостик», активируя артефакт (спасибо, Виварий, за то, что в тебе есть сведения обо всем этом!) и положил его в карман Стаса, закрыв на клапан, чтобы не выпал. Хрен знает, как должно проявиться то, что он заработал, и должно ли проявиться вообще, но вроде я все сделал правильно.
Я снова попробовал поднять Стаса за карабин — и о, чудо! Он стал легче в несколько раз, и теперь я будто поднимал пятилитровую бутылку с водой, а не здорового взрослого мужчину! А такую тяжесть и одной рукой нетрудно потаскать. Я почувствовал, как нервное напряжение слегка отпускает, и с облегчением выдохнул. — как минимум первая часть плана увенчалась успехом.
Снова сверкнула молния, но, к счастью, уже далеко и высоко от нас. Да и ветер как-то незаметно стал слабее, хотя и не стих пока еще окончательно. Да и небо вокруг вроде бы посветлело и перестало напоминать облако чернил от испуганной каракатицы.
Значит, все сработало — мы спускаемся! И, возможно, уже находимся ниже грозы!
Но все равно не стоит терять время. Каждая секунда уменьшает шансы Стаса на выживание… Да и мои тоже, чего уж греха таить…
Я защелкнул его карабин на своем, притягивая его к себе. Внутри меня разгорелось чувство решимости, но я придавил его в себе, стараясь сохранить мышление трезвым.
Нет, так крепить не пойдет. Слишком близко — я же так лезть не смогу! Пришлось вытягивать страховочную веревку Стаса, вязать из нее фал и прикреплять его к своему карабину, а потом отрезать ее ледорубом и опускать тело вниз. Чтобы болталось на моем поясе, как карандаш на интересном конкурсе от хорошего тамады. Я старался не думать о том, как это выглядит, сосредоточившись на задаче. Все равно никто не видит, так какой смысл переживать?
Я снова полез вверх, чтобы освободить последнюю точку страховки, а потом — вниз. Я следил, чтобы Стаса не сильно качало и не ударило о борт дирижабля. Каждый раз, когда ветер начинал его качать, приходилось останавливаться и пережидать, вжимаясь в обшивку.
Да, это не было похоже вообще ни на что! Я лазил по горам с рюкзаком за спиной. Я лазил по горам даже с двумя рюкзаками, один из которых висел спереди. Но мне никогда не доводилось лазать по горам с грузом, который болтается у меня под ногами, закрепленный при этом на поясе!
И это оказался самый неудобный из всех вариантов! Даже несмотря на то, что груз этот весил чуть больше кошки!
Тело Стаса потеряло в весе, но не потеряло в парусности, и каждый порыв ветра заставлял меня снова и снова вжиматься в обшивку. Как воздушный змей, безвольный техник пытался утянуть меня за собой, и лезть в такие моменты было просто невозможно — меня бы с гарантией сдуло! Если я хотя бы один порыв ветра пропущу мимо своего внимания — быть беде!
И один раз это почти произошло. Мои ноги уже устали, и одну из них свела судорогой. Я сжал зубы от боли, повис на руках и несколько раз ударил здоровой ногой по больной. На третьем ударе боль отступила, и я смог разогнуть ногу. Но если это повторится, будет очень плохо, ведь с каждым метром угол наклона увеличивался, и лезть становилось все тяжелее.
Я снова вернулся на потолок, по которому мне предстояло пролезть не просто вниз головой, но еще и с дополнительным грузом.
Для Стаса это хорошо, ведь его больше не будет бить об обшивку… Но для меня — плохо. Хотя бы дождь перестал донимать, ведь я снова спрятался от него под брюхом дирижабля. Так что я продолжал ползти, осторожно спускаясь ногами вперед и надеясь, что судорога не настигнет меня вновь.
До конца маршрута оставалось преодолеть всего две страховочные оттяжки — каких-то семь метров, — когда я вдруг услышал крики. Я остановился и посмотрел в ту сторону, откуда доносились звуки. Из люка торчала голова женщины с короткими седыми волосами. Она явно что-то кричала и махала мне руками, но из-за расстояния и ветра я не мог разобрать, что именно она говорит. Я просто махнул ей рукой, показывая, что у нас все в порядке, и снова взялся за ледоруб, готовясь продолжать.
И в этот момент артефакт выпал из кармана Стаса. Или его действие закончилось. Или произошло что-то еще, не знаю. Главное, что меня вдруг потянуло вниз с такой силой, что я чуть не сорвался! Ноги оторвались от обшивки, и я повис над бездной на руках! На одних только рефлексах я зацепился крюком ледоруба за страховочный карабин, из которого только что выщелкнул веревку, и это меня спасло.
Если бы я держался только за лист обшивки, он бы точно не выдержал нашего веса и просто отогнулся, сбросив нас вниз!
Но и карабин, похоже, не был рассчитан на такой вес. Я чувствовал, как он вытягивается из обшивки, и понимал, что он может вывалиться в любой момент!
Женщина закричала, когда я чуть не упал, и подняла руки, вытянув их наружу. Над ее руками потянулись какие-то полупрозрачные нити, но они так и не сформировались во что-то конкретное. Они растаяли в воздухе, и женщина злобно выругалась, да так, что даже ветер стих от смущения, позволяя мне расслышать каждое слово.
Я был с ней согласен. Ситуация была именно такой, как она описала. Может, даже чуточку хуже.
