«Человек в поисках идентичности» – через исследование идентичности и культуры – проведет нас по тем местам, где оба эти явления наиболее заметны в нашей жизни. Эта книга для тех из нас, кто, входя в комнату, ощущал, что ему здесь не место, что он должен стать кем-то другим, чтобы его приняли, и чувствовал, что он потерялся в мире, который вынуждает его скрывать свою сущность. Мы отправимся в путешествие для изучения собственной личности, которое позволит каждому из нас рассмотреть себя, заявить о себе, переписать свою историю и обрести свою идентичность, чтобы мы могли устоять в ситуациях, когда чувствуем себя чужаками, а наши ценности подвергаются испытанию. Эта крайне необходимая работа над собой возвращает нас к нашей сути, открывая, с какими аспектами нашей идентичности следует расстаться, а какие полюбить. Знания и концепции, подробно описанные в этой книге, помогут нам укрепиться в нашей подлинной идентичности и определиться с тем, как именно мы хотим быть увиденными, услышанными и оцененными.

Эта книга – надежный компаньон для тех из нас, кто хочет создать безопасное пространство для своих команд и организаций и понимает, какую важную роль играет чувство принадлежности в построении сильной культуры в сообществах, в которых мы состоим.

Я была бы рада, если бы с обретением чувства принадлежности наше путешествие завершилось. Но это не так. Принадлежность – это работа на всю жизнь. Принадлежность самим себе начинается с определения нашей идентичности.

Для начала мы должны вернуться к нашей отправной точке – среде, в которой мы родились. Так мы сможем полностью увидеть нашу врожденную идентичность. Это предполагает изучение аспектов нашей личности, которые достались нам при рождении, таких как раса, национальность, сексуальная ориентация, социально-экономический статус и пол, а также то, как эти грани нашей идентичности влияют на открывающиеся перед нами возможности. Мы погрузимся в историю нашего происхождения и зададимся вопросом, какие черты нашей врожденной идентичности мы либо принимаем, либо скрываем, в зависимости от комнаты, в которую входим. Чем острее мы ощущаем свою чужеродность, тем больше усиливается наша врожденная идентичность. Хотя мы не в состоянии изменить отправную точку, мы можем изменить отношения с этими аспектами нашей идентичности, как только определим их и увидим, что дано нам от рождения.

Далее мы должны разобраться со своей усвоенной идентичностью. Это те составляющие нашей самоидентификации, которые мы выбрали или на которые претендуем в жизни, включая профессию, должности, семейный статус, отношения с другими людьми и образование. Здесь же мы определимся с нашими путеводными принципами. Мы столкнемся со сложной задачей: оценить, какие из элементов этой идентичности идут во благо, а какие – нет, какие навязываются нам извне и как это влияет на наши возможности. Разбираясь со своей усвоенной идентичностью, мы можем увидеть, какие системы созданы для обеспечения равного доступа к возможностям, а какие воздвигают барьеры.

Как только мы рассмотрим свою врожденную идентичность и разберемся с усвоенной, мы сделаем шаг назад, чтобы «отредактировать» нашу неизбывную идентичность. Это наше состояние по умолчанию, которое уходит корнями в те старые истории, в которых мы рассказываем себе о том, кто мы и где наше место. Неизбывная идентичность встроена в наш мозг и в наши реакции благодаря многократному повторению этих историй. Это проявляется в ситуациях, когда мы чувствуем себя изгоями и у нас срабатывают старые рефлексы как часть механизма выживания. Это случается со всеми. Это случилось и со мной. Когда таксист в аэропорту активировал мою неизбывную идентичность, поинтересовавшись, откуда я на самом деле, я стала защищаться. Я не хотела отвечать, потому что поверила в то, что корейская часть меня – лишь малая составляющая моего «я». Когда мы распознаем эту неизбывную идентичность и поймем сигналы и триггеры, которые заставляют нас чувствовать себя чужаками, мы сможем отказаться от историй, не приносящих нам пользы, и сотворить новые, которые пойдут во благо.

Предприняв это путешествие, чтобы осмыслить наш прошлый опыт и то, как общество установило системные входные барьеры, мы сможем спроектировать наше собственное будущее – будущее, в котором будем обладать своей любимой идентичностью. Здесь мы рассматриваем себя через увеличительное стекло, усиливающее наши возможности. Мы уясняем свои ценности. Мы узнаем, за что и с кем боремся. Когда мы полностью задействуем свою любимую идентичность и живем со всей искренностью и целеустремленностью, нас могут увидеть, услышать и оценить настолько, что мы почувствуем свою принадлежность в любой ситуации.

Бесценным достоинством чувства принадлежности самому себе является то, что оно шире наших личностных рамок. Когда мы живем в ладу с собой, мы хотим этого и для других. Наши глаза открыты и способны увидеть путь каждого. И в каждом мы видим личность. Многогранную. Замечательную. Мы близко к сердцу принимаем чье-то тяжелое положение, потому что знаем, каково это – быть чужаком и испытывать боль отчуждения. Осознание этого позволяет нам видеть других через призму более чуткого отношения.

Я выросла, впитав истории, которые рассказывала сама себе. Я слишком кореянка. Я слишком женщина. Я чересчур самоуверенна. Я чересчур радикальна. Со временем я настолько увязла в этих историях, которые не давали мне никакой опоры, что не могла распознать, где заканчивались они и где начиналась моя истинная личность. Однако сегодня, когда незнакомые люди спрашивают: «А откуда вы на самом деле?» – у меня есть ответ. Я говорю себе: «Твое место здесь».

Я выяснила, какие средства работают в ситуации отчуждения.

Я обрела уникальную силу и вдохновение в своих отличиях от других.

Я определилась со своей любимой идентичностью.

Я надеюсь, что предлагаемые мной идеи и инструменты помогут вам сделать то же самое. Истинная принадлежность осознается, когда мы обнаруживаем, что все мы чужаки, и именно усилия по созданию пространства, приветствующего наши различия, объединяют нас всех.

Сколько себя помню, я была бойцом, а не милой девочкой. Я ненавидела это в себе. И мне казалось, что мир тоже это ненавидел. Но это произошло отнюдь не случайно. Бойцовский характер – это то, с чем я родилась. Это моя настройка по умолчанию. С того дня, как меня оставили в коробке на улице в Корее, и до моих первых воспоминаний после того, как меня удочерили и перевезли в город на Среднем Западе США, у меня был включен режим выживания. Передо мной был выбор: бей, беги или замри.

Живя в мире, где я очень отличалась от окружающих, я чувствовала, что никуда не вписываюсь. Мои родители и соседи были белыми. Такими же были мои одноклассники и учителя. Я росла вместе с четырьмя сестрами. Две были белыми. Одна – кореянкой. И одна – из Бангладеш. Я не была связана ни с одной из них генетически. Наша семья была настоящим плавильным котлом. Единственным человеком в телевизоре, который хотя бы отдаленно походил на меня, была Конни Чанг, ведущая шестичасового вечернего выпуска новостей. Вдобавок ко всему этому мне пришлось ориентироваться в культуре, где вежливость ценилась превыше всего остального. С самого раннего возраста меня учили говорить только тогда, когда к тебе обращаются, и ни в коем случае не устраивать сцен. Это было настолько укоренено в культуре, в которой я выросла, что для этого даже есть выражение – «среднезападная милота». В детстве я привыкла, что все замолкают и поворачиваются в мою сторону, когда я захожу в комнату. Я привыкла к тому, что люди спрашивают: «Откуда ты на самом деле?» Я даже привыкла к вопросу о том, откуда мои настоящие родители. Хотя это удивляло меня все меньше и меньше, каждый раз подобные акты микроагрессии причиняли боль.