Неинтересно. Пресно. Скучно.

Предпочитаю телочек от двадцати пяти и старше. И на тридцатилетнюю с удовольствием полезу, если зацепит.

Но сейчас я так раздражен, что вопреки своим принципам решаю выебать в рот рыжую сталкершу. И себя порадовать, и ее проучить одним выстрелом.

Кажется, именно о ней недавно затирала Лёлька, что, мол, есть одна подружайка, которая мечтает со мной познакомиться.

Бывали случаи, когда сестра понимала, что с ней дружат только для того, чтобы подобраться ко мне, и очень обижалась. Почему малолетки писаются кипятком при виде меня, вот вам крест – не знаю! И нет желания выяснять.

Но сегодня я так зол, что решаю наказать еще одну дуру, проникшую на мою территорию. Решительно расстегиваю ширинку, ложусь рядом и вожу по губам спящей девчонки головкой члена.

Дрыхнет. Или притворяется?

Губки ничего так, пухляшки. У меня быстро встает и выделяется смазка, которую я растираю по губешкам. Блестят теперь – красота! И девчонка улыбается, не открывая глаз. Зашло и ей тоже.

Мордаха симпотная. Пожалуй, эта пускай отсосет мне. Но с Лёлькой придется серьёзно поговорить, чтобы следила за ключами от моей хаты, и не давала их кому попало.

Наконец девчонка открывает глаза, облизывает губы и… шарахается в сторону.

Переигрывает, краля. Ведь улыбалась же, ну.

– В-вы кто? – спрашивает, заикаясь.

– А ты? Что делаешь в моей постели, рыжуля? Никак меня ждала? – оскаливаюсь.

Слово за слово, и я понимаю, что малая не собирается меня ублажать. Ломается, мямлит. И вообще смотрит на меня, как на обезумевшее животное.

Затем шарит под подушкой рукой и наставляет на меня камеру. Ах ты ж…

– Быстро надел трусы и отошел от меня на два шага! Иначе отправлю это видео твоим родителям.

Смелая какая. Выбиваю из рук рыжей телефон, и он летит на пол.

– Ты охренела? – натягиваю штаны.

Девчонка сползает с кровати и бросается бежать, хромая на одну ногу.

– Далеко собралась? – хватаю ее за шкирку и волоку обратно в постель.

– Пустите! – барахтается, как котенок.

– Что с ногой?

– Ничего! Вам какое дело?

– Будешь дерзить – сделаю то, что пообещал, – угрожаю. – Отвечай.

– Порезалась, – всхлипывает.

– Отвечай честно, что ты делаешь в моей хате?

– Просто сплю.

– Ключи Лёлька дала?

– Нет у меня ключей, – буркает в ответ. – Она утром придет за мной. Это всё из-за ноги, – бросает сумрачный взгляд на ступню в носочке, и ее глаза расширяются. – Ой, там кровь!

Шумно выдохнув, подхожу к девчонке и стаскиваю носок. Бинт весь пропитался кровью.

– Добегалась, – констатирую.

– А что мне оставалось делать? Если вы… хотели… меня… – прячет глаза и краснеет.

– Угомонись. Я пошутил, – бросаю в ответ и лезу за аптечкой.

– Ничего себе, у вас шутки!

– Без оценок. Я всё еще зол и готов творить жесть.

– Молчу.

Рыжуля и вправду затыкается. Сидит и смотрит, как я перевязываю ей ногу свежим бинтом.

– Глубокий порез, – цокаю языком. – Надо бы врачу показать.

Девчонка бледнеет и хватается за спинку кровати, будто бы боясь упасть в обморок.

– Всё так плохо?

– Не очень. Но я бы перестраховался на твоем месте. Вы, девушки, нежные создания. Это у нас, как на собаке заживет. Так что собирайся, поехали.

– Куда?

– В больницу, – беру в руки свою куртку. – Но потом рассчитываю на горячую благодарность, – добавляю в шутку, но девица принимает ее всерьёз. Косится на мой пах и нервно кусает губку. Представила, наверное, как будет горячо отсасывать мне после того, как подштопаем ей ножку.

– Нет. Я никуда с вами не поеду, – решительно отвечает глупышка.

Злата

– Почему это не поедешь? – спрашивает Давид, окидывая меня цепким взглядом, от которого мне делается не по себе.

Угораздило же меня нарваться на этого похотливого козла! Но за последние сутки я столько всего пережила, что устала бояться.

– Потому что не доверяю вам – это раз. Боюсь уколов – это два.

– То есть ты считаешь, что я тебя куда-то завезу и трахну? А что мешает мне сделать это здесь и сейчас, мм? – мужчина легонько кусает мое колено, и мой сердечный ритм ускоряется. – А по поводу второго: уколов не будет. Наложат швы и отпустят на все четыре стороны. Я тебя даже за ручку подержу, чтобы не было страшно.

– Как благородно, – фыркаю.

– От кого убегала хоть?

Меня бросило в пот от страха. Как он это понял? Давид ни в коем случае не должен знать, куда мы вчера вляпались с Олей! Я должна хранить наш секрет что бы ни случилось. Иначе… иначе он ее прибьет.

– Ни от кого, – стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно.

– Врешь ведь.

– На пробежке всё случилось.

– По тебе и не скажешь, что ты на спорте, – скользит по моему телу оценивающим взглядом и проводит пальцами по лодыжке, к колену и выше.

На коже мгновенно выступают мурашки. Щекотно же.

– А я только недавно начала.

– Угу. Сделаю вид, что поверил. Хочешь что-нибудь выпить для смелости?

– Я не пью.

– Молодец. А я налью себе чего-нибудь. Пошли.

– Куда?

– На кухню. Чтобы под присмотром была и ничего не учудила. И телефон свой с пола подними, а то наступлю на него случайно.

Ковыляя, иду за Давидом, потому что иного выхода нет. Он прав, куда мне бежать ночью ещё и с такой ногой? Болит. Приходится наступать только на пятку.

– Что, болит? – спрашивает он участливо.

– Немного.

– Выпей, отпустит, – протягивает мне бокал.

– Что это?

– Просекко. Девочки такое любят.

– Впервые слышу такое название.

– Ты из какой глуши приехала? – беззлобно усмехается.

– Я местная!

– Мм, надо же, – и снова этот оценивающий взгляд, от которого волоски на руках встают дыбом.

– Что, по мне и не скажешь? – передразниваю.

– Язычок у тебя больно дерзкий, как посмотрю. Вот бы в деле его проверить.

До меня долго доходит смысл его слов, а когда дошёл – мне захотелось бросить что-нибудь тяжелое в самодовольную рожу старшего брата Оли.

– Вы… Просто… Негодяй! – выдыхаю.

– А что, думаешь, если бы какой-нибудь ботан обнаружил в своей постели девчонку, то отпустил бы её просто так?

– Понятия не имею.

– А я тебе скажу: нет, он бы её попользовал на полную катушку.

– Я не вещь!

– А кто о тебе говорит? – усмехается Давид и пригубляет свой Просекко.

– Вы меня запутали, – трясу головой.

Скорее бы наступило утро и пришла Оля. Я больше не могу выносить общество её ненормального братца. Я не знала, чего дальше от него ожидать, он уже показал себя во всей красе. Даже представить себе не могла, что вляпаюсь в такую историю.

На губах до сих пор чувствуется его солоноватый вкус…

Хватаю бокал с напитком и отпиваю, чтобы перебить чужеродный запах. Неплохо было бы ещё почистить зубы.

– Ну как? – спрашивает Давид.

– Что как?

– Вкусно?

Мне кажется, будто бы он продолжает говорить пошлости, а не интересуется вкусом напитка. С ним нужно быть всегда начеку.

– Нормально, – отвечаю обтекаемо. – Если вы хотите поспать, то идите. Я здесь посижу.

– Спать пойдем вместе, – говорит он тоном, не терпящим возражений. – А утром я тебя к врачу отвезу.

– Не-не-не, я не лягу с вами.

– Да хватит уже выкать! Мне тридцать. Не такой уж я и старый пень.

– Не пойду я с тобой в постель.

Когда выкаешь – легче держать дистанцию.

– Я не приду приставать. Лягу и усну. Хочу поставить точку в этом гадском дне.

– Тогда для чего предлагал выпить для смелости? – подловила его.

– Нужно набраться смелости, и всё мне рассказать. Всё-всё-всё, начиная с того, как ты проснулась утром. Действуй.

Нет-нет, только не это.

У меня нет подходящей для него легенды, а сказать правду – нельзя. Оля уговорила меня сходить с ней на встречу с одним парнем по переписке. Она чувствовала, что с ним что-то не так и оказалась права.