Когда Шэнь Лянь, отец вашего покорного слуги, попал в Баоань и увидел, как тамошний губернатор Ян Шунь убивает невинный народ и выдает это за заслугу, он написал стихи, в которых выразил свое возмущение этим. Тогда цензор Лу Кай, получивший тайное распоряжение от Янь Шифаня, был послан инспектором в Датун и Сюаньфу. Вступив в должность, он действовал заодно с Ян Шунем, строя планы, как загубить отца. Кончилось тем, что они казнили моего отца, убили двух моих братьев, а сам я едва избежал смерти. Трупы невинно загубленных не были похоронены, и всему нашему роду угрожало полное истребление. Ни одна семья не пострадала так жестоко, как наша. Ныне Янь Шифань казнен, а Ян Шунь и Лу Кай целы и невредимы и продолжают спокойно жить у себя на родине. Десятки тысяч убитых ими на границе ни в чем не повинных людей не отомщены, а трем неприкаянным душам из семьи вашего покорного слуги некому пожаловаться и излить свою обиду: боюсь, что такое положение не соответствует строгости законов и чаяниям людей.
Император одобрил доклад. Ян Шунь и Лу Кай были доставлены в столицу, приговорены к смертной казни и в ожидании приведения приговора в исполнение посажены в тюрьму.
Сяося зашел проститься с Фэном: он собирался поехать в *Юньчжоу за матерью и младшим братом Чжи, чтобы перевезти их в столицу и поселить где-нибудь недалеко от дома Фэна; после этого намеревался поехать в Баоань, разыскать останки отца и перевезти их на родину, чтобы там похоронить.
– Я как раз недавно получил известие из Юньчжоу, – сказал Фэн, когда Сяося посвятил его в свои планы. – Твоя матушка пребывает в добром здравии, а твой младший брат Чжи уже стал сюцаем и учится там же, в Юньчжоу. За ними я сам пошлю кого-нибудь, а ты без промедления отправляйся искать останки отца. Это сейчас важнее, с матушкой встретишься здесь, когда вернешься.
Сяося так и сделал: сразу же отправился в Баоань, где два дня подряд безуспешно разыскивал останки отца. На третий день, измученный, он присел возле ворот какого-то дома. Из дома вышел старец и пригласил его выпить чаю. В гостиной Сяося сразу же обратил внимание на висевший на стене свиток. На свитке были наклеены два доклада Чжугэ Ляна, переписанные от руки; в конце текста стояла только дата, подписи переписывавшего не было. Сяося не мог оторвать глаз от свитка.
– Почему вы так смотрите на этот свиток? – обратился к нему старец.
– Позвольте узнать, чья это рука?
– Это кисть моего покойного друга Шэнь Ляня.
– А каким образом свиток очутился у вас?
– Меня зовут Цзя Ши, – сказал старец. – В свое время, когда Шэнь Лянь был сослан в наши края, он жил здесь, у меня. Мы с ним были очень дружны и побратались. Потом его постигла страшная участь. Я боялся, как бы и меня не привлекли к ответу, и бежал в Хэнань. Оба эти доклада я взял с собой и наклеил на свиток. Я часто разворачивал его, смотрел на доклады, и тогда мне казалось, что я вижу перед собой своего старого друга. Когда губернатор Ян Шунь ушел с поста, я решил вернуться на родину. Жена моего друга, госпожа Сюй, с малолетним сыном уехала в Юньчжоу, но я часто их навещаю. Недавно до меня дошли слухи, что с Янями наконец расправились, значит, мой друг будет оправдан и отомщен – я уже послал в Юньчжоу человека, чтобы сообщить им об этом. Я думаю, что скоро сын моего друга приедет за гробом отца, поэтому я повесил свиток в главном зале: если сын Шэнь Ляня явится, он признает почерк своего почтенного отца.
Услышав такое, Шэнь Сяося тут же повалился в ноги Цзя Ши.
– О благодетель наш! – воскликнул он, отбивая поклоны.
– Кто вы? – спросил Цзя Ши, поспешив поднять с колен незнакомца.
– Я – Шэнь Сяося, и доклады на этом свитке написаны рукой моего покойного отца.
– Мне говорили, что Ян Шунь послал людей, чтобы арестовать вас и доставить сюда – ведь он собирался уничтожить весь ваш род, – говорил старик. – Я думал, что и вас постигла та же участь. Как же вам удалось уцелеть?
Тут Шэнь Сяося рассказал подробно обо всем, что произошло в Цзинине.
– Поразительно! Поразительно! – восклицал Цзя Ши, слушая его рассказ.
Затем он тут же велел слугам приготовить для гостя обед.
– Вы, наверное, знаете, благодетель, где находится гроб отца, – сказал Сяося. – Очень прошу вас указать мне это место, чтобы я мог поклониться праху покойного батюшки.
– Ваш отец погиб в тюрьме. Я выкрал из тюрьмы его тело, тайком похоронил и никогда не решался кому бы то ни было говорить об этом. Вот теперь наконец, когда вы приехали, чтобы увезти на родину его останки, я вижу: старания мои не пропали даром.
Только они собрались пойти на могилу Шэнь Ляня, как увидели, что к дому верхом на лошади подъезжает молодой человек.
– Какое счастливое совпадение! – воскликнул Цзя Ши. – И ваш брат как раз приехал!
Это и был Шэнь Чжи, младший брат Сяося. Юноша сошел с коня, и они поздоровались.
– Это твой старший брат Сяося, – сказал Цзя Ши молодому человеку, указывая на Сяося.
Только теперь младший и старший братья впервые увиделись, и им казалось, что это сон. Обняв друг друга, они разрыдались.
Все трое отправились на могилу Шэнь Ляня. Цзя Ши шел впереди, указывая дорогу. Перед еле заметным холмиком, густо заросшим травой, Цзя Ши остановился и приказал братьям совершить земной поклон. Рыдая, Сяося и Чжи опустились на землю. Цзя Ши стал их успокаивать.
– Нам следует обсудить одно важное дело, не надо так убиваться! – говорил Цзя Ши и продолжал: – Дело в том, что обоих ваших братьев тоже убили в тюрьме. К счастью, нашелся один добрый тюремщик, некий Мао, который сжалился над невинно загубленными и похоронил их в трех ли к западу от города. Самого Мао теперь уже нет в живых, но я знаю, где это место, и когда вы повезете на родину гроб вашего батюшки, возьмите и их останки, чтобы потом похоронить всех вместе. Как вы на это смотрите?
– Мы как раз так и хотели сделать, – отвечали братья.
В тот же день вместе с Цзя Ши они побывали на могиле братьев и долго не могли прийти в себя от горя.
На следующий день были заказаны гробы и выбран *благоприятный день, чтобы отрыть могилы и переложить тела.
Трое покойников выглядели как живые: сохранилось выражение лица, тела́ совсем не разложились. Так, конечно, могло быть лишь с людьми преданной и благородной души. О том, как рыдали братья, нечего и говорить.
И вот гробы погрузили на повозку, братья стали прощаться с Цзя Ши и собираться в путь.
– А этот свиток я хотел бы просить вас отдать мне, – обратился Сяося к Цзя Ши, когда они прощались. – Я бы взял его с собой и повесил в нашем родовом храме. Прошу вас не отказать мне.
Цзя Ши тут же снял свиток и подарил его братьям. Те земно поклонились, поблагодарили Цзя Ши и в слезах простились с ним.
Шэнь Чжи поехал сопровождать гробы. Он должен был добраться до Чжанцзяваня, где ему предстояло нанять джонку и погрузить на нее гробы, а Сяося направился в столицу. Там он встретился с матерью, рассказал ей обо всем, зашел поблагодарить господина Фэна, а затем вместе с матерью стал собираться в Чжанцзявань.
В то время в столице не было чиновника, который не вспоминал бы благородного и преданного Шэнь Ляня и не восхищался бы Сяося с матерью, собиравшимися в такую даль везти гробы, поэтому кто дарил им подорожные, кто деньги на похороны, кто на дорогу. Из всего этого Сяося взял только одну подорожную и больше ничего.
Приехав в Чжанцзявань, Сяося нанял на почтовой станции джонку; человек сто ее волочили, так что двигались они не быстро. Но вот в конце концов они добрались до Цзинина. Сяося велел причалить и, оставив своих на джонке, сошел на берег и отправился в город. Здесь он сообщил близким господина Фэна, что глава их семьи благополучно здравствует в столице, взял в собой Шунюй и сына и повел их на джонку. Мать с сыном прежде всего поклонились гробам, а затем госпоже Сюй. Увидев перед собой такого большого внука, та обрадовалась так, что и словами не передать. В свое время она думала, что вся семья погибла и некому будет продолжать их род, а вот теперь вышло, что и сыновья остались, и внук есть, враги умерли недоброй смертью, а погибшие муж и сыновья отомщены. Справедливость неба очевидна: злодеи все-таки кончают плохо, а хорошие люди в конце концов благоденствуют.
