Горячий ветер с юго-восточного моря прошел тысячу ли через все царство и, добравшись до столицы, стал сухим и обжигающим. На улице сильно палило солнце и не было никакого намека на дождь. Жители столицы и окрестностей называли этот ветер фёном. Вместе с приходом фёна в Ванчэне началось чрезвычайно жаркое лето.
Хайши со своим отрядом направилась на юг и пересекла горную цепь Минло. Прежде чем они успели разглядеть туманные очертания городских стен Ванчэна, на перевале Циюэ разбушевался сильный ветер.
– Погода в этом году очень странная. Даже чувствуется пар в воздухе. – Хайши непроизвольно сделала глубокий вдох, одновременно удерживая своего нетерпеливо ржущего коня.
Фу И с улыбкой сказал:
– Где уж там. Это просто обычный фён. Боюсь, что в этом году он будет даже более сухим, чем прежде.
– Но… – Хайши состроила недоверчивую гримасу. Этот ветер действительно нельзя было назвать освежающим, но он точно был влажным. Он обдувал их обветренную кожу так, что можно было почувствовать, как она разглаживается.
– Мы же едем с Загробной заставы. Откуда на восточных землях взяться фёну? Здесь всегда ощущается приятная влажность. Господин Фан, вы же родились в столице? Вам еще нормально. Солдаты, которые впервые приезжают к нам на заставу из всех приморских округов, мучаются оттого, что у них течет кровь из носа и сильно трескается кожа. Обычно требуется полгода-год для полной акклиматизации, – сказал Тан Цяньцзы, повернувшись к Хайши, и вопросительно приподнял брови.
– Я родился в приморском округе Линьцзе, но вырос в столице, – почтительно ответила Хайши.
Так за разговорами они обогнули перевал и, дойдя до склона, бодро поскакали вниз. Хайши чутко контролировала лошадь и вдруг удивленно воскликнула. Перевал находился где-то в двадцати ли от ворот Чэнцзи. С высоты птичьего полета можно было увидеть огромный, медленно огибавший городские стены поток из солдат, лошадей и знамен. Он направлялся к воротам Чэнцзи, где как раз прошлым летом три основных дивизиона устраивали парад перед тем, как отправиться в путь. Солдаты, облаченные в красные доспехи, держали красные знамена. Войско было прекрасно обучено. Каждый раз, когда на место прибывало две с половиной тысячи солдат, они формировали строй в пятьдесят рядов по вертикали и горизонтали. Сохраняя между каждым таким строем расстояние в три чжана и синхронно вставая по приказу командира, войска четко соблюдали строй. На площади выстроилось уже больше десяти таких построений, но нескончаемый поток солдат, двигавшихся с юга, продолжал стекаться к воротам. Зрелище было впечатляющим.
Рядом с городским знаменем, на котором был изображен дракон, развевался флаг дивизиона Цзиньцзи. Там же было поднято и ярко-красное треугольное знамя дивизиона Чэнчэн, который служил на заставе Цзюнь.
– Надо же, эти обезьяны с заставы Цзюнь нас опередили. – Тан Цяньцзы покачал головой и обратился к полковникам, скачущим позади него: – Стойте. Давайте остановимся и приведем в порядок наш строй, чтобы не опозориться перед этими обезьянами.
Хайши обернулась назад. Подул фён. Вся ярко-зеленая растительность, покрывавшая горы, заметно высохла и стала по-осеннему золотистой. Строй солдат в доспехах цвета индиго продолжал двигаться по извилистой горной дороге, напоминая стремительный поток реки. После того как командирский корпус передал приказ, в ответ раздался могучий и раскатистый, словно звук прибоя, рев. Он шел все дальше и дальше на север, отзываясь эхом на три-пять ли. Следом за ними двигался сорокатысячный отряд. Летом каждого года на заставах сменялись войска. Военные покидали свои дивизионы, в которых находились все это время, и возвращались обратно в столицу для проведения смотра. Согласно правилам, этот парад проходил на площади перед воротами Чэнцзи, а командующий каждого дивизиона должен был отправиться на аудиенцию к императору для предоставления ему отчета о своей службе.
У подножия горы поднимался туман, полностью окутывая собой скачущего по извилистой дороге человека. Постепенно она смогла разглядеть его лицо и фигуру. Хайши быстро покинула свой строй и поскакала к нему, размахивая руками и крича:
– Чжоин, Чжоин!
Когда Хайши окликнула его, Чжоин уже был совсем рядом. Он был одет в легкое черное одеяние, без головного убора, а на плечо был накинут длинный лук. Вероятно, узнав, что войска, отправленные в три главных дивизиона, вернулись обратно и уже прибыли к воротам Чэнцзи, он покинул императорскую гвардию и поскакал прямо к перевалу. На лице Чжоина сияла широкая улыбка. Окинув взглядом Хайши, он сказал:
– Плохо дело. Мало того, что ты не подрос, так еще и кожа на лице обветрилась и покрылась морщинами.
Черты лица у Чжоина были вытянутыми и прямыми. Если бы еще у него были голубые глаза и светлые волосы, то его вообще нельзя было бы отличить от варвара. Но его глаза и брови были иссиня-черного цвета. Он всю свою жизнь прожил здесь, на восточных землях, где все его считали обворожительно-красивым мужчиной. Хайши не нашлась что ответить и лишь смерила его презрительным взглядом, а затем хитрым голосом спросила:
– А с каких это пор тебя повысили с цяньци до кавалериста? – и показала пальцем на пропускной жетон, висевший на поясе Чжоина. С инкрустированного золотом пропускного жетона с изображением цзоуюя[24] свисали фиолетовые кисточки. Это была эмблема военного офицера кавалерии. Статус военного офицера императорской гвардии был на два уровня выше рядового офицера того же ранга. Непосредственно же в самой императорской гвардии звание кавалериста было третьим по величине и уступало только званию главнокомандующего и четырех командиров кавалерии, то есть получалось, что Чжоин был одного уровня с главнокомандующим дивизиона Загробной заставы Тан Цяньцзы.
Чжоин лишь улыбнулся, ничего не сказав в ответ. Он расстегнул защелку на левом плече, отвязав серебряную фляжку в форме полумесяца, и передал ей. Фляга была тоненькой и идеально прилегала к телу, скрываясь в зоне подмышек. А если надеть теплое одеяние или доспехи, то ее вообще было невозможно увидеть. Хайши взяла флягу и сделала глоток. Она вытерла рот, засмеялась и сказала:
– Ну да, вставляет. С такой замечательной фляжкой, которую легко незаметно носить с собой, можно пить хорошее вино где угодно.
– Отец спрятал у себя кувшин с вином «три цветка» и не разрешал его открывать до твоего возвращения. Вот сейчас у него и появится повод. – Чжоин ласково посмотрел на Хайши своими блестящими черными глазами.
Хайши незаметно вздохнула. Ее отец, на лице которого всегда было подобие улыбки, все время воспринимал ее только как мужчину. Вспомнив об этом, она невольно почувствовала себя одинокой.
Чжоин подвел свою лошадь поближе к Хайши и, протянув руку, потрепал девушку по голове:
– Я попросил Чжэлю из ткацкой мастерской сшить для тебя новую одежду и оставил ее на твоей кровати. Примерь, как вернешься домой.
– Я уже не ребенок, – натянуто улыбнулась Хайши. Она опустила глаза, а выражение лица стало печальным.
Чжоин весело ответил:
– Сегодня мы вдвоем с отцом дежурим в Золотом дворце. Отвертеться никак не получится. А ты возвращайся в поместье Цзифэн, передохни, а завтра я тебе устрою настоящий праздник. – Договорив, Чжоин пришпорил своего коня и поскакал вниз.
Хайши с досадой смотрела на постепенно скрывавшуюся в густой растительности спину Чжоина. Внезапно у нее появилось странное чувство. Оглянувшись по сторонам, Хайши заметила Фу И, который повернул голову и очень внимательно посмотрел на быстро проскакавшего мимо него Чжоина. Она знала этот взгляд. Так карп у них в поместье Цзифэн, который плавал в водоеме у павильона, прячась за листьями лотоса, неотрывно следил за стрекозой, обитавшей на мелководье.
Хайши отвела взгляд, скрыв свое удивление. Там, на горной дороге в Пило, Фу И тоже видел нового короля хуку Цзопудуня. Вскоре хищный взгляд Фу И бесследно исчез, а его темное лицо, как и прежде, перестало выражать какие-либо эмоции.
