«Да этот парень по ней сохнет!» – тут же понял я.

Она побежала ко мне, обёрнутая в грубую мешковину, подвязанную плетёным шнуром вокруг талии, хоть и куда более чистую, чем у меня или тех, других зайцев. Надо же, а я оказывается внимательный. Запомним. На её лице читалось беспокойство, она, похоже, волновалась за обладателя этого тела. За этого Декса… Хм, а это приятно… когда за тебя беспокоятся. Наверное, она бы расстроилась, узнав, что настоящего Декса в этом теле уже нет, он умер во время тех побоев. Но ей об этом знать не надо, ведь так? Воистину так!

– Как ты себя чувствуешь? Кости целы? Внутри болит? – она принялась рассматривать меня со всех сторон с невероятным энтузиазмом, и там, где она прикасалась, жгло огнём и затем покалывало.

– Всё… Кха! Ха! – начал говорить я и тут же закашлял, – Я в порядке, всё не так плохо, – похоже, с языком у меня действительно нет проблем, могу говорить. – Голову отбили, почки немного и позвонок выбили. И несколько рёбер, похоже, сломано, – сказал я, рассматривая милого вида зайку, невысокую, худенькую, с большими зелёными глазами и… Мой взгляд скользнул по шее, туда, где мешковина изгибалась, обретая форму не самых маленьких… Я сглотнул.

– Я помогу тебе, – сказала она и коснулась плеча. Его тут же обожгло, щёки вспыхнули, – Ложись и не шевелись.

– Только я на живот лягу? Так меньше болит… – сказал я, и она посмотрела недоумевающе, верно, даже не догадываясь об истинных причинах такого желания, но пожала плечами и кивнула.

Я растянулся на лежанке, так что ноги упёрлись в деревянную стену, и повернул голову на бок, как раз туда, где виднелись её маленькие коленочки из-под мешковины. Странно, её ноги были совсем не такими мускулистыми, и мех был куда короче… Мех… Мне кажется или меня раньше не привлекали волосатые женские ноги? Я прислушался к ощущениям и понял, что-либо в прошлой жизни я был извращенцем – либо мои вкусы в некотором роде сменились вместе с телом.

Она приложила руки к моему боку, и я скривился от резкой боли…

– Потерпи немного… – с лаской и жалостью сказала она, и я увидел зелёное свечение, оно раздавалось мягким теплом, будто мягкий свет лампы в тумане. Свет обтекал её пальчики и впитывался в моё тело. Боль уходила, и меня постепенно укутывал покой, словно тёплое одеяло зимним вечером. Такое… Чувство безопасности… Как странно.

– Как ты… это… – начал я, и она посмотрела на меня будто на дурочка, и даже этот взгляд не показался мне оскорбительным.

Она не ответила, но решила задать вопрос:

– Ты чуть раньше сказал про почки и позвонок? – удивлённо спросила она, и я тут же растерялся. Разве я использовал слова из своего языка? – Я не думала, что ты знаешь такие термины. Ими же только лекари пользуются.

«Не глупи, парень! Нужно следить за тем, что говоришь, а лучше – говорить поменьше, пока не разберёшься, что тут к чему и что этот Декс из себя представляет», – посоветовал я сам себе.

– Я, по-твоему, совсем тупица? – невольно вырвалось у меня.

– Так-ак! – зайчиха хлопнула себя по тонким коленям, убрав руки, и вместе с ними ушёл покой и тепло, – Похоже, с тобой всё в порядке! И нет, ты не тупица, просто немного умнее придорожного булыжника! – скривив недовольную мину, сказала она. – Рёбра твои скоро срастутся, там только трещина.

– И как же ты это поняла?

– Да уж, с головой у тебя точно беда, – без издёвки, с искренней жалостью сказала она. – С помощью того же Дара, каким лечила твои бесконечные травмы до этого.

«Дар? Это она про свои целительские способности, – понял я. – Именно поэтому она так выглядит. Что-то мне подсказывает, что целители даже среди рабов имеют некоторые привилегии».

– Придорожный? – внезапно спросил я с болезненной улыбкой.

– Тот, что валяется у дороги. – уточнила она.

– А, вот оно как. Значит, придорожные булыжники поумнее обычных будут, или наоборот?

– Это действительно тебя волнует? Ты решил перечить Рихану! – неожиданно строго сказала она, я аж опешил. – Ты думаешь, этот шакал в волчьей шкуре забудет о твоём поведении? О чём ты вообще думаешь? Твои шутки тебя когда-нибудь загонят в могилу!

«Ну, фактически – уже загнали» – усмехнулся я.

Но, теперь становится интереснее. Похоже, бывший владелец тела перешёл дорогу весьма неприятной фигуре… И похоже, он был из того типа, кто вечно шутит не в том месте и не с теми людьми! Как, на хрен, удачно!

– Неужто всё так плохо? – поинтересовался я, одновременно стараясь размять мышцы и связки, кривясь от боли, будто набил рот лимонами.

– Да приди ты в себя уже! Рихан редкостный подонок, жестокий и мелочный! Если бы не Хавир, он бы уже, наверное, всех передушил! – сказала она, сжимая маленькие кулачки, милашка… – Он очень опасный! Говорят, дезертировал во время войны, за что его сюда и сослали! Он без сомнений попытается тебя достать!

Ох, как же приятно, когда о тебе беспокоятся. Даже если это беспокойство не совсем для тебя. Неужели у меня была настолько несчастная прошлая жизнь, что я рад такому пустяку? А вот обстоятельства этого волнения меня не радуют.

– А Хавир – это тот второй? С грубым голосом, да? Тигр, верно? – спросил я.

– Тигрид! Декс, больше уважения, иначе следующим тебя отпинает Хавир!

– Эмм… Ти-гри-ид… – протянул я, давая понять, что не особо понимаю, в чём суть.

Она тяжело вздохнула:

– О, Наира, за что мне это? – сказала зайка, а я улыбнулся своей лучшей улыбкой, хотя, похоже, она не произвела сногсшибательного эффекта. – Скалится ещё! «Ид» – приставка к высшим зверям, детям Дигора и его братьев и сестёр. Понял? Если без неё обратишься к кому – это вполне можно посчитать серьёзным оскорблением, словно ты приравниваешь их к низшим животным… – поучительным тоном объяснила она.

У меня были ещё вопросы: что за работа ночью; каково положение этого Рихана; насколько он силён и умён? И ещё сотня другая, начиная – моим настоящим именем, и заканчивая – почему я сдох? Хотя на последние она вряд ли смогла бы ответить.

«Сейчас важнее всего узнать об этом мире больше. Но очевидно одно – я в заднице, в большой такой и очень зловонной! И я явно слабее того Рихана – это очевидно, если исходить из происхождения. Он хищник, а я… Ах… Травоядное… Креативные вы уроды, хреновы божки…» – обречённо подумал я, но, видимо, отчаянье было мне не слишком свойственно, так что при всей паршивости ситуации я никак не мог заставить себя беспокоится. Ощущалось это будто у меня появилась задача, которую нужно выполнить, это казалось довольно логичным и правильным.

Но заяц, травоядный – звучит довольно жалко.

– А этот Хавир… тигрид… Он, похоже, не такой плохой, – рассуждал я.

– Да, он вовремя остановил его, тебе очень повезло, что именно он был рядом, другой надзиратель бы пальцем не пошевелил. Он тоже может быть жёстким, но он справедлив и вовсе не наслаждается страданиями других, – она неожиданно приблизилась и заглянула мне в глаза. Её зелёная радужка напоминала раннее поле пшеницы с лёгкими золотистыми вкраплениями. – Ты правда совсем всё позабыл?

Думаю, будет больше пользы, если я притворюсь, что потерял память, а не занял тело её мёртвого друга. Ха-ха, определённо… Несомненно! И в то же время даже не совру!

– Похоже, что так. Мы с тобой, наверное, хорошо знакомы, но я даже не помню твоего имени. Прости… – сбивчиво проговорил я, притворяясь, будто для меня это невероятно важно.

– Декс… Мне жаль… – Она нежно коснулась моей руки, и сердце забилось сильнее. – Ты должен сделать всё, чтобы Рихан тебя простил. Это может быть унизительным, жалким и трудным, но иногда нужно проглотить свою гордость, чтобы иметь шанс выбраться отсюда. Тут все так живут… Пойми… – С лёгким отчаяньем сказала она. – Чтобы он ни попросил – сделай, и выберись отсюда, – она резко встала и отвернулась.

– Ты так и не сказала своего имени. – напомнил я.

– Лита, – ответила зайка и пошла к выходу. – Пожалуйста, переживи эту ночь. Прошу тебя, Декс. – сказала она напоследок и вышла, впустив закатные лучи алого солнца. – А я постараюсь тебе помочь. – тихо сказала она уже снаружи.