Когда церемония закончилась, тела воинов были подожжены, и высокий столб черного дыма взвился в небо, унося души павших к их покровительнице. Жрица подняла руки в последний раз, произнося заклинания, которые позволят павшим воинам найти свой путь.

Клейн и его спутники, проводив воинов в их последний путешествие, на рассвете собрались и двинули в путь по заброшенным войной землям. Америн старался прятать лицо, чтобы не видеть разлагающиеся тела эльфов. Адриана поглаживала по голове его. Мельгаз лишь со свешенной головой следовал за остальными наездниками. В его памяти всплывали события, как его близких убивали демоны, что исполняли приказ аристократа. Повелитель демонов никогда не хотел вновь оказаться в той ситуации, которую испытали темные эльфы. Мельгаз потерял своего собеседника… и ученика. За время путешествия к границам, он обучил Иверрона тактикам ведения боев на открытых и ограниченных пространствах, стратегиям формирования войск с учетом их специализации. Мельгаз передал ему знания, как достичь успеха, но… Темный эльф умер, как и тогда… Его первый друг в мире людей. Он решил предаться воспоминаниям.

Первый друг в мире людей — Ксавьер. Этот человек появился в его жизни, когда Мельгаз, только что оставивший своё демоническое королевство, блуждал в поисках смысла и места в новом мире. Ксавьер был совсем не тем, кого ожидал встретить. Низкорослый, крепко сбитый авантюрист с неизменной булавой за спиной. Его критический ум, аналитический склад мышления и природное чутье в бою делали его невероятным союзником и учителем для многих.

Мельгаз помнил день, когда они впервые встретились. Это было у пограничного города, в пыльной таверне, где запах пива и жареного мяса смешивался с запахом пороха и металла. Ксавьер, в своей броне, на первый взгляд казался обыкновенным наемником, но при ближайшем общении было ясно, что этот человек обладал острым умом. Он изучал каждого нового человека, словно разгадывая загадку, и его взгляд быстро пробирался к истине.

— «Ты не из этого мира, правда?» — однажды сказал Ксавьер, вглядываясь в Мельгаза с полусерьезной улыбкой. — «Но знаешь что? Это не важно. Важно, что ты хочешь изменить его так же, как и я».

Так началось их долгое путешествие. Мельгазу была интересна стратегия, тактика, а Ксавьер стал первым, кто показал ему, как оценивать поле битвы с точки зрения человека. Ксавьер был мастером критического анализа. Он мог мгновенно распознавать слабые места вражеских построений, определять, когда и где ударить, чтобы принести максимальный урон. Его булава была грозным оружием, но его настоящий талант заключался в умении управлять ситуацией.

Однажды, они отправились в бой против гигантского скелета — древнего проклятого существа, что охраняло руины на границе человеческих и нечеловеческих земель. Мельгаз знал, что Ксавьер видел, как бой может сложиться. Он стоял на холме, оценивая ситуацию, его глаза бегали по полю, выискивая слабые места чудовища.

— «Только не подходи слишком близко, — сказал он Мельгазу. — Этот гигант медленный, но его сила разрушительна. У него есть одна слабость — спина. Попади по позвоночнику, и он рухнет».

Но всё пошло не по плану. Ксавьер не смог вовремя уйти от удара массивного костяного кулака. Когда чудовище повернулось, чтобы обрушить свои останки на Мельгаза, человек встал между ним и демоном. Гигантский кулак ударил с такой силой, что даже его верная булава не смогла выдержать, и авантюрист был раздавлен.

Мельгаз был вынужден отступить, но этот момент остался в его памяти, как жгучая рана. Его друг — единственный человек, который был не только спутником, но и учителем, погиб, защищая его. Этот момент стал для Мельгаза уроком не только о жизни, но и о смертности людей, их уязвимости.

Теперь, спустя годы, он смотрел на Ивверона, с которым недавно работал. Обучая темного эльфа тактике и стратегии, он часто вспоминал Ксавьера. Мельгаз передал свои знания, как когда-то это сделал его друг. Но, как и в тот момент с Ксавьером, судьба забрала его нового ученика слишком рано. Удар ножом в спину предателя, направленный в самое сердце Ивверона, заставил Мельгаза вновь ощутить ту же боль потери.

— «Как и тогда…» — шептал он себе, погруженный в воспоминания.

Клейн, восседая на ездовой ящерице, продвигался впереди группы. За каменистым холмом он увидел очертания скалистых гор. Спустя полчаса он потянул поводья и остановил ящерицу. Спутники добрались до вершины холма и увидели нечто невообразимое. — «Вот она…» — тихо произнёс Клейн, вглядываясь вдаль.

Впереди раскинулась бескрайняя равнина, сверкающая под тусклым светом как полированное серебро. Пустыня простиралась до горизонта, её безжизненные, пепельно-серые дюны создавали иллюзию воды, застывшей в вечном движении. Густой туман стелился по земле, делая ландшафт призрачным и неосязаемым.

— «Мы на границе Серебряной пустыни…» — произнёс Мельгаз, вглядываясь в этот потусторонний пейзаж.

Даже Адриана, обычно спокойная и сдержанная, смотрела на эту картину с легким страхом в глазах. Америн замер, чувствуя исходящую от пустыни древнюю и зловещую магию. Она словно впитывала свет, поглощая его, оставляя вокруг только серую пустоту.

— «Это место… оно настоящее?» — шепотом спросил мальчик, оглядываясь на остальных.

Клейн глубоко вздохнул, ощущая тяжесть своей миссии. За этими просторами лежало Озеро Серебряной Пустоши, место, где он, возможно, встретится со своей женой Дарией. Но перед ними было испытание, с которым ещё никто не справлялся. Легенды о пустыне говорили о бесчисленных солдат и бойцов, что погибли здесь, пытаясь пересечь её просторы.

В тот момент, когда Извечный Путешественник наконец активировал артефакт “Затмение”, время словно остановилось. Легкое колебание воздуха вокруг артефакта, невидимое для глаз, сменилось мощным потоком энергии, что вихрем поднялся в небо. Из глубин его существа вырвалась магическая сила, несопоставимая с тем, что могли творить Боги этого мира. Это была сила, древнее самой реальности, сила, переполняющая его из-за тысячелетних путешествий между мирами.

Артефакт, словно живое существо, начал дрожать, не поддаваясь контролю. Тьма сгущалась вокруг, искажая саму ткань пространства. Вокруг него появилась черная аура, тянувшаяся ввысь, словно рука, жаждущая дотянуться до небес. Сила превосходила любые пределы, и вот артефакт вырвался из-под контроля. Громкий скрежет, подобный тысячам раскалывающихся камней, разнесся по континенту, заставив землю содрогнуться.

Из артефакта ввысь взмыл столб темной энергии, яркий и мрачный одновременно, прорезая небеса. Он устремился прямо к Белесому Солнцу, символу равновесия и света. Как только тёмная энергия соприкоснулась с его сиянием, солнце начало меркнуть, его свет стал тусклым, а затем совсем исчез, поглощенный бездонной тьмой. Весь континент окунулся в тревожное полумрак, будто само время склонилось перед неизбежностью судьбы.

Гул, эхом разносящийся по всему миру, заставил каждого смертного и бессмертного поднять глаза к небу. Белесое Солнце, которое веками освещало их путь, исчезло в мгновение, поглощенные тьмой. Это было предвестием великого катаклизма, стечения судьбы, которое неумолимо приближалось. Все почувствовали, как силы мира начали менять свой баланс.

— «Это конец… — прошептал Путешественник, осознавая, что он вызвал нечто, что превосходит даже его замыслы. — Создатель, мать твою, это что за дичь? Так, думаю, мне пора сваливать!»

Багрянец обволок небеса, а земля под ногами начала вибрировать, словно мир сам по себе пытался избежать разрушения…

«Когда тьма вновь обрушивает свое покрывало на мир, каждый шаг становится отголоском давно забытого пророчества. Время спокойствия испаряется, как утренний туман, уступая место тревоге и войне. Люди, демоны, и создания магии вступают в схватки, ведомые страхом и жаждой власти, — произнес старик, что выбрался из своей ветхой лачуги посмотреть на почерневшее солнце. — Но судьба мира не в их руках. Она лежит в душе Избранного, того, кого Божественное выбрало для исполнения высшей цели. Однако, может ли он, видящий суть тьмы и света, выполнить предначертанное или же свернет на иной путь, изменив ход самого бытия? Ведь в этом мире, где свет и тьма сплелись, ничто не есть тем, чем кажется…»