– Что нового у тебя на работе? – спросила она.

– Всё по-старому, – ответил я.

Ирония заключалась в том, что в моём научном институте я изучал проблемы сна и их влияние на жизнь человека. А теперь сам страдал от проблем со сном.

Алла заметила, что я был немного не в себе, и продолжала расспрашивать меня о моём эмоциональном состоянии. Но я был настолько погружён в мысли об Эмили, что едва мог сосредоточиться на настоящем.

Я позвонил своему старому другу Андрею, у которого были отличные связи, и попросил его разузнать о подруге своей юности. Не желая рассказывать про свои сны, просто сказал, что она была моей старой школьной подругой, с которой я хотел вновь связаться.

Андрей пообещал помочь, и через несколько дней перезвонил с новостями. Оказалось, Эмили жила в Москве и работала театральной актрисой. По информации, которую Андрей смог найти, она никогда не была замужем. Я почувствовал укол грусти и сожаления, но также и облегчение. Мне было приятно, что у Эмили всё хорошо и что она устроила свою жизнь.

Я не смог удержаться и попросил узнать больше личных деталей, таких, как её номер телефона или адрес.

Прошла неделя. Я продолжал жить по своему привычному распорядку: просыпался, ходил на работу, возвращался домой к Алле и засыпал. Но мои сны больше не касались Эмили, хотя я очень хотел продолжить наши отношения.

Наконец, однажды сосредоточившись, я вновь вернулся к прерванному сну.

Мне снилась квартира, где я вырос. Судя по всему, было утро, так как на кухне по радио звучала «Пионерская зорька», символ моего детства. Встав, я умылся на кухне, мельком глянул на отрывной календарь, висящий на стене, и увидел дату – 11 ноября 1982 года.

«Похоже, я опять удачно приземлился», – пробормотал я, протирая глаза и пытаясь понять, что происходит. Я вновь оказался в прошлом и стоял на кухне своего детства.

Музыка по радио прервалась, и диктор начал зачитывать сообщение о смерти Брежнева. Стране предстояли несколько дней траура, а государственные похороны были запланированы на 15 ноября. Я даже услышал, как диктор упомянул имя председателя комиссии по организации похорон – Юрия Андропова.

«Значит, я вовремя», – подумал я, направляясь в свою комнату, чтобы одеться.

Вскоре раздался звонок в дверь. На пороге стояла Эмили. Она была в чёрном пальто, и только краешек её любимого шарфа был виден на шее. Её глаза были полны любопытства и беспокойства.

– Егор, как ты узнал об этом? – спросила она.

Я долго смотрел на неё, не зная, с чего начать. Правда была слишком странной, слишком невероятной для её понимания. Поэтому я просто пожал плечами и полусерьёзно улыбнулся.

– Эмили, я пытался объяснить это тебе раньше, – ответил я, – но, если хочешь поговорить об этом, можем сделать это вечером после школы. Хотя есть и другой вариант. В школу мы, возможно, не пойдём из-за траура. В таком случае приходи через час, когда мои родители уйдут на работу, – добавил я.

Эмили посмотрела на меня с недоумением, но больше вопросов задавать не стала. Она слегка улыбнулась и кивнула.

– Я приду, – сказала она, и ушла.

Закрыв глаза, я всё ещё не мог поверить в происходящее. Я действительно был в прошлом, стоял в квартире своего детства и разговаривал с Эмили. Всё это казалось сном внутри сна, сюрреалистичным и нереальным.

Когда родители ушли на работу, я отправился на кухню, чтобы сварить кофе. Руки слегка дрожали, пока я готовил кофейник. Меня охватила тревога и предвкушение. Что произойдёт, когда Эмили вернётся?

В этот момент снова раздался звонок в дверь. Эмили вернулась.

Она выглядела немного взволнованной, но я старался вести себя так, будто всё было совершенно нормально. Я предложил ей кофе, и мы сели за кухонный стол. Тишина сгущалась между нами, но я решил дождаться, пока Эмили скажет что-то первой. Ведь именно она пришла ко мне с вопросами.

Она смотрела на меня своими ясными зелёными глазами, в которых читалось замешательство и неуверенность. Мне хотелось взять её за руку, рассказать ей всё и успокоить. Но страх её реакции сковывал меня. Что, если она подумает, что я сошёл с ума? Что, если она больше никогда не захочет со мной говорить? Эти мысли роились у меня в голове, пока я делал ещё один глоток кофе, внимательно наблюдая за ней, стараясь понять, о чём думает моя гостья.

Наконец, она нарушила тишину.

– Егор, – начала она тихо, – это мучает меня уже некоторое время. Ты сказал, что знал о смерти Брежнева до того, как об этом объявили по радио. И сегодня это подтвердилось. Это какой-то трюк?

Я покачал головой, не отрывая взгляда от чашки кофе.

– Это не трюк, Эмили, – ответил я тихо. – Мне, наверное, не стоило рассказывать тебе об этом. Понимаешь, человек, который сейчас находится внутри меня, – это тот же я, только сорокалетний. Поэтому я знал, когда умрёт Брежнев. В моих снах я возвращаюсь в своё прошлое. Проще говоря, я сейчас сплю и вижу тебя во сне.

Я наконец решился и сказал это, глядя на Эмили со смесью страха и надежды.

Она смотрела на меня, её глаза были широко распахнуты от удивления и недоумения. Я видел, что она не знала, как воспринимать мои слова.

– Ты спишь и видишь меня? Это же бред, Егор, – ответила она, покачав головой.

Я глубоко вздохнул и постарался объяснить всё как можно понятнее:

– Я знаю, что это звучит безумно, Эмили. Но это правда. В моих снах я могу возвращаться в своё прошлое. Я всегда обладал этой способностью… – Я немного помолчал и продолжил: – Вчера, когда я снова заснул, я шёл к дому и увидел тебя. В течение тридцати лет мои воспоминания о тебе были стёрты, но, когда я увидел тебя, вспомнил твою улыбку и то, как украдкой смотрел на тебя, не решаясь подойти, потому что ты мне очень нравилась.

Эмили смотрела на меня в оцепенении. Она не знала, что сказать, и на мгновение в комнате повисла тишина. Затем она тихо рассмеялась.

– Ты серьёзно, да? – спросила она с усмешкой на лице.

Я кивнул, чувствуя, как внутри нарастает беспокойство. Я никогда никому не рассказывал о своих снах и не знал, как Эмили отреагирует на это признание.

Но, к моему удивлению, она не выглядела испуганной или настороженной. Напротив, она наклонилась вперёд, её глаза загорелись любопытством.

– Продолжай, – ободряюще сказала она, её улыбка становилась всё шире.

Как будто у меня был выбор.

– Ладно, – сказал я, сделав глубокий вдох. – Эти сны преследуют меня столько, сколько я себя помню. Сначала я не придавал им большого значения. Это были лишь случайные фрагменты воспоминаний, которые казались знакомыми, но никогда не были достаточно осязаемыми, чтобы за них зацепиться.

Но с годами что-то изменилось. Я начал замечать в своих снах закономерности – определённые места, определённые лица.

И тогда я понял, что могу управлять своими снами и что, находясь во сне, я могу изменять реальность. Пока я рассказывал, Эмили внимательно слушала, её зелёные глаза были прикованы ко мне, и в них читалась смесь любопытства и недоверия.

Я говорил медленно, тщательно подбирая слова, стараясь донести до неё необычные обстоятельства нашей встречи. Было странно ворошить воспоминания, которые я давно похоронил глубоко в себе. Но теперь я не мог остановиться и всё рассказывал про прошлое, про саму Эмили и про те моменты, которые мы разделяли на детской площадке, на улицах нашего района, в школе.

Я рассказал ей, как сильно мне хотелось вернуться в прошлое и изменить некоторые вещи. Например, я хотел бы набраться смелости и признаться ей в своих чувствах тогда. Но мои сны не могли завести меня так далеко.

– Я люблю тебя, Эмили, – наконец произнёс я. – И пришёл сюда ради тебя.

Эмили смотрела на меня, её губы слегка приоткрылись от шока.

– Я… Я не знаю, что сказать, – прошептала она, сглотнув.

Я слушал её дыхание, ощущая нервозность, которая овладела ею. Она смотрела в мои глаза, пытаясь найти какой-то знак, какой-то след безумия, лжи или нелепого розыгрыша.