— И? Ты думаешь меня это как-то трогает, Миша? — рычу сквозь зубы. Даже матерюсь, позабыв о присутствии Маши. — Плевать!

— Понял. Принял. Но слушай дальше. Я тоже так же разозлился, когда она начала оправдываться. Умолять... Говорила, что жалеет... Что она поверила твоему отцу и все испортила. Ну а я... Ты же знаешь, что я изначально уважаю Машу и не сомневался в ней... Высказался, а потом как-то на эмоциях выпалил, что Машка действительно беременна была и даже родила близнецов. Расплакалась мать, в истерике билась. В обморок свалилась. Пришлось в больницу везти. Пи#дец как хреново самому стало.

Закатываю глаза. Нет, опять ни хрена меня не трогает. Ни тело, ни сердце никак не отзываются. Никаких ощущений. Плевать. Реально стало плевать после всего того случая. Я же с ней ведь и после исчезновения Маши встретился. Она клялась! Клялась, что Машу в обнимку видела с тем кретином! Что в тесте для определения беременности была одна полоска!

Ненавижу лжецов. Ненавижу тех, кто не видит никаких границ и прёт как танк, лишь бы уничтожить кого-то. Я бы понял, если бы этот кто-то был лицемером, достойным уничтожения... Но это была Маша! Это был я! Мое будущее! Ладно я, чихать они на меня хотели. А что сделала им Машка? Чистая, наивная девушка, которая хотела всего лишь построить семью. Детей! Мы ведь именно это планировали.

— Это все? — отзываюсь безэмоционально.

— Нет, Виктор, — Миша выдыхает. Я чувствую, что Маша смотрит на меня, но я не поворачиваюсь к ней. Пялюсь на машин впереди. — Врач только что вышел. Оказывается, твоя мать два года лечится. У нее рак груди. Клянусь, я бы не поверил, если не увидел доказательства в виде документов с печатью и подписью.

Маша тихо ахает. Закрывает рот ладонью, я же не понимаю, почему она так удивляется. И почему ее глаза сверкать начинают?

— Хочешь, чтобы я туда примчался?

— Нет, просто хотел сообщить тебе. Вдруг...

— Никаких «вдруг», — обрываю жёстко. И сразу отключаюсь.

До сада доезжаем в абсолютной тишине. Усаживаем детей на детские кресла, которые я с большим удовольствием купил на днях и едем домой. Маша не предлагает детям куда-либо сходить, а я не настаиваю.

— Мам, а можно во дворе поиграть? — просит сын.

— А я на велике кататься хочу! — заявляет дочка.

— Хорошо, — быстро соглашается Маша. — Мне переодеться надо. Поднимусь и как раз велосипед с собой возьму.

— Я помогу.

— Не надо, Виктор. Я справлюсь. Присмотри за детьми. Саш, — обращается к сыну, когда он выходит из машины. — Твой велосипед тоже принести?

— Нет, — отвечает категорично и бежит к горке.

Даша стоит рядом. Не хочет от меня отходить, чему я рад.

— Может, за мороженым пойти?

Дочка смотрит на меня с неким удивлением. А потом отвечает тихо, будто кто-то может услышать:

— Мама не разрешает нам много мороженого. Говорит, что нельзя... Не надо ее злить. А то обидится на тебя.

Ругательства застревают в груди. Мама, значит, не разрешает много мороженого. Надо спросить у Маши, чего она детям ещё запрещает. А то боюсь каждый раз ляпнуть чего-то лишнего.

Как же Маша хорошо воспитала этих детей. Какие они у нас умные... Не по годам совсем... И как жаль, что я никак не участвовал в их воспитании.

— Саша снова спорит, — морщит нос Даша, направляясь к качелям. Словно это привычное поведение ее брата.

Перевожу взгляд и вижу, как сына толкает мальчишка на пару лет старше. И выше ростом. Машинально выпрямляюсь, иду в ту сторону. Едва держу себя в руках, потому что к ним подходит какой-то мужик и встряхивает Сашу за плечи, что-то орет ему. Именно в тот момент, когда сын бьёт в челюсть того мальчишку и тот падает на песок.

— Отпустил его, — рявкаю. Саша машинально делает шаг назад, но не отступает, гордо вздергивает подбородок. — Какого черта? Дети спорят, а ты набрасываешься на пятилетнего ребенка.

— Этот пятилетний ребенок только что ударил моего сына! — помогает мальчишке встать, встряхивает его одежду. — А ты кто такой, чтобы лезть? Иди своими делами занимайся.

— Я тебя сейчас... — наступаю. Вокруг дети, женщины и даже есть пожилые. — Катись, пока не получил. Найду тебя. Разговор не окончен.

Заметив, как я оглядываюсь, мужик тоже оглядывается и, кажется, понимает причину, по которой я обращаюсь мягко. Уходит.

— Он на маму постоянно смотрит, — впервые сын заговаривает со мной. — И даже просил позвонить.

— Вот оно как, — опускаюсь перед ним на корточки. — А мама что?

Краем глаза замечаю, что Даша до сих пор качается на качелях.

— Ничего. Он постоянно к маме лезет! То меня обзывает, то маму. То глазки строит, — пожимает плечами.

Щурюсь. Поджимаю челюсти. Зубы сводит от боли.

— Я решу, — обещаю. — Иди к сестре.

Саша кивает. Уходит. Я же ищу того мужика, который «глазки строит» и обзывает моих. Посмотрим, хватит ли ему смелости на меня наехать.

Я, конечно, не рад, чтобы дети спорили и дрались со всеми подряд, но в этот раз Саша поступил правильно. Я бы тоже врезал тому, что меня нагло толкает.

— Эй! — зову мужика, едва его сын заходит в подъезд. В соседний. Он поворачивается на мой голос. — Подойди.

Подходит. Так смотрит, будто сожрать меня готов. Высокий, спортивный, но он прекрасно знает, что со мной не справится.

— Чего?

— Какого черта лезешь к пятилетнему ребенку? — подхожу вплотную.

— Ты вообще кто такой?

— Не отвечай вопросом на вопрос.

— Новый ухажёр Марии, что ли? — меня рассматривает. Усмехается. — Ну, с простыми она на контакт не идёт, судя по тому, с кем она встречается. Не удивлен.

— Не понял. Я тебе вопрос, бл*дь, задал. Какого хрена Марию впутываешь? Ещё раз увижу тебя вблизи своих, клянусь, глотку порву. Не смей подходить к моим.

— Своих? — снова усмехается ублюдок. — Это я не понял. Тебе что-то про меня наговорили? Я ни к кому не лез! Стоп, — морщится. — Мария, что ли, что-то ляпнула?

Хватаю кретина за воротник и встряхиваю так, что он ругается. Что-то невнятное цедит. Отпускаю. Точнее, отталкиваю. Чуть ли не падает.

— Сука! Нахрена она тебе нужна? Нагуляла детей непонятно от кого, а сейчас спонсора хорошего ищет. С толстым портмоне.

Его слова как кипяток на голову. Не выдерживаю, врезаю кулаком. Орет скотина, нос ладонью зажимает.

— Я тебя предупредил, чтобы ты про Марию ничего лишнего не говорил, бл*дь!

— Виктор! — перевожу взгляд, услышав голос Маши. Вокруг никого, кроме нее. Оставив велосипед возле подъезда, бежит ко мне. — Что происходит? Что ты делаешь? Саша смотрит! — цедит яростно.

П*#дец. Я не видел сына. Слежу за взглядом Маши, замечаю Сашу. Стоит рядом с деревом и... За нами наблюдает? Неужели все видел и слышал? Он же с Дашей был.

— Исчезни, — цежу индюку. Он, кажется, теряется, заметив Машу. Даже смотрит виновато. Кивает и идёт к подъезду.

— Что случилось?

— Лишнего наговорил.

— Про кого? Виктор, ничего подобного ещё не было до твоего появления! Тем более со стороны Олега! Он очень порядочный человек!

— Никогда к тебе не подкатывал? Ничего лишнего не говорил?

— Нет!

Поворачиваюсь к Саше. Он, заметив меня, прячется за деревом, а потом я вижу его спину — он бежит к сестре.

— Маша, он ляпнул лишнее, получил по самодовольной морде. Я должен оправдываться?

— Должен! Если хочешь видеться с детьми! Если хочешь проводить с ними время, то будь добр, не позорь меня! Не надо портить мои отношения с соседями! Ты понял меня?!

Глава 28

Виктор злится, хотя в ярости нахожусь я. Потому что, простите, не для того я позволяю ему часто встречаться с детьми, чтобы он тут с соседями спорил и как школьник дрался. А сын наблюдал за ними!

Олег исчезает. Я толком не понимаю, за что он получил под челюсть от Виктора. Но Амиров не стал бы врать и смотреть на меня так, будто я сказала что-то ужасное.

Мужчина никогда не делал лишних поступков. Пару раз попытался заговорить со мной, однако поняв, что взаимности от меня не получит, больше не стал вести диалог, к чему-то стремиться. Лишь здоровались и на этом все. Поэтому я считаю его адекватным человеком. Не имею ни малейшего представления, почему всё дошло до такой степени.