У меня подкосились ноги, пальцами хваталась за перегородку бокса, но никак не могла ухватиться. Я пыталась не рухнуть в обморок, всё ещё не веря в услышанное. Сердце убегало, в висках пульсировала кровь. Данилов улыбался мне как мальчишка.

Когда меня выпустили, Павел протянул руку, чтобы поздравить. Я растерялась, коленки ряслись, сердце выпрыгивало. Я почти ничего не видела из-за слёз радости.

И как только моего плеча коснулась тёплая, родная рука Андрея, я обернулась.

Улыбнулась, наполняясь ликованием от счастья в его глазах. Андрей обнял меня. Сильно, крепко, наплевав на всех.

Пусть смотрят. Пусть думают, что хотят. Всё равно... Я вцепилась пальцами в лацканы его пиджака, уткнулась лицом в его грудь и наконец-то глубоко, с облегчением выдохнула.

— Всё позади, Оленька, всё закончилось. - шептал он мне ласково, нежно. - Всё,родная, не плачь.

Не плачь...

**

— Подойдите ко мне, — попросил судья, когда в зале начали расходиться люди.

Мы втроём выполнили его просьбу.

— Каждый из вас сейчас думает, что же повлияло на принятие решения. Павел иванович, —

обратился он к Данилову. - Вы выступили превосходно, как всегда.

Паша вежливо улыбнулся.

— Андрей Борисович, давая свидетельские показания, вы были весьма убедительны.

Судья и Андрей обменялись загадочными взглядами и одновременно кивнули.

— Но больше всего меня тронула ваша речь, Ольга Викторовна, - под конец обратился он ко мне, улыбаясь. Я улыбнулась в ответ и услышала доброе: - Поздравляю.

47.

Ольга

Никогда не могла подумать, что такая мелочь, как возможность полежать в ванной, станет для меня поистине великой радостью. Я согнула ногу в колене, на коже образовалась горка из пены.

Сдула её, улыбаясь, как девчонка.

Напряжение потихоньку покидало тело, голова очищалась от мыслей, мне было хорошо.

Прикрыла глаза, глубоко вдохнула аромат розового масла и снова улыбнулась.

— Ты там как? - раздался голос за дверью.

- Я в раю... - ответила сонно и лениво.

Андрей открыл дверь и вошёл внутрь. Медленно сел на пол, привалившись спиной к ванне и уместив руку на бортике.

— Сколько я уже так лежу?

— Полтора часа, - сдерживая смех, ответил он.

— Даты что?

Я обалдела, потеряв счёт времени, и только сейчас заметила, что вода остыла. Андрей положил голову на свою руку, смотрел на меня пристально, нежно. С любовью.

Так умел смотреть только он...

— Ольк... - прошептал он тихо-тихо. - Я тогда чуть не рехнулся. Только сейчас понял, что все эти дни не жил, а существовал. Не представляю, что бы было, если тебя у меня забрали.

Влажными пальцами я коснулась его виска, опускаясь к щеке. Андрей прикрыл глаза и прильнул к моей ладони. Сильный, властный, непобедимый, сейчас он был любящим, искренним, понимающим ценность чувств и отношений.

— Я очень сильно тебя люблю...

Я придвинулась ближе, обняла его, оставляя на коже и футболке капли воды.

— Ты понял, что я тогда сказала в суде? После своей речи? Понял?

— Понял. Но хочу ещё раз услышать, - прошептал он мне в губы.

— Андрей, я люблю тебя. Ты - лучшее, что случилось в моей жизни.

Он поцеловал меня нежно и трепетно, гладил пальцами лицо и мокрые волосы. Поцелуй становился настойчивее, тихие стоны наполнили ванную. Он уже почти скинул одежду, почти оказался в воде, но в дверь позвонили.

— Кого там чёрт принёс?! - выпалил раздражённо. - Я сейчас.

Подарив мне быстрый поцелуй, он вышел в коридор.

Вода остыла, но мне не было холодно. Тело стало горячим, щёки покраснели, я приложила пальцы к губам, наслаждаясь его вкусом, запахом, пытаясь удержать.

Я так дико соскучилась по нему, мне всё ещё не верилось, что всё позади. Что теперь мы будем вместе, и никто никогда нас не разлучит.

— Оля, Паша пришёл! - крикнул Андрей, и я принялась спускать воду.

После душа вышла из ванной, закуталась в теплый махровый халат. Андрей и Даниловобщались на кухне.

— Привет, Паш, - поздоровалась я, хотя мы недавно виделись.

— Здравствуй, Оль. С лёгким паром.

Не знала, о чём беседовали два старых друга, но, когда я зашла на кухню, они закончили. Данилов засобирался уйти, но, вдруг остановился и перевёл на меня добрый взгляд.

— Я, собственно, чего пришёл, - сказал он таинственно и вынул из внутреннего кармана пиджака сложенный вдвое лист бумаги. - Обещал вернуть? Вот, возвращаю.

Он протянул мне записку Андрея. Ту самую, первую. Записку, которая не позволила мне погрузиться в отчаяние, которая вселяла веру и надежду.

— Спасибо, - прошептала я и подняла на Пашу влажные глаза. - За всё спасибо.

Он тепло улыбнулся, по-дружески коснулся моего плеча и ответил:

— Пожалуйста, Оль. Я рад, что всё так закончилось.

Андрей вызвался проводить друга, я же осталась на кухне и перечитывала записку.

Снова и снова, не могла остановиться.

Гордин вернулся, обхватил руками мою талию и, положив подбородок мне на плечо, прочитал своё же послание. Коснулся губами щеки, держал поцелуй долго, чувственно, словно делился со мной силой, наполняя любовью.

— Каждое слово - правда, - услышала шёпот. - В каждой букве - любовь.

**

Мне удалось сохранить статус адвоката, комиссия не лишила меня практики. Это была очень хорошая новость, но на деле она мало что значила.

Был вечер, я приехала домой к Андрею. Там я жила все эти дни. Обречённая, грустная, я рухнула в кресло и уставилась невидящим взглядом в стену. Сколько я так просидела, не знала. Очухалась лишь, когда Гордин вернулся с работы.

Он зашёл в комнату, взглянул на меня и тут же напрягся.

— Оля, что случилось?

Я повернула голову, облизала губы, почувствовав солёный вкус от слёз.

— Сегодня от меня клиентка отказалась. А потом позвонила ещё одна и тоже сказала, что не нуждается в моих услугах.

Мой голос дрожал, садился. Погано себя чувствовала.

— Родная, они просто испугались, - мягко утешал Андрей. - Навели справки, узнали о случившемся и, не разобравшись, сделали свои выводы. Отказались и хрен с ними!

Будут другие.

— А если не будут? - вскочила я с кресла и, скрестив руки, начала расхаживать по комнате. - А если это проделки конкурентов? Переманивают клиентов таким образом.

— И такое может быть, - согласился он.

— Что же мне делать?

Андрей задумчиво уставился в стену. Сощурился, словно прикидывал в голове идеи. А потом обернулся и выдал, повергнув меня в шок.

— Взять паузу. На год. Может, на два.

— Ты сейчас серьёзно?!

У меня не было слов. Я... я... я не понимала, он шутит? Или издевается?

— Да, я серьёзно. Оль, нам нужно уметь смотреть правде в глаза. Дело резонансное, о нём трубили все, кому не лень, люди бояться связываться с человеком, который...

Он замялся.

— Который убил другого человека. Что уж там, говори, как есть.

Я любила Андрея за его умение поддерживать, вселить веру, но больше всего я любила его за способность честно говорить правду. Он не давал пустых надежд, не говорил: «Всё обойдётся», если знал, что этого не будет.

Он говорил всё, как есть, и тут же начинал искать выход.

— Тебе нужно выждать время, чтобы эта история забылась, чтобы шумиха спала.

— И что я буду делать этот год? — спросила я обречённо.

Андрей подошёл ко мне, взял за руку и, взглянув в глаза, очень просто ответил:

— Жить.

— Жить?..

— Да, Оля, жить. Жить для себя, получать удовольствие, кайфовать и заниматься любимыми делами. У тебя на первом месте всегда была работа! А сейчас настало время сменить приоритеты.

Вот ты когда последний раз была в отпуске?

Я задумалась и повела плечами.

— Не помню. Лет пять назад... Шесть...

— Ты видела Байкал? А на Камчатке бывала? Это такая красота, Ольк, словами не описать!

Острова, горы, наша страна, весь мир - это невероятные ощущения, новые эмоции!