В последний раз она видела его на улице рядом с домом. Тогда как раз Астрид удалось проплыть бассейн из конца в конец. Она так радовалась, что, казалось, лопнет от гордости, прыгала и пританцовывала около бассейна и не хотела идти спать. Вильма, как обычно, тоже присоединилась к сестре, и Каролина позволила им поиграть в саду в салочки, а сама пошла собирать мокрые полотенца и игрушки. Вдруг девочки подбежали к ней, держа в руке по леденцу. Они рассказали, что их дал им дядя около калитки. Слезы подкатывают к глазам при воспоминании об их расстроенных личиках, когда она вырвала леденцы у них из ладошек и запретила брать подарки у незнакомых людей. Вильма разозлилась – она всегда обижается, когда ей делают замечание, – и сказала, что дядя с татуировками знает папу и часто разговаривает с ними. Каролина выбежала на улицу и увидела только спину садящегося в машину незнакомца.

Она прижимает колени к животу и стонет. Когда это было? Кто он? Это он запер ее здесь?

Звук заводящегося мотора обрывает ее мысли, поверхность, на которой она лежит, начинает дрожать. Каролина напрягается, ее отбрасывает к стенке. Водитель ведет машину быстро, вибрация мотора отдается в животе. Автомобиль накреняется, и Каролина ударяется головой. Она колотит ногами в надежде, что ее кто-нибудь услышит, но рев мотора поглощает все звуки.

В конце концов силы оставляют ее. Она почти теряет сознание и больше не в состоянии сопротивляться происходящему.

Очнувшись, она не понимает, как долго пробыла в обмороке. Сердце колотится. Тишина. Мотор смолк. Машина покачивается, когда открывается крышка багажника.

Каролину охватывает ужас. Она не успевает воспротивиться тому, что кто-то вытаскивает ее и сильными руками закидывает к себе на плечо. Она чувствует сильный удар в живот и судороги в его нижней части. Она стонет и извивается как змея. Человек роняет ее на землю. Или это пол?

Сильные руки обхватывают ее икры и тащат по холодному полу. Пальцы больно впиваются в кожу. Потом Каролину снова поднимают. Она слышит, как открывается и закрывается дверь. Человек бросает свою ношу на что-то твердое. Стук шагов стихает, дверь снова захлопывается.

Когда он возвращается в управление, Лея уже там. Она сидит за своим столом, наклонившись к компьютеру, и не здоровается с Хенриком, когда он подходит к своему рабочему месту.

– Ложная тревога. Две девочки в Букскугене не Астрид и Вильма, – говорит она, не отрывая взгляд от экрана.

– Я слышал. Как ты? – спрашивает Хенрик, не без робости поглядывая на нее.

Он не может не замечать, насколько она ослепительно красива.

– Нормально, – отвечает Лея, энергично стуча по клавиатуре.

По дороге Хенрик погуглил информацию о Лее и нашел длинное интервью этого года в местной газете по случаю ее тридцатипятилетия. Значит, она моложе его на десять лет. Ее отец родом из Стамбула, торговец коврами во втором поколении, семье принадлежит одна из крупнейших в Скандинавии сеть магазинов восточных ковров. Старший брат Леи пошел по стопам отца, но она, к величайшей досаде родни, пошла работать в полицию, последовав призванию. В интервью она отзывается о Мальмё как о воюющем городе, а о Швеции – как о стране, которой угрожает анархия. Несколько раз в статье упоминается сочетание нескольких факторов – пола, сегрегации и отсутствия интеграции.

Хенрик не может ею не восхищаться. В газете написано, что она не замужем и предпочитает оставаться одна, пока не встретит человека, чувства к которому будут так же сильны, как чувства, которые испытывают друг к другу ее родители.

– Ты не должен ничего обещать Густаву, – говорит Лея ни с того ни с сего, отрываясь от экрана. – Нельзя эмоционально вовлекаться в дело.

– Послушай, я больше пятнадцати лет в полиции… – вздыхает Хенрик.

– И тем не менее ты не должен обещать Густаву, что мы найдем его семью.

– Я и не обещал, я сказал, что мы сделаем все, что в наших силах.

Хенрик включает свой компьютер.

– Ты сказал не так, – не сдается Лея. – Ты не Господь Бог.

– Это точно, – улыбается он.

– И что, черт подери, мы будем делать, если не найдем их? – Она отпихивает клавиатуру и в отчаянии откидывается на спинку стула. – Мы получаем тьму наводок, как нам проверить все?

Когда пришло сообщение, что Астрид и Вильму видели в заповеднике Букскуген, они почувствовали прилив оптимизма, но силы покинули их вместе с обманутыми надеждами. Ни сотрудников, ни времени недостаточно, чтобы вести расследование по всем направлениям. Группа на Густавсгатан пока ничего не обнаружила. Нигде ни следа Каролины и девочек. Единственный, кто, кажется, сохраняет спокойствие, это Густав. Хенрик, мягко говоря, почувствовал себя озадаченным, когда тот как ни в чем не бывало начал распространяться о его карьере. А ведь должен, по идее, пребывать в отчаянии.

– В машине Густав трепался исключительно о футболе. Это подтверждает наше представление о нем, хотя и не делает его виновным, – говорит Хенрик.

– Да ладно, он психопат. Его семья исчезла, а он ведет себя так, словно хочет рекрутировать тебя в свою команду, как какой-нибудь Аркан, – парирует Лея, нервно грызя ручку.

Хенрик усмехается. Не самая удачная шутка – в истории военного преступника Аркана нет ровным счетом ничего забавного.

– Что у нас есть на «Семью» и Асифа, брата Густава?

– Я только что поговорила с нашими агентами и получила конфиденциальную информацию, которую нельзя упоминать в материалах расследования.

Хенрик кивает.

– Разведка считает, что «Семья» по горло занята партией оружия, которая должна прибыть с Балкан. Наш информатор не слышал ничего такого, что могло бы указать на участие «Семьи» в исчезновении Каролины и девочек. И они давно не видели Асифа.

– Они обычно держат его под наблюдением? – уточняет Хенрик и откладывает в сторону мобильный.

– Асиф держится в тени, у него много подручных. Он появляется на людях только время от времени.

– Прослушка?

– У них одноразовые телефоны, они меняют их чаще, чем мы ходим в туалет.

– Это правда, что Густав ни с кем из них не общается? Должны же они как-то отмывать деньги, а он, кажется, идеально подходит для этой роли.

– Асиф и Густав иногда пересекаются на семейных праздниках, но ничто не указывает на то, что у них есть общие дела.

Раздается стук в дверь.

– Войдите, – кричит Лея.

Дверь открывает рыжеволосая полицейская, которая встретила их на месте преступления.

– Привет, меня зовут Мария, мы виделись сегодня на Густавсгатан. Габриэлла перевела нас сюда, чтобы немного разгрузить вас.

Из-за ее спины появляется ее напарник, который тоже одним из первых прибыл на виллу Йовановичей.

– Это Карим.

– Ну, слава богу. Можете занять эти два стола, – с облегчением говорит Лея.

Мария и Карим еще не переоделись в штатское. Парень выглядит не сильно старше старшей дочери Хенрика, и из-за худобы прямо-таки утопает в полицейской форме.

– Всегда мечтал стать следователем, так что я дико благодарен, – говорит Карим, осматривая рабочий стол, как будто перед ним новенький «ламборгини».

– А я уже несколько раз просила перевести меня на бумажную работу из-за беременности, так что тоже очень довольна.

Вьющиеся волосы Марии напоминают пылающий факел. К груди она прижимает пачку бумаг.

– Здесь две тысячи страниц с информацией, вытащенной из телефона Каролины, надо это все просмотреть. История сообщений и звонков в ватсапе была стерта, и копии нет.

– Что? – удивляется Хенрик.

Теперь понятно, почему он не нашел звонка Густава Каролине, когда просматривал ее телефон.

– Вероятно, память была очищена после разговора с Густавом и после того, как Каролина отправила ему фото.

«Что же она хотела скрыть?» – думает Хенрик.

– Вы первыми прибыли на место. Ваши впечатления?

– Густав не казался обеспокоенным, если вы понимаете, о чем я. И поначалу не особо рвался нам помогать, – отвечает Карим. – У него эдакая гангстерская аура, все должно быть дорого.