Хэ Ланфэн фыркнула. За маской раздражения она скрывала смущение. Девушка вновь вспомнила, как держал ее Чжан Юань-бо. И пусть принцу уже доводилось носить ее на спине и даже поднимать на руки, так, как демон в лазурных одеждах, к ней еще никто не прикасался. Когда мечница вспомнила, как он шептал ей на ухо, по ее спине побежали мурашки.

«Хватит! Хватит! Что за глупости? Выбрось это из головы!» – Хэ Ланфэн для острастки несколько раз ударила себя по лбу.

Сун Жулань, услышав слова спасенных, со вздохом опустил капюшон еще ниже на глаза, тут же споткнулся и чуть не упал.

– Осторожнее, великое небесное божество! – сердитая Хэ Ланфэн сжала его локоть. – Иначе упадете и разобьете голову!

– Какая горькая ирония! – заметила Ли Мэй. – Люди уповают на богов, а спас их демон. Скажешь кому, ни за что ведь не поверят!

Чтобы добраться до нужного места, Сун Жуланю, Хэ Ланфэн и Ли Мэй нужно было пройти через всю деревню. Кругом горели огни, повсюду слышался горестный плач. Потерявшие своих близких даже не могли похоронить их по всем правилам. Многих несчастных злой дракон и змеиные духи разорвали на кусочки, остальные погибшие, обратившись цзянши, нашли последнее пристанище на дне Желтой реки. Несколько женщин еще вечером хотели отправиться в ближайший храм, чтобы до рассвета просить богов смилостивиться над усопшими и даровать им освобождение. Но староста деревни счел, что идти через лес слишком опасно, и убедил их остаться. До заката умельцы успели вырезать с десяток поминальных табличек с именами усопших. Родственники погибших, повязав на руки куски белой ткани[68], оплакивали родных ночь напролет.

Глядя на них, Сун Жулань особенно страдал. Если бы Хранитель Цинлун не пожелал убить его, невинные люди остались бы живы. Принц видел чужие слезы, сознавал, какое принес горе, но ничего не мог исправить. Демон в лазурных одеждах не успел спасти всех. И пусть он не был всемогущим, не обладал нужной подготовкой, часто ошибался, мог получить ранение и легко уставал, все равно злился на себя. Все равно корил себя. Эти люди не должны были умереть! Почему, почему их жизни в глазах других ничего не стоили? Почему с ними расправились так легко и так безжалостно? Что может быть дороже жизни, особенно такой короткой и наполненной событиями жизни, как у смертного? Сун Жулань родился человеком, но в нем пробуждались воспоминания прошлой жизни. Он вспомнил глубокое одиночество Чжан Юань-бо, сотни бесцельных лет, проведенных точно во сне. Вспомнил, как долгие годы демон в лазурных одеждах с сердцем, наполненным печалью, бродил по трем мирам, желая понять, что он хочет делать дальше, как ему жить и к чему стремиться. Его старшие братья всегда знали, что хотят властвовать над мирами, и боролись за это право. А Чжан Юань-бо не желал этого и помогал им лишь потому, что по праву старшинства братья могли приказывать ему, а он не мог ослушаться.

Он понял, чему хочет посвятить жизнь, когда однажды увидел тысячи бумажных фонариков, рвущихся в небо. Темную ночь в Запредельном краю их свет превратил в ясный день. То духи отдавали дань уважения предкам и памяти родных и близких. Но умершего не вернуть и потерю не восполнить. А можно ли избежать этой потери? Сколько бы сил ни было у демона в лазурных одеждах, все он бросил на защиту других. Жизнь – эта величайшая драгоценность – не должна служить разменной монетой, она не может внезапно оборваться. Жизнь – великий дар Небес, ее нужно оберегать! И Чжан Юань-бо делал для этого все, что было в его силах. Он до последнего вздоха защищал свой народ. Теперь же он стал смертным. Но он должен был защищать других и впредь, ведь никак не мог понять, почему такая важная вещь, как жизнь, ничего не стоила. Разве все эти несчастные хотели умирать, разве они думали о смерти? О нет! Они надеялись вернуться домой.

Если бы у Сун Жуланя было чуть больше сил… трагедии удалось бы избежать.

– Молодой господин! Бессмертные госпожи! Умоляю, спасите А-Ни! – Тетя Лю, растрепанная и измученная, только завидев их, залилась слезами. Деревенский целитель как раз покинул лачугу, в которой разметили пострадавшего Чжао Вэйнина. Вид у целителя был усталый и растерянный. Проходя мимо, он лишь обреченно покачал головой. Хозяин лачуги тяжело вздохнул. Весь его дом пропах горьким запахом трав. А еще прямо на его с супругой постели пришлось разместись умирающего. Бедолага кусал локти и трясся от страха, опасаясь, что навлек проклятье на свою семью. Не хватало еще, чтобы неуспокоенный дух этого юноши бродил под окнами!

Братья Чжао Вэйнина с мрачными лицами расхаживали из стороны в сторону. Его сестрицы пытались утешить тетю Лю, но та продолжала горько плакать.

Чжао Вэйнин впал в забытье. Верхние одежды юноши были сняты, нижние – распахнуты, но по его телу все равно текли ручьи пота. К лицу прилила кровь. Ли Мэй, ни секунды не думая о приличиях, осмотрела и ощупала Чжао Вэйнина с ног до головы. Рана на его ноге уже не кровоточила, ее обработали и аккуратно перевязали. Лиса сощурилась, разглядывая почерневшие вены юноши.

– Это яд змеиных духов, – проговорила она печально. – От него нет противоядия. Но вот что удивительно! Этот смертный еще жив! Все, кого укусили змеиные духи, умерли в течение получаса.

– Все дело в кровавом узоре. Чжао Вэйнин, пока мог, подавлял яд внутренней силой. Но он истощен и больше не может сопротивляться, – пояснила Хэ Ланфэн. Она смочила в воде кусок ткани и протерла лицо и шею больного. – Его так сильно лихорадит! Что если отнять ногу…

– Что? Что вы сказали, бессмертная госпожа? Отнять ногу?! Да как же это?! Небесные боги! – запричитала тетя Лю. Она рвалась из рук своих подопечных.

– Боюсь, поздно, – шепнула Ли Мэй подруге. – Яд уже в его крови и стремительно распространяется, – она закатала рукава Чжао Вэйнина и указала на черные линии, исполосовавшие его кожу. – Я вижу, как яд течет по его венам. Как только он достигнет сердца, Чжао Вэйнин умрет.

Хэ Ланфэн от напряжения в кровь искусала губы. Мечнице было жаль Чжао Вэйнина, жаль тетю Лю, его братьев и сестер, но она ничем не могла помочь. У нее не было лекарства.

– Ты лучше разбираешься в этом, Мэй-Мэй, скажи, сколько у него осталось времени?

– Если ничего не предпринять, не больше часа. Скажи смертным, чтобы готовились, – вздохнула лиса. – Если хотят попрощаться… Нет, постой! Сестрица, никто из людей не сможет вылечить его, но что если попросить бессмертных о помощи?

Хэ Ланфэн и сама подумала об этом.

– Я никогда не была на горе Хуашань, знаю только, что бессмертные мастера, живущие там, стараются держаться подальше от мирской суеты и не вмешиваются в дела людей. Я не знаю согласятся ли они лечить человека. Но если оставить все как есть, Чжао Вэйнин умрет. Стоит попробовать. Вот только, Мэй-Мэй, как бы я ни старалась, доставить его на гору Хуашань за час не получится.

Ах, если бы Чжао Вэйнин хоть словом обмолвился о своем состоянии, если бы он сказал, что его не просто ранил, а укусил змеиный дух! Но он молчал, и в итоге столько драгоценного времени было потеряно!

– И то верно, даже если использовать лисий паланкин, потребуется не менее двух часов пути… – заломила руки лиса.

– Допустим, я передам ему часть энергии.

– Змеиный яд тут же пожрет ее. Только напрасно потратишь силы. Нет, сестрица Ланфэн, нужно вывести хотя бы часть яда.

– Молодой господин, о чем говорят бессмертные госпожи? Я не понимаю! Они ведь помогут А-Ни?

– Повелитель… То есть, Ваше Высочество, попросите тетю Лю подождать за дверью.

– Тетя Лю, прошу вас, давайте подождем снаружи.

– Нет-нет, а как же А-Ни? А-Ни! Я не могу его оставить!

– Идемте со мной! Сейчас вам не стоит здесь находиться. Госпожа Ли позовет вас, как только это будет возможно. Идемте-идемте! – Сун Жулань вывел сопротивлявшуюся тетю Лю и плотно закрыл двери.

– Уф, наконец-то ушла! Еще не хватало, чтобы смертная увидела мои хвосты! А в такой ситуации она их точно увидит…