– А теперь куда она делась? – спросил Алешка, зорко наблюдая за тем, как Боцман сгружает на причал его добычу.

– Никуда не делась, – пожала плечами тетя Женя. – Вход в нее заложили, и все.

– А где он? – не отставал Алешка, большой специалист по пещерам и подземельям.

– А прямо в кладовке. Я потом тебе покажу.

Ступеньки прихотливо вились по скале, постукивали под ногами расшатанными камнями, и наконец мы добрались до небольшой площадки у входа. Она была окружена тоже каменной оградой, почти скрывшейся под кудряво вьющимися растениями. Была она похожа на крепостную стену с зубцами и бойницами. И даже в одном месте стояла небольшая старинная пушка на четырех маленьких деревянных колесиках. А рядом высилась пирамидка из круглых чугунных ядер.

Здесь мы остановились перевести дыхание и оглядеть открывшиеся с высоты бескрайние горизонты. Справа и слева – скалы, а впереди одно только море – то голубое, то зеленое, то цвета фольги под солнцем. А по морю туда-сюда неспешно плавают корабли, большие и поменьше.

– И пираты их подкарауливают, – мрачно угадал мои мысли Алешка. И спросил тетю Женю: – А ваша пушка стреляет?

– Не знаю, не пробовала. – Она распахнула калитку в воротах и пригласила нас в замок. И показала все помещения.

Нам понравилось – внутри тоже все было похоже на настоящий замок. В столовой – громадный камин с дровами, громадный деревянный стол, окруженный деревянными стульями с высокими спинками. По стенам висели всякие рога и шкуры добытых зверей, сабли и мечи. Мы сразу же попробовали снять по сабле, но ничего не получилось – они оказались намертво прикреплены к стене, это была такая декорация. Как на сцене театра. Хорошо, что мы тогда еще не догадывались, какие загадочные и драматические события разыграются на этой сцене…

Потом тетя Женя показала нам библиотеку и небольшой спортзал со всякими тренажерами, а также наши апартаменты и сказала, чтобы мы отдохнули с дороги и приходили потом на обед, где она расскажет о распорядке дня и программе отдыха. Нашей семье достался угловой двухкомнатный номер – одна комната с видом на море для мамы с папой, а другая с видом на ущелье – нам с Алешкой. Мы с ним сразу же сбросили кроссовки, завалились на постели и, задрав ноги, обменялись впечатлениями. И составили свою программу отдыха. И свой распорядок дня.

– Сопротивляться не будем, – шептал Алешка. – А делать будем по-своему. Я проделаю вход в пещеру, потом поймаю эту рыбищу, а ты обезвредишь пиратский корабль.

Возражать против такого распределения обязанностей я не стал – бесполезно. Уж если Алешка принимал решение, он шел к цели как хороший танк, который не остановят «ни горы, ни овраги и не лес. Ни океан без дна и берегов…». Впрочем, все это вы узнаете в дальнейшем…

После дружеского обеда вокруг стола и всяких разговоров для знакомства Алексей неожиданно для всех изъявил желание помочь тете Жене убрать посуду и объедки.

– Мы с Димой дома всегда помогаем маме, – скромно и с достоинством сказал он и подмигнул мне.

Папа надолго открыл рот, а мама от этой наглой лжи вздрогнула, побледнела и, как мне показалось, чуть не упала с высокого стула.

– Да, конечно, – сказал я, вставая. И начал собирать посуду, слепо повинуясь Алешкиным подмигиваниям. Мы перетащили посуду со стола на кухню, свалили в мойку. И тут все стало ясно.

– Теть Жень, – напомнил Алешка, – а кладовка? Вы обещали. Детей нельзя обманывать…

– А взрослых можно? – обиделась тетя Женя и вздохнула. Она уже поняла, что отделаться от Алешки невозможно.

Надо сказать, что задней стены у «Горного гнезда» не было. Вместо нее – ровная скала. Здание и впрямь, как птичье гнездо, прилепилось к горе. Тетя Женя провела нас в кладовку и там, за полками с консервами и за шкафом с посудой, показала сводчатый проем, вырубленный в камне и заложенный кирпичами на цементе.

– А зачем замуровали-то? – спросил я. – Интересно ведь. И романтично.

– Да как-то мальчонка один, вроде нашего, – она кивнула на Алешку, колупавшего ногтем шов кирпичной кладки, – заблудился там. Пещера-то ведь глубоко в скалу уходит. А дальше идет в катакомбы. Мы с вами туда съездим, на экскурсию. И не пытайся, – это она уже Алешке, который подхватил с полки консервный нож, надеясь с его помощью разобрать кладку. – Ничего не получится. Я уже пробовала.

– А динамитом?

– Динамитом? – задумалась тетя Женя. – Динамитом – нет. Не догадалась.

Алешка вздохнул. С сожалением. Но, по-моему, он притворялся. И скорее всего найдет способ «откупорить» пещеру. А там он, конечно, заблудится. И вся милиция, весь местный воинский гарнизон и МЧС из Москвы во главе с министром поднимутся по тревоге, будут его безуспешно искать, а он неожиданно объявится в самом неожиданном месте, с самой неожиданной находкой…

Тут уже вздохнул я. Хотя и не догадывался, как был недалек от истины…

Скучно нам не было и в первые дни, еще до приключений. За завтраком мы слушали радио, которое всегда включал Профессор, чтобы не отстать «от событий мирового значения». Обычно таким событием было очередное сообщение об очередном нападении неизвестного пиратского судна на мирных пассажиров. И очередное заверение начальника милиции о том, что «правоохранительные органы, проведя ряд оперативных мероприятий, вышли на след морских бандитов, и скоро предстанут перед судом».

Мама, как правило, при этом бледнела, папа почему-то переглядывался с тетей Женей, Боцман хмыкал в тарелку, а Р.М. укоризненно качала головой. И все при этом молчали. Только дотошный Профессор пытался выяснить вслух: кто же все-таки в скором времени предстанет перед судом – правоохранительные органы или бандиты? Сразу после завтрака, в час утренней свежести, как выражался Профессор, мы спускались к морю и не вылезали из него до обеда. Под руководством тети Жени гоняли на гидроцикле и водных лыжах, прыгали со скалы в набегающие волны, ловили крабов и собирали ракушки. Профессор в это время наслаждался легкой прогулкой вдоль кромки берега, изредка вздрагивая от наших восторженных воплей и визгов. Р.М. недовольно похрапывала в шезлонге под зонтиком. А Боцман чаще всего исчезал до обеда – у него все время был «час охлажденного пива». Потом, в час полуденного зноя, наступал обед, во время которого только и слышалось от Р.М.: не хлюпай, не звякай, не ерзай, закрой рот. Ей очень нравилось делать всем замечания. Она самоутверждается, услышал я, как шепнул папа маме. Самоутверждалась бы где-нибудь на пустынной скале посреди моря…

Зато потом тетя Женя приносила на берег акваланг и учила нас с ним плавать. В своем зеленом купальнике и длинных ластах она была и вправду, как заметил Алешка, похожа на большую красивую и веселую лягушку, когда быстро плыла под водой. Правда, и Алешка, когда плыл с ней рядом, был тоже похож на лягушонка. Ему страшно нравилось нырять и собирать с песчаного дна разные сокровища вроде крабовых красно-белых клешней и красивых камешков. Однажды ему повезло. Он вынырнул и показал тете Жене обычный камень невзрачного дымчато-сероватого цвета. Приглядевшись, мы увидели, что внутри него будто тлеет теплый красный огонек.

– Молодец, – похвалила Алешку «большая лягушка». – Счастливчик. Это хризолит. Он приносит счастье и ограждает от всяких бед.

Алешка подарил камешек маме, которая чаще всего сидела на берегу и тревожно смотрела в даль моря: не появится ли там грозный пиратский сорокапушечный фрегат или «вот с такими глазами рыбища», которая безжалостно схавает ее любимого «лягушонка».

А папа был задумчив. И озабочен. О чем-то все время размышлял и о чем-то иногда вполголоса и кратко переговаривался с тетей Женей, когда нас не было поблизости…

А в час вечерней прохлады мы иногда спускались с тетей Женей на пляж, и она устраивала час вечернего костра и пекла на нем мидии, которые мы собирали за день.

Приходил наш вечно сонный охранник, приносил охапку дров и, зевая, уходил наверх, спотыкаясь на ступенях. А мы долго сидели у костра, слушали, как, засыпая, чуть слышно вздыхает море, шурша сонными волнами по песку, как оглушительно скрипят всегда невидимые цикады. Смотрели, как мерцают звезды, как всходит луна, как таинственно скользят в дали моря огни его кораблей. И медленно движутся к городу, над которым светит своими огнями романтический маяк.