Кстати, этот эпизод впоследствии вошел в историю революционного движения и гражданской войны в регионе. Только, разумеется, совсем в другой интерпретации – Калюжин стал белобандитом, а погибшие жители села чуть ли не героями гражданской войны и народного сопротивления белому террору.

Село конечно же отстроилось, но дурная слава осталась до сих пор. Этому немало способствовало расположение вблизи села исправительно-трудовой колонии и колонии поселения, отбывающие наказание в которой работали на химзаводе на особо вредном производстве.

Иногда калюжинцы приезжали на Химик в клуб на дискотеку. Как правило, эти визиты заканчивались массовой дракой. Я в таких «мероприятиях» участия не принимал, Мишка с Андрюхой тоже. Кстати, стоило калюжинцам появиться на дискотеке, как наши цыгане куда-то сразу пропадали.

- Что нашли? – мелкий, который в кепочке, с мордой, напоминающей крысиную, подскочил ко мне, потянул мою сумку к себе. – Дай сюда!

Получалось, что драки не избежать. И вряд ли кто-нибудь из персонала полезет вмешиваться, разнимать.

Мишка перехватил ножницы поудобнее. Заводила насмешливо посмотрел на него, сплюнул, заметил:

- Не дури. У нас тоже кое-что имеется!

И продемонстрировал массивный кастет на четыре пальца.

- У меня дядя здесь начальник смены, - зачем-то заметил Андрюха.

- Так, пацаны, - сказал здоровый. – Выворачиваем карманы, сдаём копейку на нужды рейха.

Мелкий с крысиной мордой засмеялся.

И тут на меня накатило. Гнев жаркой волной рванулся из груди наружу. Я без размаха врезал крысёнышу по ребрам в грудину кулаком, пустив по каналам руки небольшой импульс силы. Мелкому хватило с избытком. Мой удар подбросил его, как тряпичную куклу. В груди у него хрустнуло. Он отлетел, ударился спиной об тюк и сполз вниз.

- Ша, заусенцы! – рявкнул я, выставляя правой рукой «вилку» из мизинца и указательного пальцев в сторону остальных калюжинцев. – Эту Стоять, бояться! Эту вилку весь Химик боится!

И выпустил в их сторону «ночной кошмар». В конце концов, волшебник я или кто?

Калюжинцы стояли кучно. Конструкт-заклинание накрыл их сразу всех разом, одновременно. Они присели. Второй мелкий, который стоял позади всех, схватился за лицо и жалобно заплакал, словно ребенок. Заводила выронил кастет, беспомощно охнул, упал на колени и ткнулся лбом в бетонный пол ангара. Я вот такой реакции от него совсем не ожидал. Цыганята-то оказались крепче!

Двое других тоже упали на колени и замерли, напоминая крестьян-просителей из картины про крепостное право.

- Выворачиваем карманы, - грозно скомандовал я и пошутил. – Сдаём копейки на нужды Красной Армии!

Все, кроме плачущего мелкого и лежащего без сознания, послушно вывернули карманы, вытаскивая из них небогатое содержимое. Заводила выпрямился, выложил на тюк передо мной всё, что у него было, низко поклонился и отошел назад, уступая место следующему. Следующий поступил точно так же – выложил всё из карманов, поклонился, отошел. Сзади икнул то ли Мишка, то ли Андрюха.

- Строиться в одну шеренгу! – снова скомандовал я. Калюжинцы выстроились в одну линию – опять все, кроме пострадавшего мелкого. Впрочем, тот уже открыл глаза и полулежал-полусидел на полу, потирая грудину и пытаясь определить свой месторасположение в пространстве и времени.

- Берите его! – снова скомандовал я, указывая на крысёныша. – И валите отсюда. И не дай бог я вас еще увижу…

- Химик для вас запретная зона! – крикнул им вслед Андрюха.

- Офигительно! – высказался Мишка. – Просто офигительно!

- Ты просто монстр, Антоха! – покачал головой Андрей, глядя на наши трофеи.

Нам достались в качестве трофеев шесть рублей мятыми рублевыми бумажками, горстка мелочи, кастет, три ножа-самоделки (кованый длинный нож-кинжал с красивой наборной рукоятью «made in Zona», нож из напильника и кованный нож размером чуть больше ладошки), три пачки сигарет («Космос» и две «Астры»), зажигалка, коробок спичек и колода самодельных фотографированных игральных карт с голыми женщинами.

Я ссыпал все трофеи к себе в сумку, кроме карт, которые успел ухватить Андрюха.

- Потом отдам!

Мишка иронически хмыкнул, огляделся по сторонам и сказал:

- А теперь валим отсюда! И бегом!

Ни Мишаня, ни я ему возражать не стали.

В «макулатурку» - бумажный цех – мы, разумеется, так и не попали. Мишка первым бегом, а мы следом за ним, добежали до остановки, прыгнули в подошедший автобус, отдышались.

- Выходим через одну! – сообщил Мишка.

- Зачем? Нам еще одну ехать!

- Пешком дойдём!

От остановки, где мы вышли, до поселка было километра два. Когда строили завод, предусмотрели и пешеходные дорожки. Даже высадили тополиную аллею вдоль дорожки. А кое-где даже поставили лавочки.

Мишка опустился на первую попавшуюся. Я сел рядом. Андрюха немного тормознулся – он был «занят» разглядыванием «трофейных» карт.

- Андрэ! – позвал Мишка. – Сядь, потом посмотришь. Никто их у тебя не отберет…

- Да кто вас знает, - чуть смутился Андрей, пряча карты и усаживаясь рядом.

- Так, мужики, - начал Мишка. – Про нынешнюю историю рот резко на замок и чтобы никому ни слова. Ясно?

- Поясни! – потребовал Андрей. Я промолчал. Меня такое развитие ситуации более, чем устраивало.

- Вы знаете, кто это был?

- Да хрен его знает, - отозвался Андрей. – Шпана калюжинская.

- Это Фога был! – заявил звенящим голосом Мишка. – А самый мелкий, который сзади стоял, его младший брат Фома!

- Фога? – уже заинтересовался я. – А кто это?

- Центровой у калюжинцев, - пояснил Мишка. – Основной. Главный авторитет калюжинский. Понял?

Он вздохнул:

- Это ж надо – Фогу бомбанули! И опустили ниже плинтуса с корефанами вместе... Он же теперь не успокоится, пока тебя не найдет.

Он ткнул в меня пальцем.

- А заодно и нас! Так что язык прикусить и молчать об этом как партизаны на допросе!

- Да хрен там! – возразил я. – Видал я твоего Фогу…

- Он не мой! – перебил Мишка.

- Да и фиг с ним! – отмахнулся я. - Миш! Я могу поспорить, что Фога теперь от меня бегать будет!

Мишка скривился:

- Не знаю, не знаю…

- Да ну вас нафиг! – перебил нас Андрей. – Показывай трофеи!

Я подвинулся, вывалил из сумки на лавку ножи, сигареты, зажигалку, спички. Деньги пришлось вытаскивать дольше. В сумке, куда я всё свалил впопыхах, было еще тряпьё с базы, всякие этикетки-лейблы. Покопавшись минут пять, посмеиваясь, глядя на слегка нервничающего Андрюху, я наконец выбрал всю мелочь и выудил бумажки.

- Скромно как-то Фога живёт, - ехидно прокомментировал я. – Не задался денек у него…

Сначала Андрюха, потом я заржали во весь голос. Чуть позже к нам присоединился и Мишка.

Моё внимание привлек нож – самодельный кованый кинжал с недлинным острым узким лезвием и красивой наборной рукоятью. Почему-то мне показалось, что сам нож откован давно, а рукоять раньше была другая, а эта, новая красивая сделана совсем недавно. Узор на лезвии походил на зимнюю изморозь на окне зимой и прямо-таки завораживал. А рукоять, хоть и красивая, выглядела насквозь чужой. К этому клинку больше подошло бы простое полированное дерево или витой кожаный шнур. Видел я такие самоделки.

- Дай! - потребовал Андрюха, протягивая руку.

- Перебьешься! – ответил я. Нож отдавать в чьи-то руки, пусть даже временно, на «посмотреть» совершенно не хотелось. Я коснулся пальцем лезвия проверить остроту. Нож оказался очень острым. Я инстинктивно сунул палец в рот.

- Не хрена себе! – подал голос Андрюха.

Капелька крови, попавшая на лезвие, исчезла на глазах, словно впиталась в железо. На секунду мне показалось, что нож стал холоднее.

Я сунул его в сумку.

- Это мне! И маленький нож тоже. Остальное делите, как хотите.

- Карты общие! – заявил Мишка.

На моё счастье, maman дома не было. Я разулся, помыл руки, переоделся, свернув одежду в ком и бросив её в корзину для белья – уж очень сильный запашок она выдавала.