- Мам, - я виновато улыбнулся, - я же просил не трогать меня во время медитации. Ты меня так и убить можешь…

- Правда? – опешила maman. – Нет, правда?.. Ой, дура я, дура! Прости меня, Антошка!

- Ладно, - отмахнулся я. – Проехали. Дай футболку.

Пока maman доставала из шкафа футболку, я быстро пустил по организму конструкт общего «исцеления», нейтрализуя последствия инъекции.

Потом, надев чистую футболку (старую, всю измятую maman закинула в стирку), прошел на кухню, поздоровался.

- Здравствуйте!

- Здравствуйте, Антон Николаевич! – старший из них, смуглый, горбоносый, черноглазый, встал, сделал шаг навстречу, протянул руку. – Капитан Устинов Денис Владимирович, Комитет государственной безопасности.

- Старший лейтенант Ершов Игорь Валентинович, - встал второй, который был помоложе, светловолосый, голубоглазый, и тоже протянул мне руку. – КГБ.

Я пожал руку сначала Устинову, потом Ершову.

- Может, в комнату пройдем? – предложил Устинов. – Там удобнее будет беседовать.

Он виновато улыбнулся, даже попытался руки развести, ударился одной об стенку, другой об холодильник.

- Тесновато у вас тут…

- Да, да, конечно, - подала голос из-за моей спины maman. – Проходите в комнату, присаживайтесь. Можно не разуваться.

Оказалось, что гости сидели на кухне в обуви.

- Да ничего страшного, мам, - вдруг неожиданно для самого себя возразил я. – У нас чисто. Гостям разуться будет не затруднительно. Правда?

Не знаю, что на меня нашло. Сначала я был удивлен, даже ошеломлен визитом сотрудников КГБ. Потом, вспомнив слова наставника, откровения завотделением БСМП Захара Петровича как раз про Ершова… В общем, на меня напало бесшабашное, веселое, даже хулиганское настроение.

Устинов с Ершовым разулись, прошли в комнату, огляделись, выбирая место, куда бы присесть. Я, опережая их, уселся на свой диван, в уголок, который едва выглядывал из-за шкафа, откинулся на спинку.

У моих собеседников не осталось выбора: только разместиться на стульях напротив меня. На кровати сесть не получилось бы – оттуда меня тогда не было видно. Стулья у нас были недорогие, неудобные, жесткие. Без опоры, например, если не за столом, то на таком долго не просидишь.

- Может, поближе присядете? – предложил Устинов.

- Да мне здесь поудобнее, - вежливо отказал я. – Спина не затекает.

Устинов повернулся в сторону, попросил:

- Нина Павловна! Можно мы пообщаемся с вашим сыном тет-а-тет, так сказать? С глазу на глаз?

- А в чём дело? – немного сварливо отозвалась maman.

- Очень нужно, - обезоруживающе улыбнулся тот. – Пожалуйста…

- Хорошо, - сдалась maman. – Я пока в магазин схожу. Сахар заканчивается.

Хлопнула дверь. Щелкнул замок. Смуглый вздохнул, развернул стул, сел, облокачиваясь на спинку:

- Поговорим?

Его коллега придвинулся поближе. Я пожал плечами, говорите, мол.

- Антон, у тебя… Ничего что я на «ты»? У тебя проявились необычные способности, которые интересны многим, понимаешь?

Я снова пожал плечами, мол, продолжайте…

- Интересны многим – нам, учёным, лицам из негативной среды…

- Кому? – не понял я.

- Ну, всяким жуликам, бандитам, криминальным элементам, короче… И, разумеется, зарубежным спецслужбам. Пока ты особо не известен, ты живёшь спокойно. Хотя, как не известен? Известен. Да еще как! Про тебя уже и в милиции знают, и в криминальной среде ты нарисовался…

- И вы в курсе? – уточнил я.

- Мы – в первую очередь, - согласился Устинов.

- А что ты умеешь? – поинтересовался другой сотрудник, помоложе, Ершов.

- Сначала я бы хотел узнать, что вам от меня надо? – ответил я вопросом на вопрос.

- Давай откровенно, - предложил Устинов. – Для начала мы должны определиться, кто ты есть на самом деле. Если ты гипнотизёр, это одно. Если у тебя какие-то другие задатки, это другое. Но для начала ты должен…

- Я никому ничего не должен! – перебил его я.

- Ты ДОЛЖЕН! – оборвал меня Устинов и уже мягче добавил. – Ты должен уяснить, что мы с товарищем Ершовым тебе совсем не враги. А друзья. Друзья! Которые тебе всегда придут на помощь. Но для этого ты сам должен пойти нам навстречу. За тобой завтра уже, а может, и сегодня начнется охота...

Я вздохнул. Смуглый кагэбэшник, похожий то ли на армяна, то ли на азербайджанца, то ли на дагестанца, не врал. И то, о чем он говорил, раньше полностью предупреждал наставник.

- Так в чём проявляются твои способности? – повторил Устинов.

- В чём? – переспросил я и задумался. – Ну, я лечить немного могу…

О всех своих способностях я решил ни в коем случае не говорить. Хватит с них и этого!

- Что лечить? – уточнил второй.

- Что, что? Людей могу лечить! – внезапно разозлился я. – У тебя зуб слева внизу болит или скоро заболит. У тебя, - я обратился к Устинову, - другая проблема…

- У вас, - задумчиво поправил меня Устинов. Он повернул голову к своему коллеге. Тот согласно кивнул.

Я иронично хмыкнул:

- Какие-то у нас с вами совсем не дружеские отношения. Вы мне тыкаете, я к вам на вы должен обращаться… Как-то это не равноценно совсем получается.

Моя эскапада была вызвана словами моего наставника: я – единственный маг на Земле! Я – ЕДИНСТВЕННЫЙ МАГ НА ЗЕМЛЕ! В конце концов, я должен себя уважать, и заставить уважать себя других!

- Ладно, ладно, - поспешно согласился со мной Устинов. – Может, продемонстрируешь своё умение?

- Да без проблем!

Я поднёс руку к лицу Ершова, «уколол» коротким импульсом живой силы в челюсть, где в магическом зрении краснел больной зуб. Краснота мгновенно исчезла. Ершов ухватился за щеку:

- Не болит! Чесслово, не болит!

Он встал, подошел ко мне, ухватил за руку:

- Спасибо, Антон! Правда, спасибо! Я этих стоматологов до судорог боюсь. А тут…

- Игорь, - обратился к нему Устинов. – Выйди, покури.

- Что? – не понял тот.

- Выйди, пожалуйста, - интонации в голосе Устинова сменились на несколько жалобно-просительные. Ершов пожал плечами:

- Как скажешь…

Он вышел из квартиры. Устинов снова повернулся ко мне:

- А мне… Мне поможешь?

- Встань! – сказал я. У него была другая проблема. В паховой области багровел темным цветом орган величиной с мизинец. Конечно, трогать его за причиндалы я не стал. Просто направил руку и через энергоканалы выпустил туда заряд живой силы помощней, чем в больной зуб Ершова. Одного импульса оказалось мало. Краснота исчезла совсем только после третьего «разряда».

- Всё, - объявил я. Встал, направился на кухню. Вытащил из холодильника пакет молока, налил полстакана, жадно выпил.

- В смысле? – спросил Устинов. – Не понял.

Он пошел вслед за мной.

- Устал! – демонстративно объявил я. На самом деле, конечно, у меня всего лишь пересохло в горле. Кипяченой воды не оказалось. Пришлось промочить горло холодным молоком.

Устинов недоверчиво посмотрел себе… вниз. Я хихикнул.

- Я ничего не почувствовал, - сообщил он.

- Можешь почесать, - улыбаясь, предложил я. Он злобно посмотрел на меня.

- Ты… ты просто не понимаешь!.. – выдал он.

- Да всё нормально, - успокоил я его.

Дверь открылась, показался Ершов. Устинов сразу замолчал, а ведь вроде как пытался выдать мне что-то такое… может, даже нецензурное.

- Ну, что, вы уже закончили секретничать? – поинтересовался он.

- Закончили! – подтвердил Устинов. Он повернулся ко мне. Мы снова присели: я на диван, Устинов с Ершовым на стулья. Устинов расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, ослабил узел галстука.

- Вы бы пиджаки сняли, - посоветовал я. – Жарко же.

- Жарко, - согласился Ершов.

- И ты так можешь любое заболевание вылечить? – спросил Устинов.

Я снова пожал плечами:

- Сложно сказать. Если ткань, предположим, руки омертвела, гангрена развилась, то вряд ли. Мёртвое не оживить. Сами понимаете. Я ж не Иисус Христос, чтоб мертвого Лазаря поднимать!

- А откуда про Лазаря знаешь? – поинтересовался Ершов. – Библию читаешь?