- Может, милицию вызвать?

- Не надо, - буркнул я. – Пошли, потру тебе спинку!

Не ожидая ответа, я зашел в подъезд, поднялся на свою площадку, открыл ключом дверь. В затылок сзади дышала Светка.

- Заходи! – я пропустил даму вперёд. – Ванная там. Только дай я сначала руки вымою. С улицы пришел.

- Оффигеть! – выдала она, как только я закрыл дверь. – Как ты их ловко уложил! С ума сойти! Ты – мастер каратэ? Или гений дзюдо?

Я сообразил, что когда я посылал импульсы в противника, особенно парализующие поясницу, я, соответственно, двигал рукой вперед. Со стороны это выглядело как удар. Очевидно, это и увидела моя одноклассница.

- Свет! – я подошел к ней вплотную. – Никому не говори. Хорошо? Не надо, очень тебя прошу.

Она ошарашенно кивнула. Вот так рождаются легенды!

Я ушел на кухню, Светка в ванную.

- Как колонку включить? – крикнула она через дверь.

- Она автоматически включается, - сообщил я. – Как воду откроешь, так и включается. Только сначала чуть подожди, холодная вода сольется…

Пока Светлана принимала душ, я опять намолол кофе, насыпал 2 ложки в турку, поставил на огонь.

Она вышла с мокрыми волосами в спортивном костюме, который обтягивал её тело, как тесная перчатка руку. Похоже, белье она не надела. Она поймала мой взгляд, но даже не покраснела, а подмигнула мне. В результате покраснел я. У меня даже дыхание спёрло. Давно я такого чувства не испытывал. Наверное, с 23-го февраля, когда нас девчонки поздравлялис праздником, при этом Ленка-Жазиль вручила мне подарок, поцеловала меня в щеку и ненароком прижалась ко мне всеми выпуклостями, отчего я моментально покраснел на смех всему классу.

Сейчас я испытал аналогичное чувство. Я отвернулся к окну, чтобы скрыть смущение.

- Я посижу у тебя пять минуточек, пока волосы высохнут, ладно?

- Я вообще тебя хотел кофе угостить, - я уже успокоился. – Хочешь?

- Хочу!

Светка села за стол. Я подал ей чашку. Она сделала глоток, зажмурилась от удовольствия:

- Вкусно! Сто лет кофе не пила.

Я сел напротив. Девушка снова глотнула кофе, улыбнулась мне, сообщила:

- А ты интересный тип, Ковалёв! Почему я раньше этого не замечала? Ты с Ленкой ходишь?

Я усмехнулся, отрицательно мотнул головой:

- Не-а. С чего ты взяла? Ни с кем я не хожу.

- А мне казалось, что ты на неё глаз положил, - продолжала Светка меня допрашивать.

- Всё это грязные инсинуации и провокации! – отверг я её предположения.

Наш разговор прервал звонок в дверь. Я встал:

- Извини, сейчас.

На пороге стояла тётя Маша. Она зашла в прихожую, хотела что-то сказать, но увидела на кухне Светку и поманила меня за собой. Тётя Маша вытащила меня на улицу и сказала:

- Эти уроды, с которыми ты подрался, приехали на 24-й «волге». Как только ты ушел, водитель их перетащил в машину и уехал. Номер машины я записала. Чуть позже скажу тебе адрес и фамилию, на кого она зарегистрирована.

- Зачем? – удивился я.

- Они уголовники, Антон, - удивилась моей непонятливости тётя Маша. – И не просто уголовники. Они из банды. Они что-то от тебя хотят. Я бы на твоем месте позвонила куратору.

- Кому? – не понял я.

- Другу твоему в КГБ! – шепотом рявкнула тётя Маша. – Шишкину я сама позвоню.

Я опять не понял. Кто такой Шишкин? Но переспрашивать не стал.

- Не дело, когда зэки доставать начинают! – махнула рукой тётя Маша. – Всё, иди к своей подруге. А то она тебя заждалась!

Тётя Маша хихикнула:

- Уже и душ приняла… Чистоплотная девица-то!

И пока я соображал над её репликой, тётя Маша успела сбежать.

- Какая прелесть! - услышал я, открывая дверь. Светка зашла в комнату и увидела наш «розарий» - три цветочных горшка на подоконнике, в которых maman когда-то посадила розы. Цветочки до поры, до времени были чахленькие, загибались и всё никак не могли загнуться. Maman каждый раз, глядя на них, собиралась их либо пересадить, либо выкорчевать напрочь. Потом до них добрался я. Утром и вечером я «вливал» в цветы под самый корень по небольшой порции «живой» силы. Уже на третий день розы пошли в рост, стали выше, обросли листвой и, наконец, дали бутоны, а потом и распустились. Цветы получились яркие, крупные, с большими плотными лепестками и уже недели две совсем не думали осыпаться.

- Это maman выращивает, - сообщил я и неожиданно сам для себя поинтересовался. – Хочешь такой?

- Хочу!

- Ладно, - согласился я. – На день рожденья тебе выращу. Какой цвет предпочитаешь?

- Хочу желтенькую, - ответила почему-то грустновато Светка. – Только не успеешь, у меня днюха 4 октября. Месяц остался.

- Успею! – я заулыбался. Главное, купить в цветочном желтенькую розу, пересадить её в горшок побольше, а остальное – дело техники. Эти вон монстры флоры за пять дней такие вымахали!

Когда Светка уходила, я не удержался и, глядя на её попку, пустил ей импульс энергии «жизни» прямо пониже спины. Точнее, не импульс, импульс по своей структуре напоминал иглу. А я пустил широкий мягкий поток энергии «жизни». Светка шла вниз по лестнице, я стоял в дверях квартиры. Как только поток её догнал, коснулся, она замерла, резко обернулась, посмотрела на меня, при этом покраснев, как мак, и пустилась бежать дальше по лестнице, словно удирая от меня.

- Я тебя убью, Ковалёв! – услышал я.

- Я тебя тоже люблю! – буркнул в ответ, при этом, наверное, жалея, что она этого не услышала.

***

Светлана распрощалась с Ковалевым, пошла вниз по лестнице, как её пониже спины нежно и осторожно коснулось что-то такое мягкое, теплое, словно волна, отчего ей стало вдруг легко, свободно и приятно. Стадо мурашек пробежало по спине вверх-вниз. Тело охватила непонятная истома. Нечто подобное она испытывала во сне, когда ей снилось, что – тьфу, опять этот Ковалев! – её нежно поглаживает, целует и…

Она обернулась. Ковалев стоял от неё далеко. Но почему тогда ей показалось, что касался её он?

Светлана опомнилась, бросилась бежать, успев растерянно крикнуть:

- Я тебя убью, Ковалев!

Хотя ей показалось, что вместо «убью» она произнесла другое слово.

Глава 31

Похищение

Maman с работы не вернулась. Ни к половине седьмого вечера, как обычно она возвращается, ни к семи. В половину вечера я пошел встречать её на остановку. В течение 40 минут пришли 3 автобуса. Её по-прежнему не было.

В девять вечера я набрал с автомата «02». Дежурная, девушка, меня разочаровала. Розыск пропавших людей, с её слов, начинается после трех суток отсутствия. Заявление у меня могут взять только в РОВД по месту жительства и не раньше завтрашнего утра. Выезжать, соответственно, сейчас ко мне никто не будет.

Я побежал к тёте Маше. Та выслушала меня и выдала:

- Нина Павловна не могла к какой-нибудь своей подруге пойти?

- Она бы меня заранее предупредила, - ответил я. – Да и нет у неё здесь в городе таких подруг, к которым можно так вот сходить, и родственников у нас здесь тоже нет.

- А по магазинам после работы? – похоже, тётя Маша стала перебирать все варианты.

- Тёть Маш, магазины работают до семи вечера, продуктовые – до восьми максимум. Она по-любому дома должна уже быть!

Тётя Маша развела руками:

- Ну, тогда остается один самый неприятный вариант – это они. Те, кто за тобой охотился. Не вышло тебя заполучить самим, решили через твою мать. Жди известий.

- Сидеть и ждать? – переспросил я.

- А больше ничего не остаётся, - пожала плечами тётя Маша.

- И ты так спокойно об этом говоришь? – разозлился я и повторил. – Сидеть и ждать?

- А что? Вопить во весь голос и истерить? – повысила голос соседка. – На пол брякнуться и руками-ногами дрыгать? Слёзы пускать? Так что ли? В милицию звонил?

Я кивнул.

- Там тебя, конечно, послали?

Я опять кивнул.

- Вот видишь! Это всё недостатки нашей правоохранительной системы. Вечер, рабочий день кончился. Все разошлись по домам, никого нет. С точки зрения дежурного оснований для экстренных мероприятий нет. Активные розыскные мероприятия начнутся только после трёх дней отсутствия. Всё по инструкции. Поэтому остается сидеть и ждать до утра.