Все возможности, что давала медицина, в конце концов тоже исчерпались. И, как бы Фиантир не хотел обратного, Тамбина начала постепенно стареть и дряхлеть.
Оставался ещё один вариант. Сделать её Майигу.
Мой способ через обращение в поглотителя и пересадку Дара, разумеется, был доступен только мне одному. Однако даже я знал о том, как это можно было сделать иным образом. Рей, мой добрый друг, убитый Палемом, был именно таким «искусственным» Майигу.
Так что метод определённо был рабочий. Вот только использовать его можно было, только заручившись поддержкой Руйгу. Лишь получив крещение в Законе, человек мог выйти за пределы ограничений смертного тела и переродиться Майигу.
Проблема была в том, что в Единстве это было запрещённой практикой. Согласно законам, установленным Катрионом, люди были людьми, а Майигу были Майигу. И хотя здесь ратовали за максимально плотное и плодотворное сосуществование этих двух групп, их смешение не допускалось.
У меня на этом моменте появились саркастичные комментарии в адрес Катриона, без вопросов позволявшего Палему использовать свой Закон для создания поглотителей.
Но, с другой стороны, Тейя ведь не была ни частью Содружества, ни тем более частью Единства. Так что никаких, даже своих собственных правил, Катрион не нарушал. А над такой вещью, как справедливость, прожжённый делец Байгу скорее всего только посмеялся бы.
Вообще, уже то, что Фиантир завёл роман с человеком, не слишком одобрялось. По крайней мере официально такой союз бы никогда не закрепили. Но с учётом его идеального послужного списка на небольшой грешок старшего капитана закрыли глаза.
Однако никто и никогда бы не позволил Фиантиру превратить его возлюбленную в Майигу. Более того, вряд ли бы нашёлся Руйгу, что согласился бы пойти против воли Катриона.
Хотя, очевидно, как минимум один такой нашёлся.
После нескольких лет осторожных поисков к Фиантиру пришёл посланник от одного из кодлы Амалы с предложением, от которого уже отчаявшийся старший капитан просто не смог отказаться. Сила Майигу и вечная жизнь для Тамбины в обмен на «некоторую помощь» с его стороны.
Девушку, или, вернее, уже бабушку, забрали и пообещали, что вернут её Фиантиру, как только она станет Майигу. Вот только это произошло уже целых пятнадцать лет назад.
Даже я, практически ничего не понимавший в тонкостях процесса крещения в Законе, понимал, что этого срока хватило бы на то, чтобы превратить человека в Майигу не один, а минимум десять раз. Фиантир, изучивший вопрос досконально, разумеется, понимал это тоже.
Вот только сделать он ничего не мог. Он не знал, где находится Тамбина. На вопросы о том, когда всё будет сделано, ему либо не отвечали вовсе, либо отбрёхивались чем-то вроде: «Это всё индивидуально», «Возникли некоторые осложнения» или и вовсе: «Не задавай слишком много вопросов и продолжай работать».
Очевидно, её держали в заложниках, чтобы усилить давление на Фиантира. А чтобы он не сорвался с крючка, раз в год им устраивали что-то вроде кратких свиданий, для того чтобы он убедился, что Тамбина ещё жива.
И хотя на таких встречах он чувствовал от неё энергию Закона, состояние уже почти статридцатилетней женщины с каждым разом становилось лишь хуже, а не лучше. На последней встрече чуть больше полугода назад она даже не смогла сама стоять, её к нему вывезли в кресле-каталке.
Фиантир уже давно понял, что исполнять своих обещаний Амала и её сообщники не собираются. Может быть они боялись, что Катрион обо всём узнает, а может быть в принципе даже мысли о том, чтобы помочь, изначально в головах не держали.
К сожалению, нарушить договор, пока Тамбина была жива, он не мог. И, как я ему и сказал, когда меня вели в камеру в первый день, Фиантиру оставалось только вилять хвостом перед ненавистным хозяином, не в силах как-то повлиять на ситуацию.
За эти пятнадцать лет по указаниям Амалы и остальных, Фиантир провернул немало нелегальных схем. Крал информацию из архивов Башни Стали. Подчищал места преступлений, чтобы следствию и обвинению не хватило улик. Лгал ради прикрытия нелегальных операций и прочее, прочее, прочее.
Когда я прибыл в Восемь Башен, ему незамедлительно пришёл приказ. Арестовать меня и под любым возможным предлогом отправить в одну из колоний для Майигу. Вероятно, там меня, скованного наручниками, блокирующими мировую ауру, ждали бы агенты Амалы.
Пластинка Катриона не позволила Фиантиру исполнить приказ. Но его нетерпеливым хозяевам было наплевать.
Ему пришло новое сообщение. Избавиться от меня в течение недели. В противном случае через полгода на следующее «свидание» Тамбина приедет без рук и без ног.
Поэтому он так поторопился, воодушевлённый полученной от Пайта наводкой. К счастью, я успел заручиться поддержкой клана Исс, надавившего на непосредственное начальство Фиантира, с которым он технически не имел права спорить. Иначе, вероятно, меня бы отослали в ту самую колонию даже без реальных обвинений.
И теперь это самое начальство давило уже на самого старшего капитана, вполне резонно спрашивая, почему меня ещё не отпустили, ведь единственная причина для ареста — донос Пайта — была опровергнута.
Ни о какой колонии уже, разумеется, не могло идти и речи. А это означало, что Фиантир провалил задание, данное ему Амалой и остальными. Тамбина была обречена.
И единственным вариантом, что он смог придумать, было обратиться за помощью напрямую ко мне. Для этого он даже подсуетился, расчистив соседние камеры и отправив куда подальше всех охранников на время нашего разговора. А я-то думал, что ко мне готовятся ассасина отправить.
— По итогу твоего рассказа у меня есть два вопроса, — произнёс я, когда он закончил свой рассказ. — Первый: как я могу убедиться, что ты мне не лжёшь? Что это не трюк той же Амалы или что истинная причина твоей от них зависимости — это действительно благородное желание помочь любимой, а не какой-нибудь карточный долг? И второй: чем ты можешь быть мне полезен? Что я получу с того, что помогу тебе?
— Насчёт подтверждения у меня есть несколько вариантов, — незамедлительно ответил Фиантир, наверняка ожидавший чего-то подобного. — Я могу принести клятву. Была бы возможность, я бы и в верности поклялся, если бы это помогло, но, как и все госслужащие, я присягнул Великому Катриону. Могу передать тебе компромат на меня за все эти пятнадцать лет, с которым, если ты обратишься к моему начальству, меня будет ждать неминуемая казнь. Могу дать увидеть мои воспоминания, у меня есть знакомый Майигу с таким Даром. Или что угодно другое, что ты попросишь в качестве доказательства.
Он определённо был настроен очень серьёзно.
— Будет достаточно клятвы и компромата, — немного подумав, ответил я. — Клятву я хочу получить прямо сейчас, а все нужные материалы отдашь Эллисе.
— Хорошо, — Фиантир достал из кармана небольшую связку ключей.
Для того, чтобы принять клятву, нужно было использовать мировую ауру, и он, похоже, к этому тоже подготовился заранее. Разомкнув мои наручники без каких-либо вопросов, он склонил голову и произнёс:
— Я, Фиантир Рион из Единства, клянусь собственными жизнью, душой и Даром, что всё, сказанное мной Тиму Тарсу из Тейи за последние полчаса и впредь было и будет правдой от первого и до последнего слова. Также я клянусь, что все документы и материалы, что я передам Эллисе Тарс из Тейи, будут подлинными и будут безапелляционно доказывать мою причастность ко множеству нарушений закона Единства и Восьми Башен.
Продуманно, не прикопаешься. Ещё одно доказательство того, что он не врал.
— Я, Тим Тарс из Тейи, принимаю клятву Фиантира Риона из Единства, и запечатлеваю своей силой его искренность. Если он уже нарушил или нарушит в будущем названные условия, то в моей власти будет забрать у него всё, чем он клялся.
Сами по себе слова были не прям, чтобы обязательны. Фактически и сам Фиантир мог просто молчать, принося клятву лишь мысленно.
Но определённый смысл в этом всё-таки был. Клятва на мировой ауре представляла собой как бы пару из замка и ключа. Замок формировался из энергии Фиантира, а ключ — из моей энергии, и они оба запечатывались внутри его тела.
