Андерс же всю свою жизнь просидел в кабинетах. Возможно, он изучал единоборства и даже участвовал в каких-то там спарингах. Но это совершенно разные вещи. И одно никак не подменяет другое.

Я даже подорвалась с кресла, выглянула из кабинета, в надежде, что Андерс все еще идет по коридору. Но его там, увы, уже не было.

Что ж… Я прошлась по кабинету, выпила чаю и вернулась на свое место.

Гаоль Андерс – достаточно умный мужик, чтобы не выкидывать подобные фортели и не дурить.

Понимает, что он – не военный и не полицейский. Осознает, что для настоящей драки без правил мало спарингов и всяких там умных теорий. Нужна практика, нужна скорость реакции, нужны определенные внутренние качества… В конце концов, мышечная сила!

Думаю, он сказал мне просто, в запале. Любому обидно, когда его немного опускают с небес на Землю. А я опустила – напомнила, что Гаоль на схватки, как Сил, не способен. Вот и поперла мужская альфа-самцовость.

Я себя успокаивала, но все равно где-то внутри разрасталось волнение. Пришлось глушить его чаем с травами.

Гаоль никогда еще прежде не заявлял, что станет мне что-то доказывать, а точнее – демонстрировать действием, не словами. Демагогию-то он разводил много и горячо. Как я не права, как узко мыслю, если считаю, что настоящему мужчине место среди воинов. Но вот действиями он мне еще никогда не грозил…

Впрочем, он ведь – ученый и аналитик. Думаю, именно так он пытается вывести меня из равновесия и зоны комфорта.

То же мне боец внешних троек!

Да этому ученому духа не хватит просто элементарно выйти на поверхность в место, где замечена мизерная активность тварей!

Бред все это! Так, шапкозакидательство!

Почему-то чем больше я себя убеждала, тем сильнее волновалась за глупого Андерса.

Нашел время и способ доказывать мне мужскую состоятельность!

У нас атаки за атаками! Без передышки!

Враги обрушили несколько речных городов!

Между прочим, впервые в истории!

К чему нам эти розовые сопли?! Признания? Вся эта сладкая вата с ванильным сиропом? У нас жизнь – сплошной перец и соль! И с этим надо смириться, проникнуться.

А на тренировки я все же приду. Интересно будет на них посмотреть. Особенно учитывая, что результат этих тренировок уже налицо!

Очнулась я уже в колеснице. Над головой уходил назад свод – красного туннеля, я это хорошо поняла. Впереди возвышался лесной воин и вручную управлял нашим транспортом.

Пахло сыростью, землей и лекарствами.

Я приподнялась на локтях и с облегчением обнаружила, что все, кто бежал со мной из воздуховода тут, и даже более-менее, целы. Более-менее… Хорошее слово. Уж слишком оно все обобщает.

Кто-то выглядел бодрым, практически не пострадавшим, на ком-то – живого места не было из-за атаки тварей. Но все были в сознании и на мой вопросительный взгляд, некоторые даже через силу заулыбались. Мальчик, что едва не утонул, пострадал слабо и сладко спал на коленях у матери. Выглядел ангелочком, вот прямо ей богу! Такой милый, что я аж улыбнулась.

Тотчас боль на щеке напомнила про ожоги. Мера дремала в углу колесницы, притулившись между двумя здоровенными мужиками, что втаскивали женщин по канату в воздуховод. Они были еще бодрячком. Один показал мне большой палец, другой подмигнул. Я попыталась присесть, но голова тотчас предательски закружилась – видимо, враги приложили как следует.

Пришлось срочно возвращаться в горизонтальное положение.

– Куда вы нас везете? – уточнила я у спины лесника.

Парень, не оборачиваясь и не отвлекаясь, ответил:

– Пока что в больницу, к нам, в лесной лагерь. У подземников все переполнено под завязку. Все свободные помещения, даже в госучреждениях заняты. Так что вас временно приютим мы. Когда подземники подготовят нужные места и, если их окажется достаточно – отправим туда. Там безопасней и гораздо спокойней. В лесном поселении особенная специфика. У нас выживают только сильнейшие. Еще ведутся переговоры с ближайшими речниками, подземниками. В общем, вопрос решается… А пока… придется потерпеть в лесном городе.

Я покосилась на Меру и уточнила практически шепотом.

– Ничего неизвестно о дежурных в желтых туннелях?

– К сожалению, мне совсем ничего, – с искренним участием ответил лесник. – Мы все время дежурили исключительно в красных. Подбирали пострадавших, увозили к подземникам и – к нам. Это надо спрашивать у других служб. Ну или у подчиненных Теллы Терновой.

Я еще раз покосилась на Меру. Она встревоженно всхлипнула, но не проснулась. Пусть. Незачем ей слышать наш диалог. Остальные понимающе повздыхали и покивали.

Я снова осторожно приподнялась на локтях. Полежала так и попробовала сесть. На сей раз мужчина рядом зафиксировал твердой рукой и медленно потянул на себя.

Получилось принять вертикальное положение и оглядеться.

Мы летели вперед с невиданной скоростью. Вот уж не предполагала, что кто-то способен управлять колесницей, что несется быстрее ветра. Тут профукать поворот, слишком резко газануть в сторону – и проскочить мимо цели или опрокинуть весь транспорт – легче легкого, банально раз плюнуть… Не говоря уже о том, что, когда туннель резко поднимался вверх или уходил вниз, требовалось быстро стабилизировать движение, иначе транспорт мог потерять связь с рельсами и силовым полем и вылететь в стену.

Однако леснику удавалось «вести», и вроде легко. По крайней мере, его мощная спина напряженной до предела совершенно не выглядела.

На соседних рельсах стремительно неслись подобные нам транспорты с ранеными и уцелевшими беженцами.

Мы то ныряли в отдельные, узкие туннели, то выезжали в более широкие, для нескольких колесниц. И всякий раз встречали другие.

Стены и своды мелькали перед глазами сплошным пятном: бело-зеленым. Туннели назывались «красными» на карте сообщений поселений друг с другом. Их «условные цвета» обозначались лампочками на въезде, выезде и – пунктиром – внутри самих помещений.

Я откинулась на спинку сиденья и ждала конца путешествия…

Перед глазами рябило, временами мелькали световые всполохи, пятна. Иной раз весь мир вдруг начинал закручиваться спиралью и образы смешивались словно в калейдоскопе.

Да уж, твари меня, как следует, оглаушили…

Туннель закончился совсем неожиданно. На поверхность из него выводил люк, замаскированный травой и землей, отчего внутрь пробивались рассеянные снопы света.

Люк резко сдвинулся – и мы оказались в вечернем лесном городе.

У меня опять перехватило дыхание. Кислорода было столько, что чудилось – еще немного – и голова просто взорвется, а грудь треснет. А ведь я – попаданка и большую часть жизни провела именно на поверхности планеты! В своей, альтернативной этой реальности, разумеется…

Остальные ошарашенно выпучивали глаза и хватали воздух ртом, словно рыбы, выброшенные мощным штормом на берег.

Привыкнуть было сложно. Мера проснулась и начала испуганно силиться вновь научиться дышать. Только дети чувствовали себя более-менее нормально. Мальчик, что едва не утонул, даже глаз не открыл – продолжал умильно посапывать в дреме. Остальные с интересом озирались вокруг.

Со всех сторон оглушительно стрекотали насекомые, не пели, а голосили, как потерпевшие, птицы.

Я внезапно ощутила на лице движение, испуганно дернулась и… смахнула с носа божью коровку.

Маленькая, лилово-красная, с шестью черными точками… она казалась такой красивой, самим совершенством! Даже в неверном свете, который шел непонятно откуда, словно просачивался сквозь землю или еще что…

Лесной город я вначале совсем не увидела.

Вокруг были деревья, кустарники, какие-то поросли с ягодами. Над головой – безбрежное темнеющее небо, такое огромное и такое… бездонное… Этот простор, что уходил ввысь, все дальше и дальше… кружил голову…

Я только сглотнула, понимая, что не хочу больше от этого отказываться.