– Не надо, – остановил Головин.

– Так вот, – продолжал полковник. – Пока он добирался, сверху поступило новое распоряжение: не трогать оппозицию.

– Я все понял, – сказал Головин. – Вы продали этого парня.

– Другого выхода не было, – стал оправдываться полковник. – У нас отсутствовал надежный канал связи.

– Что же он хочет теперь? – спросил Головин. – Убить этого душмана?

– Да.

– Подожди, подожди! – встал со своего кресла Головин. – Так ты говоришь, тот прибывает в Москву?

– Он уже в Москве, – сказал полковник.

– Да не этот, – отмахнулся Головин. – Я говорю о высоком таджикском госте.

– Да, завтра, – ответил полковник. У Головина полезли на лоб глаза.

– У вас есть двенадцать часов, чтобы разыскать этого супермена и засадить его в «Матросскую тишину», – процедил сквозь зубы Головин. – Вы меня поняли? Двенадцать часов!

Он перешел на крик, забыв о том, что еще час назад журил полковника за беспокойство.

– Засранец, герой хренов, – ходил по кабинету и ругался Головин. – Нет, я все-таки не понимаю, зачем ему нужно убивать политического деятеля? Мало ли заказов на убийство? Какие деньги получил бы и жил себе спокойно.

Он замолчал и подошел к окну. Начинала светлеть линия горизонта. Был четвертый час утра.

– Вы спрашиваете, зачем? – осмелился заговорить полковник.

Он обвел взглядом побледневшие от усталости лица коллег.

– Посмотрите, господин секретарь, на наши лица, – продолжил полковник. – Это наша первая бессонная ночь, но никак не последняя.

– Все будет зависеть от вас самих, – сказал Головин. – Чем быстрее поймаете своего соратника, тем быстрее отправитесь отдыхать. Вы согласны?

Он отвернулся от окна и посмотрел на полковника.

– Да, – ответил тот.

– Что вы намерены предпринять? – поинтересовался Головин. – Если этот, как его?..

– Виктор Тарасенко, господин секретарь, – услужливо напомнил полковник.

– Вот именно, – согласился тот. – Если он пошел против вас, зная о грозящей ему опасности, то где он сейчас может быть? Как его найти? По вашему рассказу я делаю заключение, что его будет не так-то просто арестовать?

– Я прекрасно все понял, Роман Олегович, – ответил полковник. – У меня есть выход на него.

Все уставились на полковника. Женя ощутила холодок внутри и замерла, ожидая, что полковник сейчас же обратится к ней.

– Какой же? – поинтересовался Головин.

– Пару часов назад я виделся с Тарасенко, – ответил полковник. – Он пробрался на мою дачу, у нас состоялся разговор, но парень не внял голосу разума. Более того, он притащил с собой иностранцев. Они журналисты. Пока мы вели разговор, они все записали на пленку.

– Черт побери! – просто взревел Головин. – Да вы хоть представляете, что может случиться, если эта пленка попадет в чужие руки?

– Догадываюсь, – ответил полковник.

– Так действуй же, полковник! – продолжал кричать Головин. – Оторви наконец свою задницу от стула, и вперед. Хватит разводить говорильню!

Попрощавшись с Майком и Стивом, которые подвезли меня до дома Терехина, я взял машину и отправился к Жене. Надежды застать ее дома у меня практически не было, но я думал, что смогу дождаться ее возвращения хотя бы к утру. Я ошибся: Женя домой так и не пришла. Ночь заканчивалась. Я сидел на кухне в Жениной квартире и старался представить, что могло сейчас происходить на экстренном совещании, которое обязательно созвал полковник. Женя не возвратилась домой, и я понял, что маховик, запущенный мной, набирал очень большие обороты. Теперь никакого времени на размышления не оставалось. Нужно было исключить всякие контакты с кем бы то ни было. Даже с Терехиным и Женей! Если по моей вине кто-то из них пострадает, я себе этого никогда не прошу. Я не хотел брать на себя такую ответственность.

Я прислушивался к своему сердцу, ощущал свое тело и понимал, что готов пойти в атаку.

«Я должен пойти навстречу опасностям, – думал я. – Бесконечных три года и пять месяцев я ждал того момента, когда сделаю этот шаг, а за ним и последующие, упреждая действия своих противников. Да, – противников. Теперь они все встали по ту сторону баррикады, а я, как и в девяносто первом, остался на этой стороне. Я измучаю их и сведу с ума, как это хотели сделать со мной они».

(15 июня, весь день)

Так и не дождавшись Жени, я оставил ключи от квартиры на кухонном столе и вышел на улицу. Ярко светило солнце, утро было в разгаре. Я сел в машину, завел ее и проверил бензин. Нужно было заправиться, и я отправился к ближайшей автозаправке.

«Следовало бы предупредить Стива и Майка об опасности, которая теперь им грозит».

Залив полный бак горючего, я поехал к офису службы «Си-Эн-Эн». Майк и Стив были уже там. Я не хотел оставаться в здании, поэтому попросил их выйти со мной на улицу.

– Что-нибудь случилось? – беспокойно спросил Майк.

– Началась большая охота. Они переглянулись.

– Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросил Стив. – У тебя надежный источник информации?

Я улыбнулся в ответ:

– Более чем надежный. Я это чувствую. Они ничего не сказали, продолжая слушать.

– Вам лучше всего спрятаться на время, – продолжал я.

– Зачем? – спросил Стив. – Нас никто не тронет. Только если допрос. Но мы о тебе – ни слова.

– Если будут спрашивать о записанной этой ночью кассете – а именно из-за нее вас и станут искать – скажите, что я взял ее с собой. На всякий случай постарайтесь сделать несколько копий.

– Хорошо, – согласился Майк. – Что еще?

– Мне надо было бы повидаться с тем чеченцем, с которым мы разговаривали вчера.

Они переглянулись.

– Вот его новый адрес, – выписал Стив из записной книжки адрес на отдельный листок.

– И еще одно…

Они уставились на меня, ожидая вопроса.

– Вы должны знать, куда и во сколько прибывает премьер-министр таджикской оппозиции.

– Да, – ответил Майк, – но пока мы не знаем. Нам не удалось это узнать. Сначала самолет должен был сесть в Быково, но затем планы в МИДе изменились.

– Я должен знать место и время, – настаивал я. Стив и Майк переглянулись. Я догадывался, о чем они сейчас думали. Они вспоминали мой вчерашний разговор с полковником и знали наверняка, для чего мне понадобилось знать время и место посадки самолета из Таджикистана.

– Только для тебя, Русич, мы постараемся узнать это, – дружески ответил Стив.

Я улыбнулся. Мне казалось, что они все равно не понимают всей серьезности происходящего. Им думается, что это какая-то детская игра в войну или в шпионов. Как иначе мог я объяснить для себя то, что Стив назвал меня кодовым именем?

– К сожалению, Стив, я больше не Русич, – сказал я. Это имя я потерял вместе с потерей службы, когда стал вне закона. Русича больше нет. Есть его тень.

– Как мы свяжемся с тобой, чтобы передать сведения? – спросил Майк. – Через Терехина?

– Нет. Я не хочу втягивать его в это дело. Когда вы сможете узнать это?

– Я думаю, во второй половине дня мы уже будем знать, – ответил Стив.

– Вы надеетесь столько времени свободно передвигаться по городу? – удивился я. – Вас затолкнут в машину, и вы даже не пикнете. Вспомните август девяносто первого.

– Да, – сказал Майк. – Но тогда было совсем другое. Теперь и ваша служба стала вести себя немножко демократичнее.

– А октябрь девяносто третьего? – напомнил я. – Служба ведь была уже эта. Они промолчали.

– Значит так, – придумал я. – У вас есть почтовая ячейка?

– Да, – ответил Майк. – На главпочтамте и при посольстве.

– При посольстве не надо, – сказал я. – Дайте мне ключ. У вас ведь он в двух экземплярах?

– Да, – ответил Майк.

– Вы положите туда листок, на котором напишете только цифры, – продолжал объяснять я. – Первая колонка будет означать время, а вторая – место. Цифры должны быть по латинскому алфавиту. Понимаете?