Маркс родился в Трире 5 мая 1818 года. Этот городок с населением около 15 000 человек – старейший в Германии [1], а также один из самых красивых. Он расположен в долине реки Мозель, притока Рейна, окружен виноградниками и утопает в зелени, почти на средиземноморский лад. Под именем Augusta Treverorum город считался северным Римом и служил штаб-квартирой самой могущественной из римских армий. Ворота Порта-Нигра, в тени которых (в буквальном смысле) вырос Маркс, и огромная базилика IV века – вечные памятники имперской славы Трира. В Средние века город был резиденцией князя-епископа, чьи земли простирались до Меца, Туля и Вердена. Говорили, что в нем было больше церквей, чем в каком-либо ином немецком городе сопоставимого размера. В Трире Маркс на всю жизнь приобрел не только рейнский акцент, но и, что еще важнее, беззаветную страсть к истории. Впрочем, не один древнеримский город повлиял на него: во время Наполеоновских войн вместе с остальной частью Рейнской области Трир был аннексирован Францией и достаточно долго управлялся в соответствии с принципами Французской революции, в результате чего пропитался вкусом к свободе слова и конституционной вольнице, нехарактерным для остальной Германии[4]. После присоединения Рейнской области к Пруссии в 1814 году в городе вспыхнуло недовольство. Трир не был промышленно развит, и его жители являлись в основном чиновниками, торговцами и ремесленниками. Их деятельность главным образом была связана с виноградниками, но из-за таможенных нововведений и внешней конкуренции дело пошло на спад. Из-за безработицы и высоких цен ухудшилась ситуация с проституцией, увеличилось число нищих. Многие уехали. Более четверти населения города жило исключительно за счет общественной благотворительности.
Поэтому неудивительно, что Трир стал одним из первых городов в Германии, где пустили корни французские идеи утопического социализма. Архиепископ был вынужден лично осудить воззрения Сен-Симона с кафедры. При этом учение Фурье активно продвигал Людвиг Галль, секретарь городского совета, который постоянно обращал внимание на растущее неравенство и, следовательно, противостояние между богатыми и бедными[5].
Маркс был тем более предрасположен к критическому взгляду на общество, что он являлся выходцем из среды, поневоле лишенной возможности полноценного участия в общественной жизни. Ведь трудно было бы найти человека с более еврейским происхождением, чем Карл Маркс [2]. Фамилия Маркс – сокращенная форма имени Мордехай, позже измененного на Маркус. Его отец, Генрих Маркс, родился в 1782 году, став третьим сыном Майера Галеви Маркса, который получил должность раввина Трира после смерти своего тестя, а передал ее своему старшему сыну Самуэлю (дяде Карла), умершему в 1827 году. Среди предков Майера Галеви Маркса было много раввинов, выходцев из Богемии, а его жена имела еще более выдающееся происхождение: она являлась дочерью Мозеса Львова, раввина в Трире, отец и дед которого также были раввинами в том же городе. Отец Мозеса, Хешель Львов, избранный раввином Трира в 1723 году, вел переписку с ведущими еврейскими деятелями своего времени и был широко известен как бесстрашный борец за правду. Говорили, что ни одно важное решение в еврейском мире не принималось без предварительной консультации с ним. Отец Хешеля, Арон Львов, также был раввином в Трире, а затем переехал в Вестхофен в Эльзасе, где занимал пост раввина в течение 20 лет. Отец Арона Львова, Мозес Львов, происходил из Лемберга (немецкое название Львова) в Польше, и среди его предков были Меир Каценеленбоген, глава талмудической школы в Падуе в XVI веке, и Авраам Галеви Минц, раввин в Падуе, отец которого покинул Германию в середине XV века из-за преследований. Фактически почти все раввины Трира начиная с XVI века были предками Маркса [3].
О родословной матери Карла, Генриетты, известно меньше, но похоже, она была не менее близка к раввинской традиции, чем ее супруг. Дочь Исаака Прессбурга, раввина из Неймегена, она происходила из Нидерландов. По словам Элеоноры (дочери Карла), в семье ее бабушки «сыновья на протяжении веков были раввинами» [4]. В письме к голландскому социалисту Полаку Элеонора замечала: «Странно, что полунидерландское происхождение моего отца так малоизвестно <…> Фамилия моей бабушки была Прессбург, и она принадлежала к старой венгерской еврейской семье. Ее семья, оказавшаяся в Нидерландах после изгнания, стала известна, как я уже говорила, под именем Прессбург[6] – буквально по городу, из которого они приехали» [5].
Отец Маркса был удивительным образом не подвержен влиянию многовековой традиции строгой иудейской ортодоксии. Он рано порвал с семьей, от которой, по его словам, не получил ничего, «кроме, если быть честным, любви моей матери» [6], и часто рассказывал сыну об испытаниях, через которые ему пришлось пройти в начале пути. К моменту рождения Карла он служил адвокатом в Высоком апелляционном суде Трира. Также он практиковал в окружном суде Трира и был удостоен звания Justizrat (советник юстиции). В течение многих лет он был председателем ассоциации городских юристов и занимал уважаемое положение в обществе, хотя в основном ограничивался общением с коллегами.
Хотя на его убеждения еврейское воспитание, по-видимому, повлияло мало, «обращение» Генриха Маркса в христианство было сделано исключительно из соображений дальнейшего движения по карьерной лестнице [7]. Наполеоновские законы предоставили евреям Рейнской области определенные права, но при этом был установлен строгий контроль над их коммерческой деятельностью. После передачи Рейнской области Пруссии Генрих Маркс направил новому генерал-губернатору меморандум, в котором почтительно просил отменить законы, распространявшиеся исключительно на евреев. Он говорил о своих «единоверцах» и полностью отождествлял себя с еврейской общиной. Но меморандум остался без ответа. Евреям не повезло: в 1818 году был издан декрет, сохранивший наполеоновские законы в силе на неограниченный срок, а двумя годами ранее прусское правительство решило, что и Рейнская область должна подчиняться законам, действовавшим в Пруссии с 1812 года. Эти законы, предоставляя евреям равные с христианами права, тем не менее оговаривали, что на государственной службе они могут оказаться только после особой королевской санкции. Председатель провинциального Верховного суда фон Сите в апреле 1816 года совершил инспекционную поездку по Рейнской области и побеседовал с Генрихом Марксом, который произвел на него впечатление «человека обширных знаний, очень трудолюбивого, четко выражающего свои мысли и абсолютно честного». В результате он рекомендовал оставить Генриха Маркса и еще двух еврейских чиновников на занимаемых ими постах. Но прусский министр юстиции был против исключений, и Генрих Маркс был вынужден сменить вероисповедание, чтобы не остаться, по выражению фон Сите, «без хлеба». Он решил стать протестантом – хотя в Трире было всего около 200 протестантов, – и был крещен в августе 1817 года [8]. Именно в этот период он сменил свое имя на Генрих, до того его звали Хешелем.
Мать Маркса – для нас фигура менее ясная, – похоже, была в большей степени привержена иудейским верованиям, чем его отец. При крещении детей в 1824 году (старший сын, Карл, был уже в том возрасте, когда можно было идти в школу) ее вероисповедание было указано как иудейское с оговоркой, что она согласна на крещение своих детей, но хотела бы отложить собственное крещение из-за родителей. Ее отец умер в 1825 году, и в том же году она была крещена. Немногие сохранившиеся письма написаны на упрощенном немецком языке без простановки знаков препинания. Тот факт, что ее письма, адресованные даже голландским родственникам, были написаны на немецком, свидетельствует о том, что в доме родителей она говорила на идише. Будучи очень привязана к своей семье, в Трире она всегда чувствовала себя чужой. Немногие сохранившиеся свидетельства представляют ее как простую, необразованную, трудолюбивую женщину, чей кругозор почти полностью ограничивался семьей и домом, довольно беспокойную и склонную к причитаниям и мрачному морализаторству. Вполне возможно, что Генриетта Маркс поддерживала в семье определенные еврейские обычаи и взгляды.
