Так. Нужно прекратить накручивать себя.

Иначе вместо разговора нас вечером после возвращения Ильи домой ждёт склока. Потому что скандала он не потерпит, а как можно будет ещё назвать мои односторонние нападки на него.

Поэтому к приходу мужа стоит подготовиться, встретить его, так сказать, во всеоружии.

Что мы имеем по фактам?

У мужа есть сын. Мальчик Фёдор семи лет. Я совершенно не помню его дня рождения. Даже месяца не припоминаю. Не было необходимости узнавать. А это важно. Я поставила мысленно себе галочку – выяснить побольше о ребёнке.

С Ириной Александровной муж общается до сих пор. Она не просто секретарь. Она, по сути, его личная помощница. Человек, который заведует всей деловой жизнью Ильи. У неё контакты многочисленных партнёров, на ней рабочий график мужа. Да страшно представить, сколько она знает. Она ему в каком-то смысле ближе, чем жена. Ближе, чем я.

А ещё она умная, прекрасно воспитанная и… А почему, собственно, совсем не бедная женщина работает секретарём у директора филиала банка?

Я жила, словно слепая! У меня нет ответов ни на один вопрос!

Игорь остановится у аптеки, и я скорее выскочила из машины, сама не дожидаясь, пока мне откроют двери. Не люблю я этого, да и не хочу, чтобы шофер Ильи видел мои покупки. Затарилась пустынником, докупила витаминов и валерьянки, выпив парочку крошечных жёлтых горошин сразу у окошка провизора. Меня чуть попустило. Жуть отошла от сердца, но держалась совсем-совсем рядом. Многолетняя привычка не расслабляться на людях держала мою истерику в узде.

Игорь плавно повернул к нашему посёлку. Замелькали знакомые места. Если бы я ехала сама, то сейчас бы притормозила, съезжая на просёлок. И обязательно вышла бы из конденсированного нутра автомобиля вдохнуть летнего зноя и полуденного разнотравья. Обняться со знакомой берёзой. Пожаловаться ей на жизнь.

Но под конвоем я не смогу, да и не нужно мне этого под чужим, и не факт, что добрым взглядом.

Я попросила остановить перед въездом в гараж и вышла из машины. Устроилась в беседке.

– Виктория Викторовна, Илья Дмитриевич просил передать, что дочь из сада заберёт Аня, ваша помощница, – раздался голос Игоря неподалёку.

Кивнула и дождалась, пока шофер мужа, простившись со мной, выйдет во двор.

Вот хлопнула, закрываясь за ним, калитка.

Всё.

Можно расслабиться.

Как жить-то теперь?

Я обхватила себя руками за плечи и оглянулась вокруг.

Участок, на котором стоял наш дом, был большим. Почти гектар земли с соснами. Он достался моему мужу ещё от деда – номенклатурной шишки при Союзе. Сам дом муж перестроил до моего появления. Оборудованием и отделкой занималась я, и территорию перед домом, и детскую площадку за домом организовывала тоже я.

Вспомнила, как выглядело это пространство, когда я впервые попала сюда, и невольно провалилась в воспоминания о нашем знакомстве.

Я училась по специальности банковское дело и считала огромной удачей, что смогла устроиться на летнюю работу в настоящий банк.

Мне безумно нравилась моя новая работа. Прохладные, чистые помещения, размеренность и даже дресскод, который нужно было соблюдать. Всё приводило меня восторг.

Приходила на работу раньше и уходила позднее. Задерживалась, стараясь как можно лучше делать свою работу. И не замечала ничего вокруг.

Частенько, покидая банк, я сталкивалась с Ильёй Дмитриевичем.

Наше общение началось ненавязчиво, с пары фраз. Затем чуть больше. Я с удовольствием делилась с ним своими эмоциями и мечтами. Планами на жизнь и надеждами. Я не сразу догадалась, что, когда я сталкиваюсь с директором нашего филиала после работы, это не случайность.

До того момента, когда он пригласил меня на первое свидание.

Пролетая мимо, громко и, как мне показалось, издевательски прокричала ворона, кося черной бусинкой насмешливого глаза, и я очнулась, оглядываясь.

Подмёрзла здесь, в тени беседки. Просидела бездумно около часа и так и не придумала ничего. Рано делать выводы. Нужны факты.

Что-то Аня долго не привозит Милочку. Не случилось ли что?

– Добрый вечер! Вы далеко от посёлка? – набрав номер, спросила няню.

– Илья Дмитриевич сказал переночевать с Людмилой сегодня в городской квартире! Разве вы не в курсе? – ответила мне Аня звонким голосом, позволив себе чуть удивиться.

Что?

– Объясни, почему ты отобрал у меня дочь? – встретила я с порога вопросом мужа, сжав от злости ладони в кулаки.

Илья скривился, как от неприятного и противного вкуса, продолжая неторопливо разуваться в коридоре.

– Здравствуй, жена, – сказал он, шагая ко мне навстречу, качнувшись, чтобы, как обычно, обнять, возвращаясь домой.

Словно ни в чем ни бывало!

– Издеваеш-ш-ш-шься? – прошипела в ответ, отстраняясь и отойдя подальше, – ответь на мой вопрос!

– Виктория, ты всё неправильно поняла и сделала неверные выводы. Людмила с няней на квартире, потому что нам нужно поговорить без лишних ушей и не отвлекаясь. Ни к чему ребенку присутствовать при выяснении отношений между родителями, – устало начал говорить Илья таким тоном, будто я идиотка психическая и только и делаю, что ору на него у дочери на глазах.

Он грузно прошёл в комнату и сел на диван.

– Ты опять надумала себе проблем, не разобравшись с фактами. Сколько раз я тебе говорил: вначале факты, а затем выводы! Но ты торопишься. Моя торопыжка, – проговорил Илья и похлопал по дивану рядом с собой, приглашая меня присоединиться.

Как собачку подозвал. Болонку.

Я зажмурилась на миг, перебарывая в себе желание вцепиться ему в волосы или заорать, завизжать от злости.

Спасибо пустырнику, у меня хватило на это сил!

– Почему ты не посоветовался со мной, отправляя мою дочь с чужим человеком ночевать? – спросила, складывая руки на груди, – для тебя не имеет значения моё мнение?

– Я решил за нас двоих ради спокойствия ребенка! Что в этом криминального? Давно забота о любимых стала предметом торга? – чуть поднялась левая бровь моего мужа, характеризуя его раздражение.

Он огляделся и, не увидев накрытого стола, несколько удивлённо посмотрел на меня. – И вообще, Виктория, давай вначале поужинаем, а потом будем разговаривать! Я голоден. Накрывай на стол, пожалуйста! – Илья встал и, сбросив на диван пиджак, направился было мыть руки, когда я обрадовала его:

– Я не готовила ужин, дорогой.

– В смысле, не готовила? – оторопело затормозил муж, останавливаясь в дверном проёме и разворачиваясь в мою сторону.

Он смерил меня тяжёлым взглядом, затем усмехнулся и заметил:

– Ну, что же! Так даже лучше! Закажем ужин из ресторана. Не проблема. Разнообразие и романтика. Я понимаю тебя! Усталость и эмоции.

Затем достал свой телефон и, открыв приложение, спросил:

– Что ты будешь, дорогая?

Кажется, что скрип моих зубов было слышно на другом конце Москвы.

Непрошибаемый и самодовольный индюк!

– Я сыта по горло, милый. Ничего не нужно. Просто ответь на вопрос!

Куда ты засунул мне «жучка»? Или это был чип, как для котёнка? Где эта чёртова штука, благодаря которой ты следишь за моим месторасположением?

Я выдохнула, видя, как скривился от моей ругани и от моего тона Илья.

И продолжила:

– Я могу обратиться с заявлением в полицию с просьбой оградить меня от преследования. И они найдут мулечку, прицепленную тобой. У нас рабства пока нет, и клеймить живого человека, словно животное, никому безнаказанно нельзя. Но я бы хотела от тебя честности и прямоты.

Илья смотрел на меня исподлобья, наклонив голову. Плотно сжав губы и раздувая ноздри. Злился. Достала-таки.

– Виктория! Не говори ерунды! Не перевирай мою заботу о тебе! – тихим голосом начал муж, но я не выдержала и перебила его.

– Это не забота, это ограничение свободы воли! Я не беспомощная и не идиотка. Двадцать восемь лет я как-то справлялась самостоятельно с жизнью. Под поезда не кидалась и топиться не бегала. Так с чего такое недоверие? Что это? Гиперопека? Или пунктик в шизочке? – меня уже несло. – Ирочку свою чипируй, поводок на неё надевай вместе с намордником, и на ней проводи эксперименты, а меня не смей загонять в стойло!