<p>
Знахарка посмотрела чёрными бездонными глазами, и мужик внезапно почувствовал, что ноги слабеют, а в голове появился шум как от крепкого вина. Он упал на колени и быстро заговорил:</p>
<p>
— Сыночка сухотка поедом ест. Старух лихоманка забрала о прошлом годе, лечить некому. Слабеет малец, на ноги не встаёт. Единственный сын у меня, не погуби, помоги!</p>
<p>
Отшельница подхватила мешок и утащила в землянку. А как вынырнула обратно, приказала:</p>
<p>
— Что расселся? Езжай! На рассвете приду. Печь не разжигай и у ворот жди.</p>
<p>
Мужик, ни жив ни мертв, поспешал обратно, ругая себя, что связался непонятно с кем.</p>
<p>
***</p>
<p>
Ночь прошла как одно мгновение. Астафий проснулся от возни в доме: жена уже подоила корову и теперь в избе кормила двух телят. Кругом стоял кислый дух опары и травяной — парного молока.</p>
<p>
Мужик оделся потеплее, вышел за ворота. И тут же столкнулся со знахаркой.</p>
<p>
— На, пусть жена запарит в теплой воде, — протянула та клочки какой-то соломы, а потом вошла в хату. Оставила только мать и старшую дочь, а всем остальным велела выйти.</p>
<p>
Девчонки, как горох, ссыпались с полатей, сноровисто оделись и выскочили из избы. А потом побежали в овин, греться и досыпать на сеновале.</p>
<p>
Знахарка сняла Сёмушку с лежанки, положила на лавку и, прощупав живот мальца, сказала то, о чем и без неё семья догадки имела: «собачья старость». После чего отдала малютку в руки оробевшей матери.</p>
<p>
Плату гостья запросила хлебом и квашеной капустой.</p>
<p>
Астафий, упревший в зимнем тулупе, снял его и хотел положить на лавку, да чуть не упал: бросился прямо под ноги любимец сына, щенок Уголёк. Мужик пнул пса с досады, но лекарка подхватила визжащего пёсика и строго сказала, смотря прямо в глаза Астафия:</p>
<p>
— Пошто животину бьёшь? Она твоего мальчонку спасать будет! — и положила щенка на тулуп. Новый, купленный этой осенью, но ради сына пришлось стерпеть.</p>
<p>
Воду грели на печке. Знахарка бросила в нее клочки соломы и велела Астафию переставить чан на пол. Мужик все исполнил. Затем из избы выгнали и его.</p>
<p>
Женщины, по приказу гостьи распустив волосы, подошли к еле теплившейся печи. Знахарка посадила вялого Сёмушку на деревянную лопату, по которой растекалось свежее тесто, и три раза поднесла к устью, но не в горнило, где тлели угли. Сестрица придерживала малыша за плечи, а мальчик, обернутый в полотенца, от страха цепко схватился за лопату ручками и орал благим матом. Его мать на одеревеневших ногах отошла к входной двери, прикрытой рогожей, и прошептала:</p>
<p>
— Ты что делаешь?</p>
<p>
— Припекаю чадо Семёна, — невозмутимо пояснила знахарка.</p>
<p>
— На что?</p>
<p>
— Гоню из него «собачью старость».</p>
<p>
Знахарка, стараясь перекричать вопившего Сёмушку, приказала поймать щенка, посадить в плетеную корзину и поставить за её спиной. Уголёк пытался спрятаться под бабьи юбки, но был выужен.</p>
<p>
— Перепекла чадо Семёна, выпекла из него «собачью старость», на «собачью старость» дую и плюю, а чадо Семёна целую, — пробормотала лекарка, обернулась к плетенке и, вынув скулящего щенка, стала плевать на него и дуть. Потом, оставив собаку в покое, повернулась снова к ребенку, сидящему на лопате, поцеловала троекратно его, перемазанного в соплях и слезах.</p>
<p>
Сомлевшего от страха полуживого мальчика окунули в тёплую бадью с настоем из соломы и, переодев во все новое, дали на руки матери. Так качала будто вновь рожденное дитя и бездумно смотрела, как знахарка выпроваживает за порог щенка:</p>
<p>
— Иди, собака, за пашни и леса, буераки и луга, и забери с собой свою собачью старость от чада Семёна. Чтобы твоя старость не сушила чадо Семёна, не сокрушала его матушку с батюшкой.</p>
<p>
Вскоре Сёмушка уже спал, в печке горела его старая рубашонка, а отец на радостях угощался водкой, и знахарка, сегодня чиста лицом, с белой, как у барыни, кожей, от него не отставала. Заплетающимся языком она всё твердила, что звери лучше людей, тоже божьи твари и хотят жить. А убивать их грех.</p>
<p>
— Так ведь для пропитания! — возразил Астафий. — И, опять же, зимы лютые. Как без шубеек?</p>
<p>
На это знахарка злобно сверкнула глазами, но промолчала.</p>
<p>
Поблагодарив хозяйку, гостья собралась уходить. Караваи сунула за пазуху, а бочонок с капустой Астафий приладил верёвками ей за спину.</p>
<p>
Выйдя за ворота, знахарка стала звать пёсика:</p>
<p>
— Уголёк! Уголёк!</p>
<p>
Девочки, сёстры Семёна, молвили, что хворостинами били и гнали щенка до самой околицы.</p>
<p>
— Так в нём Смушкина смерть, — оправдывалась младшая из сестёр, шмыгая носом. — Батюшка приказал.</p>
<p>
Знахарка зарычала как зверь, да так страшно, что дети кинулись от неё врассыпную, и будто вихрь ее из деревни унес в лес: вот стояла во дворе, а уже и след простыл. Еще какое-то время слышалось, как она звала щенка. Но отвечала ей лишь тишина.</p>
<p>
***</p>
