– И-инициации?

– Да, устроим небольшой праздничный ужин и объявим всем об изменениях, а теперь… – завершая разговор по-военному сухо, мистер Суссекс добавил, – Ты свободен.

– На какое число намечена первая проверка?

– Пока не известно, – миссис Мортимер подошла к подопечному и, коснувшись его плеч, деликатно направила парня в сторону выхода.

– А я правда могу рассказать остальным?

– Знаешь… Наверное, не стоит портить элемент неожиданности. Ничего подобного прежде в стенах академии не случалось… Сам понимаешь, – женщина открыла тяжёлую дверь, – Нужно подготовить для новости почву.

– Последний вопрос…

– Достаточно на сегодня вопросов, – ласково сказала миссис Мортимер и, пресекая любые возражения, добавила, – В твоей голове сейчас столько всего сумбурного… И я тебя понимаю, такие новости слышишь не каждый день.

– Да, но…

– У Совета ещё много работы, – заметила женщина.

– Да, разумеется… – Милош переступил через порог, – Хорошего дня…

Закрыв за воспитанником створку, миссис Мортимер повернула в замочной скважине ключ.

– Прекрасно, – парень провёл ладонью по лбу, – Просто прекрасно.

Сунув подарок в карман, Милош постоял под дверьми Общего Зала и, безуспешно пытаясь подавить в себе ярость, услышал своё имя.

– Милош! Подожди!

– Вы уже освободились? – парень с поддельным спокойствием обернулся на оклик.

– Скажешь тоже… Мы только начали, – ответили в голос Нэри и Скотт и, подбежав к однокласснику, схватили его за руки.

***

Стальные стены однообразного коридора отражали усиленные полом шаги. Раздрабливая звуки в трёхмерное эхо, они будто бы консервировали поднятый шум и, выстраиваясь в нескончаемую череду, были слишком похожи, чтобы соревноваться друг с другом в изысках. Одинаковые белые бардюры, одинаковые ленты крошечных ламп, одинаковые системы вентиляции, расположенные в одних и тех же местах… Такая стабильность утомляла глаза, и Милошу начинало казаться, что их небольшая компания заблудилась. Причём так удачно, насколько вообще можно сбиться с дороги, двигаясь по коридору без разветвлений. Оставив позади очередной переход, напарники молча переглянулись и чуть сбавили скорость.

– Возвращаться сложнее, чем выходить, – заметил Скотт.

– Обычная иллюзия из-за количества, – откликнулся Нэри и, поясняя для Милоша, сказал, – Прошлый раз нас было шестеро.

– Нет, – Скотт снял куртку и туго повязал её на бёдрах, – Здесь что-то ещё… Мне одному жарко?

Не ощущая ничего подозрительного, Нэри потрогал металлические стены:

– Абсолютно обычные…

– Получается, что всё дело в воздухе, – произнёс Скотт, – Если системы вентиляции проходят через логово Джая, значит их давно заблокировали. Узкое пространство, закрытые двери, высокая температура снаружи… Хотя, даже при таких условиях, воздух должен был отяжелеть через несколько часов…

– Перестань, – Нэри многозначитально покосился на Милоша.

– Всё в порядке, – откликнулся красноволосый и, поравнявшись со Скоттом, осторожно произнёс, – Можешь нам не верить, но здесь действительно не душно, – курсант неопределённо качнул головой, продолжая осматривать герметичные стыки, – А вообще… – Милош пожал плечами, – Если хочешь, давай я успокою твою пирофобию…

Пули – не единственная гадкая вещь, которая может в тебя попасть. Имея самую прочную на свете кожу, Скотт, вопреки ожиданиям, никогда не чувствовал себя защищённым и, испытывая больше опасений, чем обычные люди, постоянно боролся с приступами внутренней слабости. Часы тренировок благотворно влияли только на физическую силу. Медицинские препараты помогали лишь привыкнуть к особому телу и, немного упрощая взаимодействие с ним, словно бы нарочно подчёркивали неуязвимость курсанта. Но это было снаружи. Увеличивая плотность в ответ на угрозу, кожный покров мгновенно становился неприступным барьером. Да, он заботился о парне, как покорный слуга, не подпуская к хозяину ни боль, ни страдания, но это было снаружи, а внутри… А внутри Скотт оставался таким же мальчишкой, каким был всегда – трусливым и неуверенным – и, не зная, откуда взять в себе стойкость, мечтал, чтобы похожая броня проросла ему и в душу.

– Не надо, – отозвался парень, грубее, чем расчитывал, – Я справлюсь.

– Хорошо, – Милош указал на куртку, – Но её лучше надеть. Она прикроет спину и создаст ощущение безопасности, а чувство тепла – это просто адреналин. Ты напуган, и тело готовится действовать.

– Зачем специально идти туда, где тебе страшно? – спросил Нэри, пока Скотт без энтузиазма облачался в экипировку.

– Чтобы перестать бояться, – буркнул парень.

– И это работает? То есть, когда ты постоянно сталкиваешься со своим страхом, то некий вмещающий его сосуд переполняется, взрывается, и страх пропадает? По-моему, все происходит немного не так…

– Не знаю, может быть, – Скотт вздохнул и, застегнув молнию, как-то обречённо посмотрел на напарников, – Это дурацкий страх, я в курсе… И он так меня напрягает. Причём, ладно бы я боялся собак, высоты или змей, но огонь… Он будто бы имеет надо мной власть… Подавляет меня. И я не понимаю почему…

– А ты что скажешь?

– Ничего, – ответил Милош, – Я думал над тем, откуда берётся страх, но ответа не нашёл. С одной стороны, что может быть проще? Определи момент, когда фобия появилась, осознай его, пересмотри и живи спокойно, но… Проблемы начинаются ещё на первом пункте. Возьмём ту же собаку, – коридор снова пошёл вверх, сглаживая перепад между разными уровнями, – Допустим, в детстве, или когда-нибудь, на тебя напал большой пёс. Расцарапал или укусил. Естественно, ты об этом помнишь, естественно у тебя остался неприятный осадок, но этот осадок включает в себя не только страх перед животным. Например, во время нападения была зимняя ночь. Значит, кроме собак, пострадавший начнёт бояться темноты, одиночества, холода, снега и громких звуков, но испытывать дискомфорт в окружении перечисленных вещей он будет неосознанно. Страх перед животным устранить не трудно. Друзья-собаководы, работа в приюте, группы реабилитации, главное – чтобы у человека было желание вылечиться. С сопутствующими факторами все намного сложнее. Они не так очевидны и не так логичны, и часто бывшая жертва не понимает, почему в определённых обстоятельствах на неё вдруг накатывает слабость… – красноволосый взглянул на напарников и, заметив по их лицам, что он опять отдаляется от темы, произнёс, – Ну, как-то так.

– Немного сумбурно… – признался Скотт, – И что? С этим ничего нельзя сделать?

– Нужно очень много времени.

Задумчиво посмотрев себе под ноги, Скотт немного помолчал.

– Знаете, – произнёс парень, – Мне всегда казалось, что человек должен сам справляться с собственными страхами. Лично. После этих слов, меня всегда принимаются убеждать в обратном, но те, кто так поступают, не правы. Я давно понял, что страхи многообразны. Некоторые из них поддаются огласке, другие – специально для этой огласки придумываются, но есть один тип, который озвучить невозможно. Такие страхи напоминают драконов. Невидимых драконов. Или паранойю, – стараясь развеять гнетущую мрачность, курсант усмехнулся, но как-то неумело, – И их должен побеждать рыцарь… Ведь только он знает, где прячутся драконы…

– А как найти этого рыцаря? – спросил Нэри.

– Хозяин страха и есть рыцарь, – заметил Скотт, интонацией выделяя очевидное, – Больше того, только он и может им быть.

Коридор изогнулся под углом и, отмерив последний участок пути, оборвался проёмом открытого люка.

– Неужели, – обогнав напарников, Милош взволнованно вошёл в тренировочный комплекс, – Насколько все плохо? – но один взгляд на жаропрочное стекло дал исчерпывающий ответ.

– Оно перестало выдерживать, – Рене сидела перед пультом управления, подобрав под себя ноги и вытянув руки навстречу заслону, – И мне пришлось его заморозить, – вместо тонкой прозрачной перегородки, кабинет инструктора теперь защищала ледяная стена, – Не стоит тебе там появляться, – Рене добавила к шершавой поверхности ещё один слой, – Он всё равно когда-нибудь прекратит.