– Глупый, – наклонившись к напарнику вместе со стулом, Милош прижался ко лбу Джаспера собственным лбом, – Как я могу позволить тебе добровольно травиться?

– Лучше это, чем причинять тебе вред. Сколько уже было ожогов? Десятки? – курсант закрыл глаза и, желая передать Милошу все свои чувства, на мгновение замер в их особом единении, – Нет ни одного слова, ни одного действия, которым я мог бы всё это загладить.

– Я не виню тебя.

– Зато я справляюсь за двоих, – Джаспер прикоснулся к подбородку любимого, – Я понимаю тебя, правда. Если бы наши способности были зеркальны, я бы позволял тебе делать со мной всё, что только вздумается. Совершенно всё… – Милош улыбнулся, – Но ты не умеешь заботиться о себе.

– Не стоит меня опекать.

– Разве? А вот и нет, ты не обойдёшься без няни. Ты растратишь себя на поддержание спокойной обстановки в академии и исчезнешь. Как облако. И поэтому ты обязан к кому-то прислушиваться. Поэтому кто-то должен тебе запрещать. Запрещать быть собой, запрещать откладывать себя на потом, запрещать думать о других, как о более важных, ведь тебе не нужно заслуживать здесь какое-то особое место, мышонок… Забота о себе – это не вид преступления.

– Сюда кто-то идёт…

– Уходишь от темы? Я ничего не слышал.

– Я не вру, просто ты невнимательный, – будто растягивая последние мгновения, Милош ещё теснее прижался к любимому, – Не понимаю, как люди умудряются так раскованно себя вести, так естественно… Просто брать и делать. Наверное, во мне что-то отсутствует… Какой-то важный вид лёгкости или наглости, который отвечает за жизнеспособность…

– Как дела, светлячок!

– Ой, кажется мы не вовремя, – в дверях общей палаты застыла вторая волна посетителей, – Ну… мы пойдём?

– Стойте, – ударив ножками стула по полу, Милош уступил пациента друзьям, – Мне всё равно уже пора. Надо забрать лекарство, – пояснил он напарнику и, не сумев спрятать покрасневшие щёки, протиснулся в коридор.

– До завтра… – произнёс Джаспер, – И никакой я вам не светлячок! – эмоции парня, сделав резкое сальто назад, грубо вонзились в ухмылки товарищей, – Задница у меня не светится.

– Ещё как светится, – Нэри обогнул сердитого курсанта и, не спрашивая у того разрешения, с ногами забрался на больничную койку, – Винни, скажи, что, когда наш Джаспер начинает гореть, у него светится не только задница.

– Безусловно. К тому же, это стихийное бедствие затрагивает и ближайшие населённые пункты, – заглянув в прикроватную тумбочку, Винни заметил, – А что, гостинцев нет?

– Ну вы же их не принесли, – Джаспер выдернул из-под Нэри подушку.

– Фу, какой ты злобный, – Ант поставил стул как положенно и, слегка поддёрнув белые брюки, занял освободившееся место, – Принести гостинцы все могут, а вот съесть их за тебя…

– Заткнись, – пациент невольно улыбнулся.

– Сам заткнись, – ответил Ант и осмотрелся – А тут ничего так… Даже симпатично…

***

В комнате отдыха, плохо маскируя общую подавленность, звучала приглушённая нейтральная музыка. Равномерно растекаясь по пространству, она словно бы играла только для предметов и, не в силах затронуть сердца одноклассников, уплывала сквозь открытое окно в усталое небо. Дора расчесала кудрявые волосы и, присев на пуфик перед трюмо, смешала в пиале красящий крем и белёсую жидкость.

– Ты обновляла цвет три дня назад, – произнёс Нэш, повиснув на спинке полукруглого дивана, – Неужели тебе надоел кислотно-розовый?

– Нет, он вполне интересный, – девушка набрала немного массы на кисточку и, вытянув прядь, густо покрыла её голубоватой субстанцией.

– Тогда зачем ты опять воняешь тут аммиаком?

– Затем… – взяв с дамского столика полоску фольги, Дора аккуратно обернула ей локон, – …чтобы добавить в свой образ немного разнообразия, а если тебе не нравится запах, можешь перебраться поближе к окну. К тому же, аммиака в моей краске нет.

– А вдруг меня продует? – проворчал Нэш, но собрав журналы по робототехнике, всё-таки пересел, – И вообще, ты правда веришь, что твой предыдущий стиль успел нам всем примелькаться?

Сбегая от постоянного контроля распорядителей, воспитанники академии проводили свободные от учёбы часы в их собственной игровой. Здесь к услугам курсантов были предоставленны определённые финансовые ресурсы, ограниченные просторы интернета и несимметричное помещение, которое не понадобилось при заселении. Быстро, просто, а главное так директор и его приближённые могли сгладить для подопечных постоянное пребывание вне дома. Находясь в комнате отдыха, каждый из воспританников чувствовал себя по-другому. В классах, в столовой, у полосы препятствий и даже за дверьми одинаковых спален они всегда оставались солдатами. Там обитали ненасытные будни, требующие от учеников всё новых и новых побед, но захламленная, сумбурная, легкомысленная игровая принимала в себя не курсантов. Яркие плакаты, аркадные автоматы, пёстрые книжные полки не видели в кадетах оружие. Из года в год, их выбирали, покупали, расставляли и развешивали не столбики цифр или сухие аббревиатуры. Они принадлежали чему-то бóльшему. Чему-то настолько сильному и блестящему, что оно превращало штампованные предметы в неповторимые диковинки; чему-то настолько редкому и удивительному, что оно трансформировало заурядную комнату в секретное убежище; чему-то настолько по-детски наивному, что ему не составляло особого труда видеть в хаосе единую безупречную гармонию; и чему-то настолько неуверенному, что его отпечатки намертво впитывались в безликие стены.

– Нет. Я вообще о вас не думаю, – Дора освежила следующую прядь, – По крайней мере, когда покупаю краску.

– Это заметно.

– Да ладно тебе придираться, – сказала Бриджит, сидящая на подоконнике, – Ее волосы – это её волосы, пусть делает с ними, что хочет.

– Так часто контактировать с химией глупо, – парень надел очки для чтения.

– Это не глупость, умник, – Дора недовольно посмотрела на Нэша, – А бунт и чувство стиля. Ярко-малиновый и тёмно-синий будут выгодно друг друга подчёркивать, а чуть позже к ним я добавлю локон салатового цвета и локон голубого.

– Бунт? – отвернувшись от ночного пейзажа, Бриджит уточнила, – У нас нет строгого дресс-кода, против чего тебе так бунтовать?

– Против устоев закостенелого общества, – Дора сняла перепачканные краской перчатки, – Против материнских убеждений, другими словами. Пока я жила с ней, она вечно твердила: "Нет, леди так не выглядят", "Нет, девочке полагается одеваться скромно, но со вкусом", "Нет, если ты будешь это носить, тебя никогда не позовут на свидание"… – девушка выставила на будильнике таймер и, посмотрев на себя в зеркало, спросила, – Разве плохо выглядеть так, как хочется выглядеть именно тебе, и так, как комфортно именно тебе? Почему кто-то вправе решать за других, какой образ они будут создавать в головах у людей? Своим внешним видом я несу информацию, и если эта информация диссонирует с моими мыслями, с моим характером, я чувствую себя в тупике… Причём в тупике, освещённом софитом! Все словно смотрят исключительно на меня и прекрасно понимают, что мне неуютно… А это унижает.

– Никто из нас не собирается тебя осуждать, – откликнулась Шелли.

– Я знаю, я просто… – Дора рассеянно прикоснулась к трюмо, – Неужели родителям так сложно понять? Просто понять, а не выстраивать на разговорах с нами абсурдные иллюзии?.. Но как бы то ни было я уже совершеннолетняя, – курсант подмигнула своему отражению, – По всем стандартам совершеннолетняя, а значит, когда я вернусь домой, мать больше не сможет меня контролировать.

– Неважно, что ты сейчас себе представляешь, – накручивая на палец край собственной футболки, Шелли удручённо констатировала факт, – В реальности ваша с ней встреча пройдёт по-иному…

– Да, и это ни капельки не мешает мне воображать.

На экране телевизора, стоящего напротив центра дивана, рыцарь бежал по подвесному мосту. Повинуясь сигналам и решениям Хэмиша, аватар из игры стремительно приближался к разрушенной башне и, минуя одну деревянную плашку за другой, готовился встретить финального монстра. Бронированный дракон спикировал вниз. Ударив широким хвостом по канатам, он с лёгкостью разорвал их сплетения и, преградив искателю путь, взметнул в воздух щепки разбитого перехода. Воин лишился опоры под ногами. Пытаясь хоть за что-нибудь ухватиться, рыцарь в прыжке потянулся к спасению… Но промахнулся.