Ему снился сон. Земли населенные племенами тряпичных кукол, которые без конца воюют между собой.

Он сел в кровати. Широкая грудь судорожно вздымалась.

– Только ты можешь справиться, – сказал он; сжал в ладони кулон в виде фиолетового яблока. – Только ты…

Рыжебородый бард покинул паб «Печеная ящирица» пьяный. И сразу же подвергся чарам странствующего волшебника.

Бард был заколдован играть на лютне и петь свою лучшую песню. Над его головой взрываются искры, как от электричества в неисправной розетке.

Пальцы дергали струны; голосовые связки терзались зарифмованными словами. Лицо рыжебородого посинело, легкие горели. Голос обещал вот-вот сорваться.

Он играл уже несколько часов без продыху. Энергия жизни стремительно покидала его тело.

Пока он надрывал глотку и ударял по струнам странствующий волшебник танцевал. Чародей обливался потом, ноги обутые в остроносые туфли заплетались, но он не собирался прекращать свои безумные движения.

Несколько долгих часов волшебник прыгал и извивался под музыку и стихи. Несколько часов волшебник пытал себя и пьяного бедолагу.

Салеос Оз был готов сегодня отойти в мир иной. Дотанцеваться до смерти.

Внести последний штрих в картину «Парни в костюмах чумных докторов».

Солнце садилось. Мрак спустился на город Бибупс. Город гниет вместе с его жителями, однако об этом принято молчать.

Зефар Лораджи спал на табуретке. Пола остроконечной шляпы спущена на лицо. Ноги лежат на передвижном ящике, который он использовал для хранения стеклянных колб с различными зельями… Создатель данных чудодейственных продуктов был родом из благородной семьи; знал несколько языков и наук.

Зануда, короче говоря.

Лораджи спал неприятным сном. Однако кошмар разыгравшийся в его мозгу был лучше той жизни которую он нынче ведет.

– Просыпайся!

Кто-то ударил мастера зельеварения по ногам; ступни упали на землю.

– Что вы себе позволяете?! – воскликнул Зефар.

Перед ним двоя полицейских. Он вдруг заволновался.

С того момента, как у него забрали поместье и остальные богатства его семьи, прошло два года.

– У вашего отца были долги, – говорил представитель банка стоя со своим напарником в зале поместья Лораджи. – Мы не станет дожидаться, пока вы соблаговолите их возместить.

– По распоряжению суда мы имеем право конфисковать поместье со всем прилагающимся к нему имуществом, – сказал второй представитель банка. На его лице была неприятная ухмалка.

Крот, короче говоря.

– Я вам не позволю, – сказал тогда Зафар. – Это незаконно!

– Насколько это законно вам объяснят в окружном суде.

– Попытаетесь помешать конфискации имущества: познакомитесь с господином судьей со скамьи подсудимых… Ну, что выбираете?

За эти два года Зефар общался с бандитами и участвовал в драках. Ему угрожали смертью; он сидел в сырой темнице. Зефар Лораджи сполна познал жизнь бродяги.

Но не принял ее. И все равно выжил.

Лораджи проглотил ком в горле, спросил:

– Чем могу помочь?.. Хотите что-нибудь приобрести из моих товаров?

– Нет, не хотим – сказал полицейский: тот что с неприятной на вид родинкой над верхней губой.

– Приобретать у вас мы точно ничего не будем, – сказал второй полицейский (он был поменьше ростом первого, но шире в талии).

Полицейский с родиной поднял что-то с земли и бросил это на тележку с зельями.

Человеческое тело. Однако теперь оно больше напоминало половую тряпку. Зефару хотят это продать?!

– Отвратительно! – сказал Лораджи наморщившись. – Уберите! Уберите это отсюда!

– Не узнаете? – спросил полицейский с родинкой.

– Нет!

– Это же ваш клиент, – сказал полный полицейский.

– Что?.. – удивился мастер зельеварения. – С чего вы взяли?

Полицейский с родинкой достал из кармана пустую колбу с приклеенной к ней бумажкой. На ней красивым почерком было написано название снадобья (Я буду знаменитым) и его изготовитель…

– При нем было найдено это – сказал полный полицейский.

Пауза.

– Не мое, – сказал Зефар Лорадж.

И попытался сбежать.

– Ты случаем не приходишься родственником Алистре Лораджи? – спросил полицейский с родинкой над верхней губой, после того, как закрыл клетку за спиной Зефара.

Заключенный хотел ответить: Отвали!

– Впервые слышу, – сказал Зефар Лораджи.

– Значит тебе никто не поможет избежать суда. Был бы богатым, смог бы наплевать на закон и выйти сухим из воды.

Если бы Зефар был Смертью, он бы тебя приголубил.

–… Постойте, – сказал мастер зельеварения. Его вдруг осенило. – Алистра… Алистра Лораджи. Моя племянница! Точно! Она моя племянница… Она богатая?

– Как и все истинные Лораджи! – сказал полный полицейский.

– Я Лораджи… Освободите меня.

– Ха-ха-ха! Разбежались.

– Ты повинен в смерти человека, или забыл?

Полицейский с родинкой провел по клетке дубинкой. Зануда!

– Я Лораджи! – воскликнул Зефар.

Он внезаптно почувствовал крайнюю несправедливость своего заключения.

– Если моя племянница узнает, что вы держите ее кровного родственника в клетке она…

– Она очень удивится, – сказал полный полицейский. – Могу представить выражение ее лица когда она узнает о дяде, который в обносках торгует палёными зельями в Бибубсе.

– От которых в добавок умирают люди, – добавил второй.

– Да! – сказал Зефар Лораджи. – Именно!

– …Ты что за дураков нас держишь?

Салеос выглянул в окно. Шел дождь. Быстро и кратко.

– Кровавый дождь, – сказал Салеос.

– Обычный дождь, – сказал Лораджи. – Сними свои красные очки.

Оз был в красных очках с черной оправой из вулканического стекла. Он последовал совету Зефара.

– Точно, – сказал Салеос. – Обычный дождь. Когда он был кровавым было интереснее.

Как буд-то бы в кровавом дожде не было ничего лишнего. Так думал Оз.

Он снова одел очки. Оза посадили в темницу за применение магии в неположенном месте… и за непрднамеренное убийство.

Долгое и мучительное убийство.

– Мне нужна сильная эмоциональная вовлеченность, чтобы колдовать, – сказал Салеос Оз.

Он недавно похвастался Лораджи, что может выбраться из темнице в любой момент. Он якобы знает подходящее заклинание.

Зефар сказал ему:

– Так наколдуй чегонибудь!

Оз сказал:

– Мне нужна сильная эмоциональная вовлеченность, чтобы колдовать.

Зефар немного подумал.

– Как ты относишься к несправедливому избиению невинного? – спросил наконец он.

– Крайне негативно, – ответил Салеос. – Я готов превратить в жабу любого кто посмеет поднять руку на слабого и беспомощного.

(На картине «Парни в костюмах чумных докторов» была жаба).

Надзиратель в темнице был грузного телосложения; с длинными усами и козлиной бородкой. Зефар его спровоцировал оскорблением, как-то связанным с матерью надзирателя.

– Почём нынче ночные бабочки?..

Надзиратель вошел в его камеру и стал дубасить Лораджи плетью.

Заключенный визжал от боли и ругался на несправедливость; жаловался на собственную беспомощность, как можно громче. Он в открытую просил помощи, но она не явилась.

Спустя двадцать минут порки надзиратель покинул клетку Зефара очень довольным.

– Почему ты ничего не сделал? – спросил Зефар Салиоса. – Я же просил мне помочь. Он меня бил! Зачем я на все это пошел?!!

Оз сказал:

– Мне на тебя плевать. Не знаю на что ты расчитывал.

Однако сбежать с помощью его магии все равно удалось. Надзиратель прихлопнул беспомощную муху… Ему не стоило этого делать.

Бибупсу имело смысл сказать: прощай и отправиться в другое место, где ни Зафара ни Салеоса не будут разыскивать.