— Прекрасно! Видишь, к чему приводят послабления? Полиции ему недостаточно… — всплеснул руками Карягин: — Хорошо. Я устрою Осокину такое рандеву, что он об этом никогда не забудет. А ты — разберись с матерями погибших! И помни, что во всём виноват Осокин! Скажи, что совсем скоро ты обязательно упечёшь его за решётку.

— Хорошо. — нагло соврал Оборин: — Всё сделаю!

— Молодцом. Я всегда знал, что ты — наш человек. — с этими словами Карягин поспешно удалился из кабинета.

— Что делать будем? — скривив кислую мину, спросил Жучкин.

— Идёт Карягин далеко и надолго. — холодно ответил Капитан: — Запускай матерей! И сгоняй за чаем. Чует сердце… впереди нас ждёт очень неспокойная ночка.

* * *

После крайне трудного дня и плотного ужина, мне хотелось только одного — брякнуться в кровать и заснуть самым крепким сном.

Однако любопытство было в разы сильнее.

Место встречи изменить нельзя. Всё тот же отель «Амакс» и номер триста два… Шучу.

Тусить в одном и том же отеле нам нельзя, поскольку я опасался связей Артовой. Кто знает, на что эта целеустремлённая барышня готова?

Поэтому, через кота получилось забронировать номер в отеле «Сибирь». Я искренне верил, что за стойкой администрации меня встретят мамонты. Ну, или хотя бы автоматон Оскар. Но нет. Там сидела обычная улыбчивая девушка.

— Вас ожидают! — сообщила она.

Уже? Какая же эта рыжуля нетерпеливая.

А отельчик был очень атмосферным. Маленький такой. Уютный. Как будто здесь должно было произойти убийство… И утром по этому красному ковру пройдут чёрные лакированные ботинки местного следователя. Или, какого-нибудь популярного детектива-частника, как в старых фильмах.

Покуривая сигару, он внимательно осмотрит место преступления своим зорким глазом и сразу же выдаст несколько теорий о том, что тут произошло.

Трижды постучав в дверь, я дождался, когда моё рыжее чудо покажется на пороге.

— Заходи! — суетливо ответила она, и схватив меня за руку, затащила внутрь, после чего сразу же прижала к стенке, заткнув мне рот поцелуем.

Кажется… Всё должно было идти наоборот?

Но меня больше смущало то, что среди искреннего желания, среди ощущений Виктории проскакивали переживания и сомнения.

— Так не пойдёт. — с силой отлепив рыжулю от себя, произнёс я: — Мы должны поговорить.

— О чём? — попыталась удивиться Вика, но её выдавал виноватый взгляд.

— О том, что сегодня было. Идём. — я указал на столик с парой кресел: — Я хочу знать, с кем общаюсь. Тем более, настолько близко.

— Хорошо… — обречённо вздохнула Гризли: — Но учти! Ты должен пообещать мне, что это не испортит наши отношения…

— Как я могу пообещать, если не представляю, о чём именно идёт речь? Прости, но я не привык разбрасываться пустыми обещаниями. Потому и хочу с тобой поговорить. Обсудить. Взвесить всё.

— Хорошо… — Виктория смиренно села напротив меня: — Спрашивай.

— В той «Девятке» была ты?

— Да. — кивнула Гризли.

— Ты… не человек?

— Человек.

— Что именно тебя спасло?

— Ох… — Виктория вновь вздохнула и виновато отвела взгляд: — Мне стыдно в этом признаваться, но я — ньюмит.

Тридцать секунд молчания, ибо у меня не было ни малейшего представления, о чём именно идёт речь.

— Кто? — я с непониманием посмотрел на Викторию.

— Ньюмит.

— Это, какая-то субкультура, типа квадробоберов?

— Нет. Ньюмит, это — человек, наделённый одной способностью от Источника. В моём случае, это — неуязвимость к механическим повреждениям, нечеловеческая физическая сила и мощный иммунитет.

— Это уже не одна, а три способности.

— Ну… Я условно. — вздохнула Вика и с грустью посмотрела на меня: — Давай… Скажи, что ты не хочешь со мной разговаривать. Никто не любит ньюмитов.

— Боже мой. — я обречённо закатил глаза: — Филинидов надо не любить? Почему? Да хрен его знает. Типа, когда-то давно они затеяли войну против хомо сапиенс. И то, как оказалось — это не совсем правда! Теперь ещё и ньюмиты, какие-то… Сколько тут видов, которых мне жизненно необходимо ненавидеть?

— Маги тоже так себе… Но с ними всё сложнее.

— Прекрасно! Отныне — буду ненавидеть сам себя. — усмехнулся я: — А теперь, объясни дураку — что в тебе такого страшного? Нет, конечно, я зол, что ты оказалась вруньей. Сперва ситуация с магоборцами. Теперь оказалось, что ты ещё и Супергёрл.

— Она блонда.

— Плевать. Я к тому, что — есть ещё моменты, которые ты от меня скрываешь?

— Я писалась в кровать до пяти лет. А в восемь лет мне мерещился клоун Тотошка, который якобы ходил за мной повсюду. В одиннадцать лет я облила свежий паркет на кухне газировкой, и всё свалила на Лику. А месяц назад я… солгала одному парню, что не хочу быть рядом с ним. Фамилия у него такая… интересная. Осокин. Знаешь его?

— Нет, не знаю. Но уже ревную. Кстати, ты так и не ответила по поводу «ньюмита». Что это за дичь? Мутанты? Полукровки? Полуодарённые?

— Всё вместе. Наша уникальная мутация и заключается в том, что мы не можем полностью взаимодействовать с Силой. Источник наделил нас сверхспособностями. И теперь нас используют различные группировки. К примеру — я стала магоборцем. Мама не сильно жаловала мои способности. А отец говорил мне, что всё это не просто так. Он утверждал, что если бог наделил меня даром, то значит я должна использовать его во благо людей. Честно, я пыталась устроиться в полицию… Но одна подруга сказала, что там всё очень неоднозначно. В итоге, я скрывала свои способности от всех, пока Лика не познакомила меня с Тигрой. А он уже свёл нас с Мерлином.

— Ох уж эти ваши оперативные псевдонимы. — усмехнулся я: — Но я так и не понял, почему ньюмитов не любят?

— Ну… Человек редко принимает того, кто отличается от него.

— Да твою ж мать! Опять, какая-то хрень, как с «не принимает». Я, никогда не пойму местных людей. Вечно им, что-то не нравится.

— Такова жизнь.

— Ладно, горемыка. Я очень надеюсь на то, что больше у тебя секретов от меня нет.

— Погоди… Так ты на меня не злишься? — удивилась Вика.

— Злюсь немного, но вовсе не из-за твоего ДНК или уникальных способностей. Когда твоя машина взорвалась… у меня едва сердце не остановилось! Сперва кот. Теперь ещё и ты. Думаешь, это приятные чувства?

— О… Прости меня… — рыжуля тут же пересела ко мне на колени и обняла: — У меня правда очень сильно портились отношения, когда вскрывалась правда.

— Ну, и что? Если от твоей правды отношения портятся, то может, и не надо таких отношений? — предположил я: — Понимаю, что всякое бывает. Иногда сказать правду очень тяжело. Но если ты и дальше планируешь общаться с человеком — лучше признайся сразу.

— Ты такой мудрый! — промурлыкала рыжуля: — Кстати… У меня для тебя, кое-что есть. Показать?

— Опять секрет⁈

— Нет. Что ты? Хотя… В названии это слово присутствует. — хитро ответила Виктория и вытащила из бумажного пакета…

— Это… Погоди… Это вот… Оу! Это верх, а вот это — низ?

— Всё верно.

— И ты хочешь это на себя, чтобы я…

— Всё верно.

— Играем!

Обожаю земных девчонок за их смекалку, находчивость и неограниченную эротическую фантазию…

* * *

Пути Господни неисповедимы. Это знает каждый уважающий себя стратег. Но фатальность жизни всегда была для Карягина вопросом скользким. Да, возможно, всё придумали до людей. И, что самое главное — ЗА людей. Но порой судьбу необходимо немного поторопить.

Зайдя в паб, который местные именовали «элитной пивнушкой», Пётр Васильевич огляделся по сторонам.

Завсегдатаи, конечно, сразу же узнали в невысоком взрослом мужичке Полковника ИСБ. Уж больно часто он здесь появлялся по «специфическим вопросам».

— Васильевич! Чего налить? — поинтересовался тучный бармен, натирая пивную кружку.

— Я сегодня «сухой». — строго ответил Полковник, и его взгляд наконец-то нашёл, что искал.