— Успокойся, Макс, — попытался успокоить меня Зверь, но его голос тонул в шуме ветра и треске сучьев.

— Легко сказать, — пробормотал я, протягивая руки вперед, пытаясь нащупать опору. — Как я могу успокоиться, когда я ничего не вижу?

— Не сопротивляйся темноте, прими ее, — продолжал наставлять Зверь. — Почувствуй мир вокруг себя, позволь ему говорить с тобой.

Я заставил себя остановиться, сделать глубокий вдох, прислушаться. Постепенно паника начала отступать. Я сосредоточился на ощущениях, и мир вокруг меня начал приобретать новые очертания. Я чувствовал тепло костра, идущее слева, мягкость травы под ногами, прохладу влажной земли. Я чувствовал движение ветра в листьях, запах сосны и влажной земли.

Но это были лишь отдельные фрагменты, разрозненные кусочки мозаики. Я все еще не мог сложить их в цельную картину, не мог понять, где я нахожусь, куда мне идти.

— Ты слишком напряжен, — сказал Зверь. — Расслабься, открой свое сердце. Почувствуй энергию, которая пронизывает все вокруг.

Я попытался последовать его совету. Я расслабил мышцы, отпустил свои страхи, открыл свое сердце миру. И в этот момент я почувствовал это — легкое покалывание на коже, словно невидимые нити касаются меня. Это была Ци, жизненная энергия, пронизывающая все вокруг.

Я начал «видеть» ее — не глазами, а каким-то внутренним зрением. Я видел ее потоки, вихри, пульсацию. Я видел, как она течет по деревьям, по земле, по моему собственному телу.

Это было потрясающее ощущение — словно я пробудился от долгого сна и впервые увидел мир во всей его красоте и сложности. Я был погружен в океан энергии, частью которого я сам являлся.

Внезапно Тинг снова провела лапами по моим векам, и зрение вернулось. Но мир уже не был прежним. Я видел его по-новому, видел не только формы и цвета, но и невидимую энергию, которая давала ему жизнь.

— Ты справился, — услышал я голос Тинг, полный удовлетворения. — Ты научился видеть сердцем, видеть Ци. Теперь ты готов к новым испытаниям.

Я посмотрел на мир вокруг себя новыми глазами, и он показался мне еще более удивительным и загадочным. Я чувствовал прилив сил, уверенность в себе, которой у меня раньше не было. Я был готов продолжить свой путь, зная, что теперь у меня есть новое оружие — способность видеть мир сквозь призму Ци.

Это было не просто новое умение, это было новое понимание мира, новое осознание себя и своего места в нем. Я был готов к новым вызовам, к новым сражениям. Я был готов стать тем воином, которым мне было суждено стать.

— Не зазнавайся, воин, — промурлыкала Тинг, ее голос был полон ехидства. — Ты еще далеко не даосский мудрец. Пока что ты видишь Ци, как слепой котенок — размыто и непонятно. Но это уже хорошее начало.

С этими словами она грациозно потянулась, зевнула, показывая острые зубки, и устроилась спать рядом с Ян, свернувшись пушистым клубочком у ее ног.

Я остался один у костра, наблюдая за танцующими язычками пламени. Тинг была права, конечно. Я еще далеко не мастер Ци. Но сегодняшний урок открыл для меня новые горизонты, показал мне мир с совершенно другой стороны. И это не могло не вдохновлять.

Я встал и начал медленно прогуливаться по поляне, вглядываясь в темноту леса. Мир вокруг меня пульсировал энергией Ци — деревья казались окутанными тонкой мерцающей аурой, листья шевелились не только от ветра, но и от невидимых потоков энергии.

«Ну что, Макс, теперь ты видишь призраков?» — усмехнулся я сам себе, вспоминая слова Тинг о даосских мудрецах. — «Или может ты научился ходить по воде?»

В эту ночь я нес дозор, охраняя сон Ян и Тинг. И хотя вокруг было темно и тихо, я не чувствовал страха. Я чувствовал себя сильнее, увереннее. Я был воином, идущим к своей цели, и у меня было новое оружие — способность видеть мир сквозь призму Ци.

Утро встретило нас прохладным туманом, который стелился по земле, словно молочное озеро, скрывая в себе очертания деревьев и тропинки. Мы продолжили свой путь к Каршуру, и каждый шаг приближал нас к этому городу греха и опасности, овеянному легендами и слухами.

В полдень, когда солнце уже начало пробиваться сквозь туман, мы услышали тихий плач. Он доносился из зарослей бамбука, растущего у подножия небольшой скалы.

— Что это? — спросила Ян, остановившись и прислушиваясь.

— Кажется, кто-то плачет, — ответил я, направляясь к зарослям.

Мы раздвинули стебли бамбука и увидели маленькую девочку, сидевшую на земле. Она была худенькой и бледной, ее одежда была грязной и рваной, а в глазах стояли слезы.

— Эй, малышка, что случилось? — спросила Ян, присев перед ней на корточки.

Девочка подняла на нас испуганные глаза. Она не ответила, только еще сильнее заплакала.

— Не бойся, мы тебе не сделаем ничего плохого, — сказала Ян ласково. — Как тебя зовут? Где твои родители?

Девочка продолжала плакать, но потом, немного успокоившись, прошептала:

— Мэи. Я… я потерялась.

— Потерялась? — переспросила Ян. — Как это случилось?

Мэи рассказала нам, что она жила в небольшой деревне, расположенной недалеко от леса. Сегодня утром она играла с друзьями возле реки, а потом увлеклась погоней за красивой бабочкой и заблудилась.

— Мы поможем тебе найти дорогу домой, — сказала Ян.

Но Мэи заплакала еще сильнее.

— Я… я не могу вернуться домой, — сказала она. — Моя семья… они… они ушли.

— Ушли? — не поняла Ян. — Куда ушли?

— Они ушли на поиски лучшей жизни, — ответила Мэи. — В городе говорят, что в Каршуре много работы и можно заработать много денег.

Я посмотрел на Тинг. В ее глазах читалась грусть и понимание. Кажется, история Мэи была не редкостью в этих краях. Люди оставляли свои дома в поисках лучшей жизни, отправляясь в опасные города, полные соблазнов и ловушек.

— Что же нам с ней делать? — спросила Ян.

Я посмотрел на маленькую Мэи, на ее испуганные глаза и грязное лицо, и почувствовал прилив сострадания.

— Мы не можем бросить ее одну, — сказал я. — Мы возьмем ее с собой.

Ян улыбнулась.

— Я знала, что ты так скажешь, — сказала она.

Мы взяли Мэи с собой. Я посадил ее на свои плечи, и мы продолжили путь. Девочка была легкой, словно перышко, но я чувствовал на себе груз ответственности за ее жизнь.

По вечерам, когда мы останавливались на ночлег, Тинг рассказывала Мэи сказки на ночь. Ее голос, мягкий и успокаивающий, убаюкивал девочку, и она засыпала с улыбкой на лице.

Знал бы я чем обернется эта история с девочкой — десять раз подумал бы прежде чем оставлять ее у себя.

Глава 13

Каршур ударил по нам, словно штормовая волна, обрушившаяся на прибрежные скалы после долгого плавания в штиль. Это был город, где жизнь не просто била ключом — она кипела и бурлила, словно в гигантском котле, где смешались все соки, пряности и специи этого мира, создавая одуряюще-притягательный аромат. Он гудел, кричал, шептал, пел, смеялся и плакал — словно огромный улей, наполненный тысячами голосов, звуков и мелодий, сплетавшихся в неповторимую симфонию большого города.

Узкие, кривые улочки, словно нити в затейливом ковре, вымощенные неровным булыжником, отполированным тысячами ног, были запружены пестрой, многоликой толпой, в которой, казалось, можно было встретить кого угодно: от богато одетых купцов, сияющих драгоценностями и важничающих, словно павлины, с караванами усталых верблюдов, груз которых складывался из тюков с драгоценными шёлком и мешков с душистыми специями, до оборванных нищих, протягивающих дрожащие руки к прохожим и просящих милостыню у ворот храмов, где звучали молитвы на десятках языков и диалектов. Здесь толпились ремесленники, бойко выставляющие напоказ свои изделия — резные шкатулки из слоновой кости, тончайшие шёлковые ткани, оружие и доспехи, сверкающие на солнце так ярко, что больно было смотреть, глиняные игрушки, расписанные яркими красками.