Дядя Рэйвен сам проверил у Мэдди пульс – она уже не плакала, но всё ещё вздрагивала от каждого прикосновения – и затем отмерил ей нужную дозу лекарства. Он же распорядился о том, чтобы отправить Эллису письмо с изложением случившегося. Очень своевременно; мне самой и в голову не пришло этого сделать, а ведь я хорошо понимала, что порой неведенье может тяжело ранить, особенно если речь идёт об опасности, грозящей тем, кого мы любим… Да и к тому же Мэдди нуждалась в поддержке, и не только моей.
Письмо должны были передать ему утром.
– Что ж, хотя бы он проведёт эту ночь спокойно. Пожалуй, даже немного завидую, – позволил себе невесёлую шутку дядя Рэйвен, и я сразу вспомнила его оговорку о том, что он почти что не отдыхал последние два дня.
И – ощутила укол совести: если б маркиз не стал нас отвозить в особняк на своём автомобиле, если б не остался, чтоб позаботиться о Мэдди…
– Ах, этот взгляд человека, который имел удовольствие лицезреть свою подушку в лучшем случае позавчера, – заметил в сторону Клэр; он исчез некоторое время назад, а теперь опять появился. – Незабываемый в своём роде, да. Я велел подготовить гостевую спальню, к слову, так что если вам угодно…
Маркизу, вероятно, было «угодно», если не сказать больше; он сухо поблагодарил Клэра и, отдав указания сопровождавшему его водителю, немедленно отправился спать. Что же касалось меня, то я не имела решительно никаких сил, чтобы отпустить Мадлен от себя хоть на минуту. Да и она тоже, пожалуй… Мы так и держались за руки почти всё время, и заснула она в моей постели – на удивление быстро, почти сразу. Ко мне же, несмотря на изматывающую, истощительную усталость, сон не шёл. Я долго сидела на краю постели и мелкими глотками пила тёплое молоко с ванилью, которое заботливо принесла Юджиния. На плечах у меня лежала шаль; босые ноги замёрзли – от пола шёл холод, уже не осенний даже, но почти что зимний…
«А ведь днём было тепло», – пронеслось в голове.
– Так и знал, – негромко произнесли у двери. – Вы считаете, что сон вам не нужен, дорогая племянница? Или что без вашего надзора тотчас же случится нечто ужасное?
Клэр стоял на пороге спальни, скрестив руки на груди. В полумраке, издали, облачённый в великоватую домашнюю одежду, он выглядел сейчас необыкновенно юным – скорее, моим ровесником, нежели старшим братом матери.
– Я ни за кем не слежу, и…
– Довольно этой чуши, – поморщился Клэр. Затем подошёл – и забрал у меня чашку, к тому моменту уже опустевшую. – Своим нелепым объяснением маркиз мог обмануть разве что вашего дворецкого. Обыкновенный пожар не напугал бы ни вас, ни эту вашу смелую девицу Мадлен… Спите спокойно. Джул сегодня обещал присмотреть за всеми нами; он, разумеется, не может бодрствовать каждую ночь, но сегодня, поверьте, нам ничего не грозит.
– Но…
– Спите, моё очарование, – и Клэр, улыбнувшись, шутливо ткнул мне пальцев в лоб, словно бы понуждая откинуться на постель. – А если вы не уснёте сию секунду, я велю принести сюда стул, сяду у окна и буду присматривать за вами обеими, пока не рассветёт.
Угрозу свою он, разумеется, немедленно исполнил… а я, засыпая, нет-нет да и поглядывала на чёткий профиль на фоне окна. Там, снаружи, клубился туман. Немного пахло гарью и дымом – вероятно, от волос Мэдди; оглушительно билось сердце – её ли, моё или, может быть, Клэра?..
«Я не одна, – подумалось вдруг. – Я не одна, а значит, смогу одолеть кого угодно».
С этой мыслью я уснула; мне не приснилось ничего – право, хороший знак.
Эллис появился у порога особняка уже после полудня, аккурат к позднему завтраку; измученный, встревоженный и, очевидно, очень голодный – словом, совершенно неотразимый.
– Я получил письмо около восьми утра, – сообщил он настолько виновато, что даже у маркиза стало сочувственное лицо; и только Клэр по обыкновению закатил глаза. – Но посчитал, что немедленно заявиться к вам и всех перебудить будет бесчеловечно… – Запнувшись, он снял кепи и приложил его к груди. А затем продолжил чуть более бодро: – Но зато я успел опросить возможных свидетелей близ кофейни. Увы, никто ничего подозрительного не заметил. Незадолго до… до пожара на Гарден-стрит остановился подозрительный экипаж, но, увы, это всего лишь богатая вдова спешила на свидание к молодому любовнику. Они, бедняжки, так всполошились, когда я к ним нагрянул, что, честно признаться, я даже устыдился своей бесцеремонности.
– Это вы-то? – не выдержал Клэр. И добавил, раздражённо цокнув языком: – И не стойте у дверей, как провинциальный лакей. Впечатлительных детей и старых ханжей тут нет, так что обнимите уже скорее свою прелестную невесту, пока она не расплакалась от избытка чувств.
Он ещё не договорил, когда Мэдди бросилась к Эллису на шею. Возможно, и поцеловала его; я не видела, потому что была чрезвычайно занята бараньим филе под белым соусом и крокетами у себя на тарелке. Право, какой аппетит разыгрывается, если хорошенько отдохнуть и чуть подольше поспать!
Вскоре принесли ещё тарелки и приборы, и Эллис присоединился к нам за трапезой, воздав честь и овощным крокетам, и ветчине, и даже палтусу в кляре, приготовленному по особому рецепту для дяди Рэйвена. Мэдди сидела рядом и впервые со вчерашнего вечера выглядела совершенно спокойной… Дети сейчас занимались аксонской историей под чутким надзором Юджинии – она с нетерпением ждала этого урока, ибо настало время наконец обратиться к славным деяниям и непростой судьбе Королевы-Невесты. Паола же получила редкую возможность позавтракать – или уже пообедать, учитывая ранний подъём – без необходимости заниматься воспитанием своих подопечных.
Эллис и Мадлен, дядя Рэйвен, Паола, Клэр…
– О, дорогая племянница, у вас сейчас такое одухотворённое лицо… Уж не собираетесь ли вы сказать нечто сентиментальное? – вкрадчиво произнёс Клэр, точно подслушав мои мысли. – Умоляю, промолчите. Вам потом будет стыдно, а всем нам неловко.
– Циничные замечания крайне неубедительно звучат из уст человека, который всю ночь не смыкал глаз, охраняя наш покой, – заметил дядя Рэйвен, взглянув на него поверх синих стёклышек очков.
– Я и сейчас его храню, – с достоинством отозвался Клэр. – Потому что сентиментальный порыв пройдёт, а воспоминания останутся.
– К слову, о порывах, – отвлёкся Эллис от ветчины и от булочек, которыми его угощала Мэдди, щедро смазывая их маслом. – Дорогой друг, вы будете присутствовать на нашей свадьбе как гость со стороны жениха или гость со стороны невесты? Мы с Мадлен немного разошлись во мнениях на этот счёт.
– Я не говорил, что вообще пойду… – начал было Клэр и осёкся. – Нет, нет, не смотрите на меня так! Вы слишком сияете, и после бессонной ночи это слепит глаза.
Словно сговорившись, за завтраком мы не упоминали ни о Валхе, ни о вчерашнем происшествии вообще. Пожалуй, нам всем нужна была передышка… Но когда Эллис прощался, то подозвал меня и очень серьёзно произнёс:
– Если у вас появится хоть малейший шанс избавиться от Валха, и вам понадобится помощь любого рода, то я к вашим услугам. Я и прежде обещал вам помощь… Но тогда я ещё не желал уничтожить его всем сердцем. Что угодно, Виржиния, – мрачно повторил он. – Я готов спуститься под землю или пойти на преступление… Руку или ногу готов отдать!
– Не вздумайте, они понадобятся Мэдди, – полушутя ответила я. И, помолчав, добавила: – Попробую последовать вашему совету и попросить об услуге графа Ллойда. Но во сне это делать опасно; боюсь, что Валх не упустит шанса подловить меня там, где он силён… Леди Чиртон обещала пригласить меня в «Клуб дубовой бочки» снова, но пока не появляется в кофейне. А даже если она и сдержит слово, то попасть в комнату, где погиб граф, и пробыть там достаточно, чтоб договориться с ним, будет затруднительно. Возможно, мне понадобится ваша помощь.
– Только скажите, – пообещал Эллис, надевая кепи; взгляд у него был сумрачный. – А я пока постараюсь продвинуться в расследовании; чем раньше мы найдём убийцу графа и потерянные документы, тем лучше.
