-Петров, документы его нашли?

-Да нашли какие-то у него в кармане… На старшего матроса Коновалова, из 154 морбригады. – Петров посмотрел на мальчишку, почесал затылок. – Только не тянет он на старшего матроса 1923 года рождения, хоть и в тельняшке.

-А точно он по гадам из МГ садил? Не путаешь?

-Товарищ лейтенант! Так я его как Вас сейчас видел, да и ППШ рядом с ним, да и некому больше – никого рядом нету…

-Сестричка, постарайся его до санбата довезти, хочу узнать имя Героя!

-Постараемся, товарищ лейтенант!

Элеватор.

Санитарный поезд дошел до станции «Сталингад -2» 2-го сентября. Там раненых высадили и стали готовить к переправе на другой берег. Город был разрушен бомбардировками. Обозы с ранеными двинулись мимо выгоревших домов по Рабоче-крестьянской улице, там, в суматохе, Илья и слинял… Он так и не отдал свою «СВеТку» - настоял, что это его личное снайперское оружие и никому его не сдаст. От него и отстали – других проблем и забот хватало. Вот такого его, красивого, когда уже темнело, и повязал патруль 64-ой армии.

-Боец, стоять! Кто такой? Документы! – потребовал старший патруля.

«Опаньки… А вот чего у меня нет, так это документов!» - подумал Илюха.

-Товарищ старшина, - начал Илья, а патрульные уже наставили на него оружие. – Я доброволец 154 морбригады, был ранен прибыл на станцию сегодня, документы забрали в эвакопоезде…

-Раненый? С оружием? Как пить дать дезертир… Винтовку тихонько с плеча снимай! – скомандовал старшина. Забрали винтовку. – А теперь шагай вперед!

Илью завели в здание с надписью «Комендатура».

-Товарищ старший лейтенант! Задержали с оружием и без документов! – отчитался старшина.

Из соседней комнатенки вышел старший лейтенант НКВД с кружкой в руках, подул на кипяток, поднял глаза на «арестанта»…

-Седов! Ты хоть посмотрел, кого привел? Это же пацан!

-Товарищ старший лейтенант! Пацан, но в форме и с винтовкой! – старшина снял винтовку Илюхи со своего плеча, передал Старшему лейтенанту, который поставил кружку на стол, взял СВТ-40, проверил оптику.

-Хорошая машинка, откуда она у тебя, пацан?

-Я доброволец 154-й ОМСБР, в районе 74-го километра был ранен и отправлен в тыл.

-А куда ранен?

-Да легко: осколок в левое плечо попал, его быстро вытащили. Да и заживает на мне все как на собаке. Я сперва даже и не заметил… - пока Илья рассказывал, старший лейтенант зашел ему за спину и слегка похлопал по левому плечу. Илья дернулся и зашипел от боли.

-Прости! Вот теперь верю. – объяснил свое действие офицер. – А почему с оружием?

-Так это снайперка! Как же я ее кому-то отдам? Меня на ту сторону хотели переправлять, а я еще здесь пригожусь!

-Согласен… лады, боец, верю! Переночуешь в КПЗ, там пусто, закрывать не буду. Есть хочешь?

-Не откажусь… - Илья не стал играть в скромника. – А то у меня пусто, обещали на той стороне кормить…

Через несколько дней Илья с утра до позднего вечера занимался укреплением сталинградского элеватора, переноской туда боеприпасов. А канонада становилась все ближе и ближе…

14 сентября все это пригодилось – вермахт сумел пробиться к элеватору. Оборону в здании и рядом заняли остатки 35 гвардейской и 131-ой дивизий. Фрицы наступали с трех сторон: обстреливали, накатывали… откатывались и снова шли на штурм.

-Ганс, это просто дерьмо! Мы атакуем с танками уже два дня, а эти «иваны» сидят в горящем здании и не сдаются! – не понимал Вильгельм, один из пехотинцев, штурмовавших элеватор.

-Так говорят, что они сами подожгли зерно в нем, Вилли, чтоб было сложнее их бомбить.

-Это не люди, это дьяволы! У нас в роте осталось 60 человек! А их что, не берет ни пуля, ни огонь?

-Ничего! Завтра сломаем им хребет! Сталинград наш! Говорят, что уже делают нарукавки - «щиты за Сталинград», с изображением элеватора, ведь взяв его, мы возьмем Сталинград! Будем щеголять с щитами!

Но ни завтра, ни послезавтра им не суждено было взять элеватор. И Вилли, и Ганс, на следующий день были убиты точными выстрелами снайпера, а снайпером был мальчишка – Илья.

А 18 октября от Волги раздались дружные «Ура!» и «Полундра!»: сразу, с переправы, в бой вступила североморская 92-я бригада морской пехоты, тельняшки и бескозырки замелькали на улицах КИМ, Рабоче-Крестьянской, Баррикадной, Козловской… А некоторые группы моряков даже завязали бой с фашистами у железнодорожного вокзала Сталинград-2.

Остатки 35 и 131 дивизий получили приказ на переправу через Волгу и отход на переформирование.

-Эй, сухопутные! Освобождайте позиции! Теперь наша очередь врага бить! – радостно сообщил молодой парень в тельняшке.

-Давайте, занимайте позиции. – выдохнул капитан- пехотинец. - Сержант! Покажите позиции и сектора обстрела, введите морячков в курс дела.

Уцелевшие защитники элеватора сдавали сменщикам огневые позиции, собирались, строились и покидали элеватор.

Только один солдатик, не собирался и не уходил, а продолжал сидеть на каком-то ящике и чистить винтовку.

-Эй, пехота, ты что, забылся или заснул на радостях? Ваши уже уходят! – весело поинтересовался морячок.

-А я остаюсь, - к морячку повернулся мальчишка, который держал снайперскую винтовку. – Теперь вы - мои, будем воевать!

-Эй, братва, слыхали? – привлек внимание товарищей морячок. – Мы - его! Гляньте, салажонок нас будет учить, как воевать! Эх, салажонок! Мы – «черная смерть» - как фрицы прозвали… Беги своих – пехоту догонять, не тебе отцов воевать учить…

-Могу и поучить… Бески на каски смените, а то после первого взрыва получите контузию или по голове прилетит кирпичами – тоже не подарок. А по поводу пехоты… - Илья, прищурив левый глаз, снизу вверх посмотрел на морячка, «цикнул».

-А паренек прав! - поддержал Илью подошедший старший лейтенант Поляков. -Бушлаты надеть, каски надеть! А ты, боец, чей?

- 154 ОМСБР, разведрота. Матрос Фролов. – доложил Илья.

-Постой-ка, откуда здесь 154-я? Все, что от нее осталось, южнее Сталинграда было? Да и комбрига вашего разжаловали, – удивился старший лейтенант.

-Врете! Наши не могли драпануть! А меня у Тингуты поцарапало чуток, командир приказал грузиться на санпоезд. Здесь с него сошел, воюю… – вспылил Илья. У него в голове не укладывалось, что полковника Смирнова разжаловали.

-Да ладно? Из разведроты? Матрос? Не завираешь? – удивился морячок. – Да хоть ты и крепкий парень, но тебе, от силы, лет 16! Над верхней губой только пушок появился! – перебил морячок Илью.

-Черныш! Хорош воду мутить. Не уж – то не понял, что Фролов парень боевой? На левое плечо гимнастерки посмотри… Некоторые, на его месте, уже бы бежали к переправе, а он остался. Соображаешь?

-Понял, товарищ старший лейтенант… Как не понять? – и матрос Черныш повернулся к Илье. – В бою и посмотрим, чего стоишь.

-Посмотрим…

А смотреть было на что… На следующий день немцы сломили сопротивление наших на соседних улицах и окружили элеватор. После артобстрела фрицы, под прикрытием семи танков, пошли на приступ… И так 9 раз за день. 19 сентября элеватор остался нашим.

«Русские солдаты! Сопротивление бесполезно! Сдавайтесь! Вас ждет хорошее обращение, горячая пища, вода и медицинская помощь!» - неслось из громкоговорителя, что установили немцы около элеватора.

Илюха очнулся от тяжелого сна, сил у него совсем не было… Кирпичная пыль, казалось, была везде: на лице, под тельняшкой, скрипела за зубах, была в горле… жутко хотелось пить. Он услышал, как в соседней комнатенке, при свете пары «коптилок» беседовали старший лейтенант Поляков и оставшиеся командиры взводов.

-Значит так, товарищи! Мы остались без воды – в водонасосной будке теперь фрицы. Гранаты на исходе, боеприпасов к противотанковым ружьям нет. Рация разбита, миномет и два станковых пулемета выведены из строя. Патронов достаточно, есть 2 ящика с минами для ротного миномета, и это – все… Положение тяжелое…