Учителя тоже разные и по возрасту и по полу и по манере преподавания. Некоторые впрямую соответствуют своей фамилии. Например, основы электроники преподает немолодой худощавый человек по фамилии Коньков. Вот он и скачет как конь. Гонит материал беспощадно, не обращая внимание на просительные, а часто и протестующие против такой гонки возгласы. Скакал исключительно галопом, лишь иногда сбиваясь на аллюр, а то, что говорил, а по общему мнению чаще бубнил, никогда не утруждался повторять. Предмет довольно сложный и поэтому никто толком в него не врубался. Движение катодных и анодных зарядов, токов, осталось для меня не более чем картинкой из учебника или журнала наука и жизнь. Преподаватели женщины казались намного интереснее и справедливее. Они почти не ругали, а даже наоборот поддерживали, видя старания на грани возможностей. Запомнилась красивейшая женщина преподававшая телевидение, Жильцова, по автоматике Дягтерева, а особенно запомнились ее триггеры, по черчению пожилая Дашкова, предсказывала глядя на нас, наши судьбы. Мне не предсказала, а как то загадочно глядела, а так и не решилась, опустила взгляд. Может что увидела, многоопытная женщина.
11.
В техникуме вел спокойно и не к кому особо не приставал, никого не обижал. Все конфликты в техникумовской биографии произошли из-за кого то, а по сути, из- за одного человека, соседа по парте Пестикова. Личность он надо сказать странная, отягощенная кучей комплексов и довольно отталкивающей внешностью. Широкое прыщавое лицо, низкий рост, огромные ноздри, большой красный рот и чрезвычайно задиристое поведение, при какой то рабской забитости. По началу его не пинал только ленивый, еще и потому что лицо его имело свойство не оставлять следов, даже после тяжелых ударов. Особенно это проявилось на второй картошке.
Помня, как с нами расплатились, на первой, на второй мы особо не выкладывались. Полностью отказаться от работы не могли, но и бить рекорды не собирались. На этой почве сразу возник конфликт между руководством и активистами группы. Пестяк тогда записался в подхалимы, и всячески помогал на кухне, за что и получал в спальном корпусе перед сном от пацанов по физиономии. И так ему доставалось, что казалось, ребята всю злость предназначенную начальству вымещали на нем. И с ним как всегда ничего, только легкие покраснения лица. А как он потом бегал, и унизительно клянчил, чтобы ему подняли зарплату. Это надо было видеть.
А тем временем конфликт на картошке зрел. И среди наших, а если точнее со стороны Лени Р. были уже предложения подсыпать в бензобак, начальственного москвича сахара, для неправильной детонации. Почти уже решились, но вовремя одумались, посчитав, что это уж очень крутая расправа и пахнет уголовщиной. Если на первой картошке мы не могли протестовать против классного руководителя С.С., то тут руководство состояло из заведующего физкультурной подготовкой техникума и его подчиненных, который любил приговаривать, что из за физкультуры из техникума вылетело больше народа, чем из- за любого профильного предмета. Это конечно же было жлобством, так заявлять и поэтому мы понимали с кем имеем дело. Справедливости от таких руководителей не жди. А мы и не ждали.
К тому времени после крупномасштабной драки с автозаводскими, начавшейся как всегда из за пустяка, кто то кому то японскую балоньевую куртку порезал. И тогда же после драки, ко мне как специально из города приехали корефаны, Богдан и Лысый с полной сумкой бормотухи. Но стукачество и слишком шумная встреча не дали нам как положено красиво отметить их приезд. Их два раза за несколько часов, вытаскивали из под наших пыльных кроватей, и выгоняли за территорию лагеря. Но немного переждав, чуть позже около часа ночи, они все же проникли с бухлом и тут мы оттянулись. Вино текло рекой. Пестяка два раза посылали за закуской в столовку. Он приносил только хлеб и соль, за что и был снова нещадно бит. И все бы было хорошо, если б пьяный Серега Ж. не поперся к своей подруге в соседний корпус. И там его не подловил помощник руководителя из техникумовских мастерских. Над Серегой нависла реальная угроза вылета из технаря. В ту ночь поднялся туман. Так как днем было тепло, а ночью приморозило.
В ту же ночь выпив лишнего, тоже куда то потерялся. Помню, пошел в туалет, а дальше вместо того чтоб вернуться и спокойно лечь спать, пошел на расплывчатый дальний свет как оказалось коровника. Там пристал к молодой доярке. А она, не поняв искреннего стремления, когда провожал, толкнула с моста. Упал не в воду, а через перила на прибрежный песок. Оказалось не высоко. Какое то время лежал. Потом встал и снова побрел в тумане. Откуда -то из белой пелены, вышла еще одна доярка. На мой вопрос сколько время, она сказала что уже утро, а на вопрос не подскажет ли где студенческий городок, протянула руку в пелену и указала на слабый фонарик находящийся метрах в ста левее. Обрадовался такой близости, не понимая, что из- за тумана и выпитого вина, полночи кружил вокруг лагеря.
Так благополучно вернулся. Незаметно, прошел в корпус, и лег. Утром был разбор полетов. Физруки не скупились на хулу. Серегу Ж. вывели из строя и при всех подвергли жуткой обструкции. Ему предложили в обмен на неразглашение о его залете, заложить всех кто вчера бухал. Хотя будь они поумней, могли бы пройтись вдоль строя, и попросить каждого дыхнуть и тогда все бы стало ясно, но им хотелось сделать из него стукача. Естественно он отказался. Серега переживал, а мы его поддерживали. В итоге мы во главе с Леней Р. написали петицию директору, в защиту Сереги, где во всех грехах обвинили руководителей работ и объяснили свое и Серегино поведение протестом на предвзятое отношение руководителей. В результате долгих препирательств, директор простил Серегу и тот продолжил учебу. После этой картошки Аньке с девчонками заплатили по 160 рублей, а лично мне всего 6, после чего, вспылив, заметил, чтоб мастер засунул их себе в одно место. Он обиделся и еще долго вылавливал меня, чтобы вручить под роспись мои шесть рублей, но я все время сбегал с места поимки.
12.
Если продолжить про Пестяка, то к концу второго курса мы с ним как то притерлись. Ксюхи прижимавшей его к нехилой выглядывающей сквозь две расстегнутые, верхние пуговицы, груди, уже не было, ее отчислили. Заставкиной любившей рвать его конспекты тоже след простыл, перевелась на заочный, так что основные возмутительницы его психического здоровья отсутствовали. Остался только Илюха который любил его попинать от скуки, на что Пестиков как то раз все же ответил и разбил Илюхе нос. Илюха утерся, хотя при случае норовил отомстить Пестяку. Илюха был из интеллигентной семьи, увлекался астрономией, но в то же время была в нем какая то сверх ожесточенность. Однажды на картошке мы с ним как бы на спор, били ножами раненого ворона. Удивительно, но ворон оказался весь, какой то пустой и гнилой изнутри. Кровь отсутствовала! Ну нечисть, она и есть нечисть, или для ворона мы явились жуткой жутким кошмаром, кто ж его теперь разберет. Как влюбился в Аню? Как не странно увидел ее впервые не в техникуме. Она была старше на год, и их группа находилась на практике. А когда увидел и подумать не мог, что она из нашего технаря.
