8.
В конце первого курса руководитель группы Сергей Сергеич во всю хвалил и ставил в пример, да и математичка не отставала. Бывало, стоял у доски, ну совсем дуб, дубарем, а она помогала, на троечку вытягивала, дай Бог ей. А учитель по физкультуре намекал, что на фига мне сдался этот техникум, когда меня с моим к.м.с-ом по акробатике любой цирк возьмет. Но я тогда не понимал, что сам хочу, а родственники твердили, что нужна настоящая профессия, а не то, что акробат, это не профессия, только позвонки травмировать.
Группа подобралась разномастная. Была даже русская девчонка Оксана, из Уч-ку-ду-ка, да, где три колодца. Поначалу вся правильная, в очках. В первом полугодии особенно, но как потом выяснилось, только играла роль и нормально двух слов связать, от волнения не могла, но затем вроде приноровилась, расслабилась. И понеслось, куда что делось. На контрольных, часто сказывалась больной, бледнела и заикалась. Ссылаясь на головную боль, просилась остаться в аудитории. Почти без чувств обхватив голову, лежала на парте. Разжалобит любого. И только за преподом защелкивалась дверь, осторожно, словно слабое животное, ждавшее ухода хищника, оживала и доставала, из учительского портфеля контрольные. Отыскав свою, остальные просовывала под дверью. По моему мнению, группа была недостойна ее криминального таланта, но она же щедрая, даже изгоя Пестикова выручала. Группа быстро исправляла, и в результате получалось, почти 80 процентов отличных результатов. При том учителя никто, не жалел. Во мне что то щемило, но так уж сложилось, что учителя были нашими противниками, а не сторонниками, и поэтому в бою все средства хороши , оправдывался я. Группу хвалили, а Оксанку уважали, даже трусы и серости, а за приличные женские габариты многие из ребят и симпатизировали, но она точно была кошкой, которая гуляет сама по себе, но с кем попало, ни ни.
Как часто бывает за внешностью скромницы в очках, скрывается темперамент. На перемене Оксана любила поприжать к своей массивной груди моего соседа по парте, второгодника Пестикова. У того от такой атаки аж дух захватывало и он терял всякую волю к сопротивлению. Надо заметить, что он не сильно то и старался, освободится. К тому же Оксанка выделялась явным артистизмом и когда ее неподготовленную вызывали к доске, часто разыгрывала одну и туже отработанную сцену, падения в обморок. Причем каждый раз падала так правдоподобно, что все вновь и вновь верили, что вот сейчас то, ей точно сплохеет. Из-за ее крупных габаритов, в медпункт ее нес единственный кто из наших мог донести, Андрей, по кличке слон. Она же в последствии, рассказывала, про особое усердие того, особо как он, пыхтя, расстегивал ей блузку.
Жила она в общаге и поэтому была в полной мере подвержена общажным нравам. В группе шуткой, терлась к Пестикову и уже более серьезно к Гоше У., надо думать из- за его квартиры в центре города и состоятельных родителей, но Гоша, только как говорится поматросил и бросил. И она после такого, совсем сбросила непорочный имидж и уже ближе к концу второго курса никого не стыдясь, крутила романы по очереди со всеми, заметными ребятами общаги. Теперь ее видели и ловили в выпивающих компаниях и уже несколько раз предупреждали об отчислении. Но каждый раз благодаря стараниям Сергей Сергеича, и под его неизменное – Девочка приехала учиться с самого Уч-ку-ду-ка! – ее прощали. Она на время затихала, но потом все начиналось вновь. К концу второго курса из ребят ей никто так и не дал надежду. Что бы про нее не говорили, она была личность, а метания и залеты только усиливали восхищение ее бесшабашностью. А ведь поначалу казалась такая продуманная. В итоге даже Пестиков не позарился. На нашем курсе не было криминальной личности равной ей по масштабам. По сравнению с ней многие казались просто мелочью. Вероятно, все боялись и уважали ее талант, опасаясь, стать очередной жертвой.
Что то необузданное уже влекло ее в пучину жизни, и она перестала учиться, хотя то, чем она два года занималась трудно назвать учебой, скорее это были актерские этюды. В один момент ей стало неинтересно и она просто, перестала хитрить, изворачиваться, падать в обморок, и прикидываться нездоровой, у нее накопилась задолженность по зачетам, и лабораторным работам. Ее не допускали к экзаменам. И в конце второго курса вероятно окончательно отчаявшись, она в своем фирменном стиле поставила жирную точку.
Распустила шерстяной свитер, одной из знакомых, по общаге, и как не в чем не бывало, начала вязать себе. Свитер был красивый, импортный, и поэтому хозяйка его искала и глядя на крупную вязку и расцветку, соседки, быстро догадалась из чего она вяжет. Оксану выгнали, несмотря на очередные старания Сергей Сергеича. Стало скучно. Хотя Пестиков и некоторые преподаватели, включая Сергей Сергеича, и дальше не за что никому не давали скучать.
Летом поехал к отцу на родину. Вернее полетел, на АН- 24. Летел, восемь часов с посадками в Пензе и Волгограде. Взрослые мужики впереди меня, предусмотрительно заправились коньяком, женщин было пять шесть, за все время полета и они тоже, мучились от жуткого шума двигателей. Прилетели затемно. Отцовская родина как какое- то невидимое существо или даже излучение пронзило, приластилось, как кошка у ног, пронизав все поры, сразу как только открылась дверь самолета и сошел на трап. И чуть позже уже по дороге в село, окончательно сразила и очаровала огромными зелеными перевалами, спешащей куда- то и блестящей серебром, бурной рекой, которую преодолевал в кузове открытого бортового газона. Со мной целых шесть часов тряслось еще несколько человек, включая невесту водителя. Молодой водитель, приходящийся дядькой, рулил. И в прямом смысле перекатывал как матрешек, нас по кузову. Но, несмотря на неудобство и риск взлететь над пропастью, все были счастливы, и улыбались друг другу, открыто и искренне.
И тогда по прилету всех объял совсем другой воздух, чем в Горьком, более мягкий, влажный перемешанный с бескрайним степным простором и, запахом сухих трав и пересушенных почв. А как только вышел из самолета то мгновенно наполнился, влажным дыханием Каспия, и был ослеплен блеском и жаром раскаленного солнца, хотя была ночь, все равно вокруг все парило и поэтому небо озарялось, отсветом более ярких и крупных звезд, чем дома, а также вспышками метеоров, Луной на более темном наглухо зашторенном горами, небе и еще чем то совсем неуловимым но таким родным. Познакомился с близкими родственниками, и успокоился, что, все же похож на них, как собственно и они на меня, ну хотя бы немного, но где моя настоящая родина запутался окончательно.
Затем чудом избежал обрезания, которое по партизански, хотел устроить дед. Но перед этим меня смотрел сельский спец. по сунату, и оказалось что от природы, обрезание мне не нужно. А так уже, собирался бежать. Нет не из страха, а из -за протеста, что вот химичат за моей спиной не спрося, согласия, а мне то уже 16-й год пошел. Запомнился и полюбился отцовский народ. Хоть внешне на вид серьезный, даже где то хмурый, в тоже время по детски открытый, веселый и жизнерадостный, склонный к розыгрышам и самоиронии. А сколько они баек друг про друга знают, что если собраться вместе и налить для настроения, то всех баек и за год, не перетравить. Подружился с двоюродными братьями, налазился по крутым горам, накупался в бурном море. Обратно летел отдохнувший, полный надежд и новых ощущений. Но уже знал, что они там очень остры на язык и любят партизанить, а особенно деды.
