Жила она далеко. Ездил к ней долго, а порой она не то что на порог не выходила, а вообще претворялась, что ее нет дома, а сама за мной из окна из за шторы, подглядывала. Так получилось что, ее видел. А все от того, что оказывается после меня, к ней должен был приехать Рафик. И приезжал. А мне после той картошки, она даже целовать в щеку не разрешила. Вот так. Диагноз на лицо. А непонятливый, никак не въезжал, что насильно мил не будешь. Тем временем Рафик продолжал по дружбе раскрывать глаза, а они как специально не раскрывались. Рафик уже почти в открытую называл ее шлюхой и обещал в доказательство, своих слов поднять ей подол, и вроде как она ничего не скажет. Его тоже по -хорошему просил ее так не называть и уж тем более не подымать подол. На что Рафик смеялся и снова просил не брать всерьез ее в голову, а я дурак такой, брал и верил, что все не так как он говорит. И что интересно, Светка была по всем параметрам лучше Аньки, и одевалась моднее и выглядела, вот только и вся разница, что Светка такая же серьезная как сам, а Анька веселушка- хохотушка. Возможно, только я ее так себе и представлял, а в итоге оказался в глупом положении. Парадокс. Тех кого любим не любят нас, а тех кто любит нас, не любим мы. Но это еще не конец истории.
15.
В технаре как и в школе любимый предмет история. Историю как то так сложилось, даже не уча всегда знал на отлично. Но вот на гос. экзамене чуть не завалила одна вроде как яростная коммунистка. Видите ли сказал, что народное восстание в Будапеште, против фашистов, произошло не само по себе, а в связи с приближением наших войск. – Вы думаете вообще, что говорите! – возмутилась она.– Да вы открыто вторите заокеанским голосам. Да за такой ответ, даже двойки много! – подытожила она. Все это время я как то глупо улыбался. А моя учительница, заметила, что я у нее круглый отличник и она не даст, так со мной поступить, и просит задать дополнительные вопросы, на которые я благополучно ответил, но больше четверки мне так и не поставили. Было обидно, досадно, но как говорится ладно.
В технаре было еще много казусов и случаев, всех то и не упомнишь, и один из них случился на 4-м курсе. Справляя мой день рождения, и прогуляв большую часть ночи, а с утра встав и похмелившись холодным шампанским, мы пошли на занятия. Пока шли еще выпили сухого и таким образом пришли только на третью пару уже в хорошем подпитии. И на третью пару в итоге опоздали, но препод. все же пустил, как будто не заметив, наших неуверенных походок и что вместо конспектов в наших пакетах, что то позвякивает. Все парты кроме двух были заняты. Димка, тот, что с потными ладонями и Илья, прошли на последнюю, а мне как специально досталась первая. Дальше я не помнил, как писал конспект, но оказалось, что все же писал, только ну очень размашистым подчерком. Когда на следующий день взглянул в тетрадь, то сильно удивился, тому, что на одной строке, убиралось не более трех букв.
Илья же с Димоном весь урок позвякивали посудой, и как только преподаватель отворачивался, сразу же пригубляли. Когда же в конце урока препод поинтересовался, что они писали, то увидел чистые страницы и под партой пустую бутылку сухонького. Естественно он не понял юмора и захотел поставить им по неуду. Илья же стал всячески отпираться от бутылки, а Димка несмотря на свои потеющие от волнения ладони и вдобавок лоб, неожиданно предложил усугубить, так сказать, решительно словно гранату, вынув из пакета непочатый пузырь, -А не выпить ли нам! – От такого предложения препод застыл. И Димка извиняясь добавил. – Раз уж так случилось!? – Реакция препода оказалась неожиданной и мгновенной, он пошел запирать дверь.
Дальше были госы и диплом. Преподы относились уже как к белым людям, и мы многое могли позволить, вот даже то о чем я только что рассказал. А так все ребята находились в ожидании нового испытания в судьбе. Этим испытаниям была армия. И мы готовились, кто как мог. Кто- то бухал до потери сознания. Кто то гулял. Кто то качался. А я помогал родителям на даче и не знал, что пока буду служить, папа с мамой разойдутся навсегда.
16.
Призвали нас по спецпризыву. Так сказать после институтов и техникумов. Июльский призыв. Мы так и уходили плотным потоком, через день. Всех тяжелей пришлось последним, так как от выпитого уже как говорится не только по усам, но и по бровям текло. Уже даже собаки на нас боялись лаять, а закусывали уже в обще чем попало вплоть до куриных попок и соуса чили, от которого потом все горело. Меня же призвали седьмого июля, прохладным июльским утром. Все происходило, уж как то слишком медленно. Я все, куда –то спешил. Навстречу неизведанному, словно надоело на гражданке, дальше некуда и от этого что то искал на свою голову. В итоге, наспех обнял и поцеловал маму, бабушку, отца, деда. Они что- то говорили, напутствовали, я кивал головой, а сам уже в мыслях был далеко, от них, правда, пока сам не знал где. Запомнились только бабушкины слова, что она не за что не умрет, а дождется сыночка, то есть меня. Ну слава Богу успокоила! Живи дольше бабуля!Хоть кто то ждет!
Недосып и волнение, а также в отличие от многих отсутствие провожающей девчонки, вызывало желание быстрей, проститься, так сказать, чтобы не мучится, и уже ехать служить, раз собрались, но большинство не разделяло такого мнения и поэтому томные лобызания призывников со своими девушками продолжались и грозили перерасти в нечто большее. Наверно в новую пьянку. Бабушка с мамой уже по третьему разу, норовили обмуслякать и испачкать щеку помадой, но как мог, уворачивался. И вот, наконец, по решительной команде прапорщика, призывники неохотно начали заходить в автобус. Зашел одним из первых. Почти все мамы плакали. Я же недопонимая серьезности момента спокойно смотрел в окошко. Мама с бабушкой тоже плакали, но до меня опять не дошло, куда меня провожают. -Что они, не на войну же! Не на смерть же!-
Еще этого не хватало, думал, быстрее бы уж отъехали, чем смотреть на их слезы. Ух, и твердолобый же я! И вот отъезжаем. Кто то, бежит за автобусом и гулко лупит ладонью по корпусу. Водитель ускоряет ход, и вот уже человек сто родственников и близких остаются за поворотом, но никто еще так не думает, кажется все понарошку и вечером все вернутся домой.
В руках прапора наши личные дела. Он раздает, и сообщает куда призовут. Нет не конкретно куда, а в какие войска. Дух захватывает и вот Юнусов тороплю я, нет еще не я, ю последняя буква в алфавите. На я, тогда еще не встречал фамилий. Рядом слышу, внутренние войска, кремлевский полк, все разглядывают счастливца. Морфлот, недовольное, гудение, и вот Юнусов, ВДВ! Не ослышался вдв! Все уважительно оглядываются ВДВ! Дай -ка , дай прочитаю, и вот действительно ВДВ! Вся душа воспарила от гордости в небеса и ликует, благодарностью судьбе. Читаю в деле характеристику Сергей Сергеича и понимаю, что он столько здесь понаписал, не поскупился, и разрядник по боксу, и по штанге, и кмс по акробатике, половина выдумка, да конечно куда еще с таким багажом как не в ВДВ. Здорово! Продолжает парить моя душа, два года не зря пропадут, как например, у Богдана в стройбате. Сам думаю, не поверю, пока уже окончательно не утвержусь. А едем на призывной областной пункт, в г.Дзержинск и там еще одна комиссия и только потом. Что ждет впереди?
