— Все пройдет, девочка моя.

— Верно, все пройдет, — снова улыбаюсь. — Ты со мной поедешь, бабуль? Не хочу тебя тут оставлять. Да и там, в чужом городе, ты будешь мне опорой. С тобой я быстрее избавляясь от боли, которая режет мне грудь.

Бабушка будто задумывается. Дышит, то глаза закатывает, то пальцами по колену стучит. Потом наконец берет мое лицо в ладони и в глаза заглядывает.

— Это квартира... Я нигде не жила кроме нее, Машуль, и ты это прекрасно знаешь. Никогда не думала, что куда-то поеду. Но... Тебя я, конечно, не оставлю. Буду рядом при любых обстоятельствах.

Я облегчённо выдыхаю. Прикрываю глаза и, прикусив нижнюю губу, сглатываю.

— Соберём твои вещи? Вечером выезжаем.

— Этим вечером? Так быстро?

— Да, бабуль, чем раньше, тем лучше. Я спокойствия хочу.

— Хорошо. И правиль. Зачем тянуть? — тихо отзывается. Поцеловав ее в щеку, отхожу в сторону и замечаю, как Олеся плачет.

— Ты чего?

— Да ничего! Я тут что, одна останусь?

— Ну, можешь с нами, конечно, поехать.

Подруга вскидывает брови. Ничего не отвечает.

Около двух часов мы собираем вещи бабушки. Она молчит, не пытается заговорить со мной. А я и рада. Оставив чемоданы у двери, киваю Олесе.

— Нам пора.

— Куда? — спрашивает бабушка расстроенно. Видно, что не хочет никуда уезжать, но ради меня на все готова.

— Последнее дело в этом городе осталось, — отвечаю, пожав плечами. — Думаю, через пару часов вернёмся и сразу в путь. Хорошо?

— Мы на поезде?

— Нет, — мотаю головой. — Точнее... Я ещё не знаю, бабуль. По возвращению дам знать, хорошо?

— Да, — бабушка идёт в кухню.

Переглянувшись с Лесей, одновременно вздыхаем.

Одеваемся, выходим из квартиры. В кармане вибрирует телефон, увидев на экране номер Миши, я немного удивляюсь. Отвечать, конечно, не стану, поэтому вырубаю звонок и нажимаю на кнопку вызова лифта.

— Кто?

— Его друг.

Олесе не нужно что-то пояснять. Она понимающе кивает.

— Как думаешь, что ему понадобилось?

— Он, мне кажется, единственный, кто мне верит, — усмехаюсь. — Наверное будет защищать Виктора. Говорить, как он глупо поступил. Что нам нужно будет потом сесть и все обсудить в тихой обстановке. Без лишних эмоций.

— Ага, блин, после всего, что тот сотворил? Никогда в жизни.

— Никогда в жизни, — повторяю я эхом.

Едем в абсолютной тишине. Спустя сорок минут мы уже оказываемся в нужном месте. Олеся смотрит на меня пристально, одними губами спрашивает:

— Ты уверена?

— Да. Он же хотел, чтобы я от плода избавилась? Ему не нужны дети. А от меня — тем более.

Глава 50

Прижав ладонь к животу сквозь ткань кофты я понимаю: вот она, та самая точка невозврата. Второй рукой сжимаю бумажку, которую сразу же забирает Олеся и впихивает в свою сумочку. Ноги до сих пор дрожат, сердце в груди колотится. А перед глазами темнеет от того, что я только что сделала.

Мне пришлось так поступить. Иного варианта у меня не было.

Который раз за сегодняшний день сажусь в машину Олеси и смотрю на белый автомобиль, который стоит впереди нас. Да, есть внутри ощущение, что я что-то сделала не так. Но сожаления почему-то нет. Угрызения совести — ни капли.

— Так, в себя пришла, — командует подруга. — У тебя вся жизнь впереди. Все наладится, ты меня слышишь? Встретишь ты на своем пути надёжного мужчины. Поняла меня?

— Пусть на хрен идут, — морщусь. — Мужчины...

Уже в квартире бабушки начинаю сомневаться. Правильно ли я поступаю? Не пожалею ли я? А что, если Виктор меня все равно найдет? Что, если все пойдет не по плану?

Слишком много вопросов я задаю самой себе, даже под струями воды пытаюсь прокрутить в голове все, что происходит за последние несколько дней в моей жизни. Устав от лишних мыслей, которые мне ничем в Питере не помогут, я спокойно принимаю душ и выхожу из ванной. Одеваюсь, привожу себя в порядок. Олеся сушит мне волосы, а потом мы, забрав сумки, спускаемся вниз.

Помогаю бабушке сесть в авто, сама же, закрыв дверь, перевожу дыхание. Взгляд цепляется за черный внедорожник, который останавливается в трёх метрах от насшеф машины. За рулём сидит Миша.

— Маш, не убегай, — говорит он, когда я тянусь к ручке. — Минуту, пожалуйста.

— Не лезь, пожалуйста. Твои слова ничего не изменят, — говорю уверенно, глядя на него снизу вверх. Он стоит напротив, руки в карманах пальто. Смотрит на меня с неким сожалением и... Я бы сказала жалостью.

— Уезжаешь, значит? Я уверен, Маш, что все наладится. Он тебя найдет при любом раскладе.

— Мне это не нужно.

Цокает языком, шумно сглатывает. Склонив голову на бок, пристально в мои глаза смотрит. И не нравится мне этот взгляд. Совсем не нравится.

— Я бы тебя себе забрал, если бы не Виктор, — ошарашивает он меня признанием. Я машинально делаю шаг назад. — Вы влюблены друг в друга. Долго будете приходить в себя. Вик сейчас на эмоциях, возможно наговорил лишнего, но... Опомнится рано или поздно.

— Ты для этого приехал?

— Приехал сказать, чтобы не уходила. Чтобы дала ему второй шанс.

— Миша, нас больше ничего не связывает. Между нами ничего впредь быть не может. Вбейте это себе в голову. Сейчас внутри меня нет ничего, кроме ненависти. И сожаления. Он не должен был появиться в моей жизни, я не должна была влюбляться по уши и верить в него до последнего. Короче, Миша, твой друг ненадежный человек. Не тот мужчина, на которого я могу положиться... Именно это он мне доказал.

— Ты делаешь поспешные выводы. Да, он облажался. Да, ошибку совершил.... До сих пор совершает... — вздыхает. — Но не бывает идеальных людей, Маш. Ты сама это прекрасно знаешь.

— А ещё я прекрасно знаю, Миш, что любящий человек никогда не делает больно и не говорит гадостей в адрес любимого, — цежу я сквозь зубы. — Но Виктор сделал все возможное на высшем уровне, чтобы я его возненавидела. Надеюсь, передашь ему кое-что, когда он все поймет?

Не сразу, но Миша неохотно кивает.

— Говори, конечно, но, блядь, — лицо ладонью трёт. — Маш, давай так... Ты останешься, я тебя прикрою. Обещаю, что никому ничего не скажу. Спрячу ото всех на свете. До тех пор, пока ты сама не захочешь этого.

— Нет, — отрезаю решительно. — Не нужно уговаривать. Бесполезно. Передай ему, чтобы никогда не жалел. Он же верил в судьбу... Вот пусть до сих пор верит. Нам просто не судьба быть вместе и все. Пусть не ищет. Это ничего не изменит. И да... — вспоминаю в последний момент. — Он хорошую фразу использовал позавчера... Скажи ему огромное спасибо. Отрезвил. И теперь я могу начать все с начала. Без того, что могло бы нас связать.

— Маш, подожди, — сжав мой локоть, дёргает на себя. — Подумай хорошенько. Ну куда ты уедешь? Все с нуля начинать надо. А тут... Я поддержу. Все между нами...

— Нет, Миш. Прости, — мягко освобождаюсь от его хватки. — Нас с Виктором ничего больше не связывает кроме этого города. Мне тут дышать удается с трудом.

Миша хмурится. Задумывается. Будто прокручивает в голове мои слова. А я возвращаюсь к машине и открываю дверь.

— Ты что, аборт сделала? — прилетает мне в спину.

— Да. — Бросаю через плечо и сажусь а авто, громко захлопнув за собой дверь. — Поехали отсюда, — прошу подругу.

Бабушка, кажется, не слышала нашего разговора с Мишей. Она задумчива и растерянна. Вообще ничего не спрашивает.

По дороге в аэропорт я снимаю с карты все деньги. А потом симку с телефона и швыряю прочь из окна. Все обновлю, как окажась в Питере.

Дядя Олеси встречает нас с улыбкой. Передает мне маленький пакетик, где я нахожу коробочку самого дорогущего мобильного. Отказываюсь, конечно, но мужчина настаивает.

— Вы же не думаете, что поедете в самолёте?

— Нет? — кажется, бабушка даже рада. — Ненавижу самолёты. У меня давление подскакивает.

— Вас машина ждёт. Отвезут куда надо. Будете жить в моей квартире. До тех пор, пока не купите свой, — снова улыбается. — И работа, Маша, у тебя будет. Неделю даю тебе на отдых. Потом звони. Мой номер в контактах твоего нового телефона есть. Не стесняйся. Все будет на высшем уровне.