– Что?

– Я никого не вижу.

– Так разве это не хорошо?

– Нет, это необычно. А всё, что необычно, значит, что не по плану.

– У тебя был план? – удивился оживлённый.

Снорри оглянулся на него, прищурив глаза.

– Теперь я тоже испытываю к тебе «любовь», – прошипел он, – только без трепета. Чистое, сжигающее чувство.

Гудди улыбнулся краями забрала.

– Ты быстро учишься быть тем ещё сыном красной луны, – покачал головой здоровяк, вновь приоткрыл дверь и, пригнувшись, вышел.

– Подожди меня, – прозвенел своим тоненьким голоском Гудди и поспешил за ним, поскрипывая ногами.

На выходе Снорри схватил его за шкирку и перетащил в тёмную часть коридора за бочкой.

– Вот масло, – сказал он, сунув в руки оживлённому лейку с бочки, – смажь себя хотя бы.

Гудди принял ёмкость из рук человека и стал заливать её себе в шарниры и шестерни.

– Фу, – скривил рот здоровяк, приподнимаясь и оглядываясь, – выглядит отвратительно. Мог бы хотя бы отвернуться.

Затем он привстал и, пригнувшись, пробежал к подвесному мосту над гремящим конвейером. Гудди закончил процедуру и последовал за человеком, стараясь держаться в тени. Из цеха, открывавшегося под мостом, исходило красное свечение, внизу мерцали раскалённые котлы, куда большие ковши сбрасывали промытые капсулы, поднимавшиеся из них по конвейеру в соседние помещения.

Секция, где Снорри, сидя за металлическим бортиком балкона, внимательно разглядывал происходящее, находилась в самом сердце цеха. Гудди выглянул из-за его спины и спросил:

– А здесь где-нибудь можно сделать из меня человека?

– Очень плохо, – раздражённо покачал головой здоровяк.

– Что? Считаешь, плохая идея?

– Смена не по часам, – произнёс человек, привстав, – никого нет.

Он двинулся вдоль бортика вперёд, к мосту, на другую секцию, проходившую над конвейером. Гудди поспешил за ним. Когда они добрались до поворота на мост, в конце соседнего пролета появилось двое чёрных рыцарей.

– Шамаркан. Красная луна, – прошипел Снорри, перекатившись за бортик на другой стороне пролёта, разделённого мостом. – Скорее!

Гудди, пригибаясь и неуклюже припадая к полу, перебежал к нему. Рыцари проследовали мимо моста дальше, вдоль стены, и стали подниматься по винтовой лестнице на верхний ярус.

– Они увидят нас оттуда, – испуганно произнёс человек и, схватив оживлённого, бросился вдоль бортика дальше, к концу секции.

За ней ряды лестниц ползли вверх и вниз, открывая вид на печи, где жгли добытую в подземных озёрах нефть. Там, среди чёрных печей двигались фигуры металлических псов, сверкая своими тусклыми красными точками глаз.

– Не понимаю, как же так? Они ошиблись с расписанием? – бормотал себе под нос здоровяк, пробираясь в самых тёмных углах и свешиваясь между лестничных пролетов всё ниже, к печам. – Месяцы один и тот же отчёт, и вот сегодня всё по-другому.

Вдали за печами раздался грохот и скрежет. Гудди и Снорри тут же присели за бочкой возле лестницы, пригнув головы. Спустя несколько бесконечных мгновений человек высунулся, чтобы посмотреть, что произвело такой шум, а оживлённый выглянул вслед за ним. На том конце цеха, где заканчивались печи, начали открываться гигантские ворота, за ними сияло алое пламя, и в свете его угадывалась фигура огромного существа.

– Это дракон! – воскликнул Гудди.

– Бьёрнвейг, – выдохнул здоровяк.

– Я помню. Я видел его во сне… – тихо прозвенел оживлённый.

– Так вот оно что, – человек стиснул зубы и ударил рукой о бочку. – Они внепланово заряжают дракона.

– А разве драконов нужно чем-то заряжать? – удивился Гудди.

– Это особенный дракон, не такой, как все, – покачал головой Снорри, – он живёт благодаря чёрному дыму и руне, что находится в его теле. Это извращённое создание. Самое страшное воплощение силы Сердца, призванное на службу человека. Им управляет правитель, но многие говорят, что у дракона своя воля.

– А тот дракон, с которым познакомились мы?

– Это настоящий дракон, живой, – кивнул человек, – не то, что это проклятие рода человеческого.

– Но я ведь живой.

– Отстань.

– Может, с ним можно так же поговорить, как с тем?

– Этот не будет тебя слушать.

– Но я же разговаривал с тем драконом, и он понял меня и привёз тебя… Я, кстати, как это… ммм… ненавижу тебя за то, что ты летал на нём, а я нет.

– Не путай ненависть и зависть, – фыркнул человек.

– Я плохо разбираюсь в этих чувствах.

Пока они болтали, дверь полностью открылась, и фигура дракона заполнила собой проход. Массивные чёрные лапы, обрамлённые сверкающими чёрной краской когтями, скрежетали искрами по металлическому полу, передвигая его длинное тело между печей по цеху в сторону центральной секции, где притаились человек и кукла.

– Так, – задумчиво произнёс Снорри, – я придумал. Тебе придётся остаться здесь.

– Почему? – с досадой спросил оживлённый.

– Мне нужно попасть туда, – здоровяк указал рукой на маленькую комнату под потолком цеха, куда вёл длинный пролёт и несколько лестничных секций, – а эта тварь, – он указал на дракона, – непредсказуема, и нового расписания дежурства постов у нас нет, – он обвёл рукой движущихся чёрных псов и редкие фигуры рыцарей, – поэтому я не могу быть уверен, заметят меня или нет.

Он повернулся к Гудди и посмотрел ему прямо в глаза.

– И тебе придётся отвлечь их, если что-то пойдёт не так. Понимаешь?

Оживлённый медленно кивнул.

– Я дам тебе сигнальную ракету. Если ты увидишь, что кто-то заметил меня, стреляй в противоположную от меня сторону и беги на выход. Выхлопная труба 17, помнишь?

– Помню, – кивнул Гудди.

Человек огляделся и двинулся вправо между бочек.

– Постой! – прозвенел ему вслед оживлённый.

Снорри оглянулся и одарил его взглядом, полным злобы и презрения.

– Удачи, – тихо сказал Гудди, смутившись.

– Болван, удачи не желают, желают успеха, – тихо прорычал в ответ здоровяк и исчез под лестницей.

Гудди продолжал наблюдать за фигурой человека, мелькавшего среди мостов и лестниц, медленно пробиравшегося к стене, прячась от рыщущих взглядов патрулей. Оживлённый боролся с клокочущим в груди чувством тревоги и не мог усидеть на месте. И хотя все чувства были ему в той или иной степени новы, это он охарактеризовал для себя как наиболее неприятное. Он боялся потерять Снорри. Осознав это, Гудди вновь взглянул в ту сторону, где пробирался с этажа на этаж здоровяк. И, не найдя его, привстал. Краем глаза он заметил движущуюся среди печей фигуру дракона и вновь спрятался за бочки. Трясущейся рукой он повертел в руках пистолет с сигнальной ракетой. Его страх о человеке смешался с новым страхом. Оживлённый боялся даже посмотреть на чёрное чудовище, приближавшееся к нему. Он не испытывал ничего подобного к живому дракону. А в присутствии этого механического монстра у него разболелась голова и грудь.

Справа на стене раздался металлический хруст и, оглянувшись, оживлённый разглядел, как тёмная тень, по форме напоминающая Снорри, упала с одного пролёта на другой. Приглядевшись, он понял, что, похоже, под ним провалился сетчатый пол. Оживлённый тут же выглянул из-за бочки и увидел, как рыцари и псы обернулись в сторону звука. Дракон замер и вдохнул чёрными ноздрями воздух. Руки Гудди так затряслись, что он не мог заставить себя твёрдо схватиться за пистолет. Он выглядывал из-за бочки и вновь прятался за неё. Дракон нагнул голову и двинулся вдоль печей к стене, где был человек, огибая цепи с ковшами. Невообразимое чувство страха вновь охватило оживлённого, картинки в его голове рисовали сжигающее пламя, агонию и отчаянье. Гудди остановил себя, сипло взвизгнул своим дребезжащим язычком и стал через силу поднимать пистолет. Его глаза бегали, пытаясь сфокусироваться на драконе, на лбу выступил нарисованный пот, отчего контур его глаз немного уменьшился. Но навстречу волнению, охватившему его тело, из центра его груди поднялась тёплая успокаивающая волна, погасившая вибрации. Руки его стали спокойными, глаза остановились, и он мягко нажал на спусковой крючок. Из пистолета поднялись клубы фиолетового дыма и, сверкая ярким жёлтым огнём, из него вырвалась зелёная ракета.