Но Соня блядь… как она могла такое сотворить?!

Впервые у меня не встал. А потом мы решили ехать к Даньке. Меня туда буквально потащили. И я увидел ЕЁ. Одиноко сидящую на остановке и пытающуюся отвадить какого-то уёбка.

Вера…

Как только я увидел эту малышку с длинными каштановыми волосами, точёной фигуркой и сексуальным мелодичным голосом, сразу пропал…

– Вера… – шепчу, понимая, что она стала моим дефибриллятором.

– ТАК! – слышится суровый голос на первом этаже, – где тут мои работнички? Айда пахать, чего расселись?! ЗА МНОЙ! Пока план не выполним, никаких вам девчонок, бездельники!

Понятно. Сползаю с постели, натягиваю футболку и шорты. Скатываюсь вниз. Остальные уже стоят по стойке смирно.

– Арсений Павлович, – тянет Санька, – мы ж ваш план до утра не выполним. А у нас ещё…

– МОЛЧАТЬ! – гаркает дед, генерал в отставке, – сейчас мы идём работать. Потом ужин и свободное время.

– Дед, мы не в казармах, – фыркает Даня.

– А зря! – невозмутимо заявляет тот.

Вообще, дед Арсений – мировой мужик оказывается. Дрючит нас так, что я напрочь забываю о своих страданиях. Заканчиваем работать мы уже за полночь.

Все потные, грязные и голодные.

– Умотал ты мальчиков, Арсений, – качает головой бабушка Дани, – а они хотели девушку пригласить.

– Сначала баня, потом бабы, – рычит тот, – грязными не пойдете, выгонит взашей. И голодными не пойдете, обожрете девчонку. Быстро мыться!

В общем, через час мы втроём кое-как выбираемся из-под пристального взора генерала Гордина. Выходим к забору.

– Она, наверное, спит уже, – хмыкаю.

– Не гунди, сейчас в лучших традициях Шекспира, полезем в окно, – заявляет Саня.

– И что? У неё бабушка дома, некрасиво это, – не скрывая скепсиса, говорит Данила.

– Это уже Верочка сама решит, погнали.

В общем, нарядившись в брендовые шмотки и кожанки, ибо ночью даже летом прохладно, топаем к участку нашей Веры. Чем ближе подходим, тем сильнее сердце сбивается с ритма.

Блядь, я хочу её!

– Так… – подходим, Даня смотрит на безжалостно закрытые на массивный замок ворота, – лезем, пацаны.

– Высоковато, – оцениваю риски.

– Самый ловкий и смелый получает девочку, – подмигивает Санька, – вы тут оставайтесь, а я полез к Вере. Пощупаю её везде, поцелую как следует.

– Блядь! – стаскиваю куртку, затем цепляюсь за забор.

В общем, спустя некоторое время, ценой неимоверных усилий, боли, порванных штанов мы оказываемся на участке Верочки. Словно недоделанные синоби*, крадёмся по темноте.

Балансируем, чтобы не повредить какой-то очень важный цветок. С утра, как приехали, Саша случайно наступил на клумбу Людмилы Никитичны…

Что могу сказать, таких витиеватых эпитетов в свой адрес не слышал ни один детдомовец…

– Тихо, – шепчет Даня, – смотрите! На втором этаже свет горит! Наверняка Верка нас ждёт!

– А вдруг спальня бабушкина? – решаюсь сыграть роль здравого смысла, – пиздец нам будет. Деду твоему сдадут и хуй мы ещё Верочку пощупаем!

– Кто не рискует… – начинает Саня свою песню.

– ДА В КУРСЕ МЫ, БЛЯДЬ! – рычим с Данилой, – тогда ты первый лезешь. Если что, мы ни при чём.

– Да похуй, – Саня начинает карабкаться.

Как же Верку-то хочется! Пах сводит от одной мысли, что она там сейчас в ночной рубашке, под которой ничего нет. Очень красивая девочка, пиздец просто!

Саня скрывается в окне, я подрываюсь и лезу следом. Даня офигевает, но меня ведет чистое и искреннее желание присунуть лучшей девчонке в мире. Адреналин бушует в крови.

Блядь, я никогда к девушке не лез в окно!

Буквально вваливаюсь внутрь. И увиденное повергает меня в шок…

*Синоби – ниндзя

Я никогда не сомневаюсь. Этому меня научил детдом. Там либо ты действуешь и взбираешься на вершину пищевой цепочки. Либо тебя сжирают, делая жертвой. Опуская, унижая. Победи или сдохни. Вот моё кредо.

Это как тюрьма… где-то даже хуже.

Так что пока мои друзья ругаются, я лезу к Верке в окно. Знаю, что она там. Между нами с самого первого раза установилась крепкая связь. Эта девчонка будет моей!

Вваливаюсь в окно. Замираю…

– Саша? – Верка сидит, в красивом коротком платьице, накрашенная, – я уже спать собралась.

Дует свои пухлые губки, обижается. Ждала нас?

– В этом платье? – в два шага оказываюсь рядом, хватаю девочку за руки и рву на себя, – а я думал, ты спишь голенькая.

Прижимаю её, нагло гуляю по сладким изгибам. Какая же сексуальная крошка!

– Саша… ммм! – она возмущается, я же затыкаю сладкий ротик поцелуем.

Нагло засовываю язык к ней прямо в горло, трахаю в рот, не жалею. Рядом с Верой я как животное дикое. Задираю платьице, сжимаю упругие булочки.

– Ты ахуенная вообще… я по тебе просто с ума схожу, – оставляю на сладкой попке алые следы пальцев.

– Саш… погоди… ммм! – она стонет, когда я сдвигаю ее тонкие стринги, проникаю в киску.

– Горячая… и мокрая. Что ты тут одна делала? Вспоминала, как мы драли тебя на пляже и ласкала свою девочку? – рычу в сладкие губы.

Вера кусает губки, отворачивается и краснеет. Неужели и правда она своими шаловливыми пальчиками… сука, у меня стояк!

Следом в комнату вваливается Тоха. Он пучит глаза, смотрит, как я нагло тискаю самую лучшую девочку. Осматривается. Даня тоже влезает, закрывает за собой окно.

– Что вы здесь делаете? – слегка меня отталкивая, спрашивает Вера, – уходите сейчас же!

– Прости, детка, – Даня виновато топчется, – нас задержали. Пойдем сейчас на озеро, ммм? Или… куда-нибудь подальше, где мы тебя всю…

– Выебем, – довольно скалится Антон.

Наш «брошенка» с появлением Верки словно ожил.

– Я не… не могу! На дворе ночь! – она дрожит в моих руках.

Тыкаюсь носом в сладкую шейку, вдыхаю нежный аромат девичьей кожи.

– Вера?! – раздается за дверью, – с кем ты разговариваешь, внученька?

– Ой, – Вера округляет глаза, – бабуля проснулась. Что делать-то?

– Короче так, малышка, сейчас мы вылезаем обратно… иначе прям здесь тебя отымеем. А ты выходишь через дверь. Сможешь? Отправь бабушку отдыхать, а сама прошмыгни через заднюю дверь. Окей?

– Да, – пищит она.

– Отлично. Тогда давай, встретимся у ворот. Парни, сматываемся!

Мы быстренько вываливаемся со второго этажа. Шлепаем вдоль высокой живой изгороди, согнувшись в три погибели. Никогда я ради девчонки так не напрягался. Но, сука, как же это круто!

– Верку хочется, – бормочет Даня, – она для нас нарядилась. Видели, какая красивая?

– Угу, а мы облажались, – канючит Тоха.

– Да хватит уже ныть, блядь! – шикаю на младших, – хотите девочку?

– Да! – оба кивают, как болванчики.

– Тогда заслужите! Вон! Тут подождем, – мы подбираемся к воротам, выскальзываем с участка.

Веры пока нет. Выходим на дорогу. Её освещает лишь одинокий фонарь с соседнего огорода.

– Ну и что это было?! – Вера выходит, поправляет короткое платье, – что за стадо похотливых бизонов разбудило мою бабулю?!

Складывает руки на груди, гневно сверкает густо накрашенными глазами. Бесстрашно подхожу к девушке. Она отходит.

– Саша! – возмущается, когда я хватаю ее и закидываю к себе на плечо, – ты меня не слушаешь!

– Прости, детка, когда у меня яйца полные, слух отрубается. У пацанов тоже. Так что сначала мы тебя выебем, а потом извинимся.

– ЭЙ! ОТПУСТИ! – верещит, но я смачно шлепаю по упругой заднице.

Вера затихает. Лишь покорно пыхтит. А я оставляю ладонь на её попке. Уж больно приятно её жамкать. Тёплая такая, плотная, упругая.

– Ну что, Верунчик, – ухмыляюсь, когда мы затаскиваем её на пляж, – поплаваем?

Ставлю девушку на ноги, привлекаю к себе. Жестко впиваюсь в алые губки. Обхватываю попку и прижимаю к себе. Поглаживаю попку одной рукой, а второй сжимаю красивую грудь.

– Эй, Сань, – возмущается Даня, – моя невеста, между прочим!