Юра держит свое слово и не пристает, ведет себя спокойно в этом отношении. Кроме поцелуев, объятий и поглаживаний между нами ничего нет. Начинающая пара? Близкие друзья? Кто мы?

Да какая разница?

Из больницы меня выписали. Я прекрасно чувствую себя, если не считать легкого кашля.

Все так здорово. Еще бы Леночка отстала, вот бы жизнь настала!

У меня что, рифма получилась? Улыбаюсь.

– Че улыбаешься, нерусская?

Ну зачем? Зачем я вообще о ней подумала? Вот же выскочила!

Леночка заворачивает полотенце на голове.

– Не ходить же всем вечно злобными, как ты. И я русская! – спрыгиваю с подоконника, направляясь в душевую.

Навстречу мне выходит Аллочка и встает в стенной арке, преграждая мне путь. Ой! Что-то не нравится мне все это.

Леночка подходит почти вплотную со спины. За Аллочкой уже стоит Светка.

– Ну что? – психую я.

– Я просила тебя расстаться с ним, – шипит Леночка, имея ввиду Юру.

– И я сказала, что не собираюсь этого делать, – поворачиваюсь к ней лицом.

Нельзя показывать страх!

– Какая же ты тупая, – она выбивает из моих рук косметичку, и душевые принадлежности разлетаются по коридору. – Ты всерьез думала, я не узнаю, что это ты нагадила на мою кожанку?

Час расплаты за месть на дне рождения Юры настал, понимаю я. Но сдаваться я не собираюсь.

– А по-моему, мы квиты, Лена. Твоя куртка, за мою. Разве не так? Или ты считаешь, раз я забрала Юру и оставила тебя ни с чем, – смотрю на одноклассницу с деланным сожалением, – тебе можно от обиды портить мои вещи? Ах, – мотаю головой, снисходительно посмеиваясь, – бедная девочка…

– Заткнись, тварь!

Она хватает меня за кайму теплого халата, притягивая к себе. Моя рука словно самостоятельно поднимается к лицу обидчицы. Звонкая затрещина. Писк Лены…

– А ну-ка, держите эту суку!

Аллочка и Светка хватают меня за руки, я не могу вырваться, словно между двух деревьев привязана. Мне тут же прилетает несколько пощечин. Слышу, как из душа выходят еще пара моих одноклассниц. Они стоят за моей спиной.

– Еще только посмей ударить меня! – вопит Леночка. – Я даю тебе неделю, сучка, чтобы оставить его в покое… а пока, чтобы ты не расслаблялась, – она плотоядно улыбается, – снимай халат!

– Ага, разбежалась, – улыбаюсь я, – ни с кем расставаться я не собираюсь, и одежда останется на мне!

Что они мне сделают?

– А ты уверена? – она достает из кармана зажигалку, подходит ближе, берет с тумбочки освежитель воздуха. – Девочки, отойдите дальше, и не отпускайте эту тварь!

Слышу шаги за спиной. Аллочка со Светой вытягивают мои руки на себя и отступают.

– Ты что, совсем больная? – кричу я, кажется, что-то она сделать все-таки может. Пытаюсь вырваться, но Леночка толкает меня довольно резко, я падаю на кафельный пол. Удар смягчается мягким капюшоном халатика, попавшим под голову. Хочу встать, но кто-то наступил на мои волосы, а ноги Светы или Аллочки, а возможно и их обеих, стоят на моих ладонях. Я обездвижена. Начинаю колотить ногами и кричать, и тут же чья-то ладонь опускается на мой рот.

– Хочешь, сделаю тебе эпиляцию? – смеется Леночка.

– Лена! – слышу голос из-за спины, не могу понять чей он, – ты переходишь границы.

Серьезно? Только сейчас заметили?

– А я тут никого не держу, – злобно говорит Леночка, зажигает огонек зажигалки и распаляет освежитель на мои ноги.

Я ору и мотаю головой. Ноги двигаются без моего ведома от резкого жжения. Это всего мгновение, но я успеваю прокрутить в голове всю свою жизнь. Вспышка огня исчезает, как только Лена убирает палец с пульверизатора. Огня больше нет.

– Включите ей холодную воду! – кричит Света, и они с Аллой затаскивают меня в кабинку, снимая по пути мой халат.

– Что тут происходит? – слышу голос кого-то входящего. – Что за запах?

– Нерусской плохо стало, – отвечает другой голос, – упала.

– Ясно.

Вот и все. Я сижу в углу кабинки, сверху льется ледяная вода. На мне только стринги. Холодно. Выключаю воду. Не чувствую боли. Смотрю на ноги, кожа ровная, ран нет. Может, покраснеет потом? Пока не ясно. Включаю теплую воду. Тут ноги начинает щипать. Вскрикиваю от неожиданности.

– Что случилось? – голос из соседней кабинки.

Молчу. Терплю жжение. Мне надо согреться.

Стук в стенку.

– Эй! Ты там как? В порядке?

Не хочу отвечать. Пошли они все! Не знаю, как в комнату пойду. Халат Леночка забрала. Полотенце, наверное, валяется где-то, но оно небольшое, я не смогу замотаться в него.

Не знаю, сколько сижу так в кабинке. Замечаю, что стало совсем тихо. Не хочу выходить. Ничего не хочу.

Дверь открывается. Шаги. Сижу тихо.

– Тина! – это голос Юры.

Молчу. Стыдно, если он найдет меня такой.

– Тина! Я знаю, что ты тут! Не заставляй меня шерстить все кабинки.

– Романов! Совсем оборзел?!

В душевую заходит одна из моих одноклассниц. Я не узнаю ее голос.

– Потеряйся отсюда! – злобный голос Юры.

– Че, душа своего мало? – снова женский, может это Лиза? Похоже.

– Я сказал, пошла отсюда! – шипение Юры. – Или тебе жить стало скучно? Я могу устроить тебе веселье.

Хлопок двери. Мы снова одни. Его шаги приближаются. Он дергает сразу дверь моей кабинки.

– Открывай, – почему он уверен, что тут именно я?

Я послушно встаю и открываю дверь. Он медленно оглядывает меня, начиная с глаз, заканчивая ногами, и обратно. Мое тело уже не мокрое, не считая попы, под которой набралась лужица воды, и влажной култышки. Я замотала ее без резинки, так что теперь долго буду распутывать. Тело покрывается мурашками, соски напрягаются, Юра останавливает на них взгляд, сглатывает. Поднимает глаза к моим. Я отвожу взгляд. Он снимает свою футболку, протягивает ее мне. Надеваю и тут начинаю реветь.

– Не реви, – тихо произносит он и обнимает меня, – пожалуйста.

Но я не могу остановиться. Тыкаюсь носом в его грудь. Он гладит меня по спине. Мы стоим так какое-то время, пока он не выводит меня из кабинки. Усаживает на подоконник, собирает мои бутыльки и складывает их в косметичку. Поднимает полотенце, протягивает мне.

– Умойся.

Умываю лицо. Он вытирает его, ведь мои руки до сих пор трясутся, как и все остальное. Не могу прийти в себя.

– Пошли.

В коридоре уже никого нет. Он ведет меня на половину мальчиков, заводит в свою комнату.

– Ложись.

Я ложусь в его кровать и укрываюсь одеялом. Он ложится рядом, но под одеялом я остаюсь одна. Мы молча смотрим друг на друга. Он убирает прядь волос с моего лица. Глубоко дышу, поднимаю одеяло, приглашая его. Юра подвигается и обнимает меня. Тянусь к нему губами, он проводит большим пальцем по ним, я открываю рот и облизываю его, закрывая глаза. Слышу его дыхание. Он накрывает мой рот своим. Я чувствую его язык. Он слегка покусывает мою нижнюю губу, оттягивая ее, опускается губами на шею. Я мычу от удовольствия. Его руки поднимают футболку и гладят мою грудь, затем ее ласкают его губы. Это так приятно. Я изгибаюсь всем телом. Его рука залазит мне в трусики, и я охаю. Он гладит меня пальцами между складочек, и я раздвигаю ноги. Продолжает целовать грудь и гладить промежность. Мне тяжело дышать. Мое тело напряглось. Я хочу большего, представляю его в себе. Протяжно стону от накрывшей меня волны тепла.

Юра накрывает мой рот ладонью, и звук становится приглушенным. Он убирает руку, когда я прекращаю стонать, переворачивается на спину.

– Черт! – стонет он, растирая лицо ладонями.

Я не понимаю. Сажусь на кровати, подгибая под себя ноги. Что я сделала не так?

– Юр? – говорю тихо. – Извини, я не хотела кричать. Не сдержалась. Я никогда не чувствовала такого раньше.

– Ничего. Не в этом дело. Я не хотел, понимаешь… Не хотел тебя трогать.

– Но мне было очень хорошо, – пытаюсь оправдать его.

– Ты не готова.

Я замечаю, как натянуты его спортивники в паху. Я хочу видеть его, трогать его.

– Я готова к тому, что случилось, – не хочу, чтобы он чувствовал себя виноватым.