Она в два шага достигает двери, взявшись за ручку, останавливается «Если твои планы поменяются, сообщи мне», и выходит из комнаты.

А я скручиваю покрывало в жгут, которым мне очень бы хотелось сейчас кого-нибудь придушить. Ну почему все так?

***

– В смысле, она не идет?

– Я думала, ты в курсе.

Майя зашла несколько минут назад, а мне уже расхотелось устраивать вечеринку. Тины там не будет. Какого хера она мне не сказала, что улетает? Или, может, говорила, я не слишком прислушиваюсь к ее словам, мне нравится просто слышать звук ее голоса. Опять же, у нас каникулы, я сам мог бы догадаться, что она улетит домой.

– И, чтобы ты знал, – Майя разглаживает длинную юбку, вставая с моего стула, – самолеты до ЛА летают не только по пятницам. Вот, – она кладет на стол листок бумаги и выходит.

Да! Майка гений! Как она все успевает? На белом обрывке бумаги идеальным девчачьим почерком выведено время и номер рейса. Пятое ноября, два часа утра. Осталось еще несколько мест.

Я бронирую билет для Тины, потому что нихрена она не улетит в пятницу. Она будет в этом чертовом лагере, даже если мне придется лечь под колеса самолета, чтобы тот не взлетел. Кстати, идея неплохая.

– Привет, малыш, – суровый голос отвечает, как всегда, после первого гудка.

– Дядя Рус, как отменить рейс самолета?

– Сначала поздоровайся, – басит охранник.

– Да ладно тебе, – возмущаюсь я, хоть он и прав, – вопрос серьезный.

– Чем скорее поздороваешься, тем быстрее решим его, – не поддается он.

– Привет, дядя Рус, как дела?

– Привет, малыш, все замечательно, – голос громилы не выдает никаких эмоций, но я точно знаю, что он издевается. – Купил тебе подарок на день рождения.

– Что купил? – поддерживаю разговор, как того желает мой наставник, при этом убиваю кулаком собственную подушку.

– То, что ты хотел.

– Откуда ты знаешь, что я хотел?

– Я всегда знаю, чего ты хочешь, малыш.

Единственное, что я хочу получить на день Рождения, это новенькую черную Ламбо, и я ее получу. Скорее всего, она уже стоит в гараже загородного дома отца. Так что подарок дяди Руса все равно ее не переплюнет.

– Ладно, – мне надоело, – такого приветственного разговора хватит?

– Вполне. Теперь говори, что там с отменой рейса?

Объясняю ситуацию басистому гиганту, и снова выбиваю из подушки дух, пока тот ржет в трубку. Вот урод!

– И ты решил, что можешь остановить самолет? Веселишь ты меня, малой, – выдыхает охранник. – Кто внушил тебе такую мысль?

– А что мне делать?

– А ты не думал, просто попросить девочку остаться?

Да я вообще подумать не успел. Как только за Майей закрылась дверь, я купил билет для Тины, решив, что она улетит в понедельник. Я что, принял за нее решение? Да нет! Я принял решение за себя – решил, что на праздновании моего дня рождения она будет.

Теперь надо донести это до нее так, чтобы она решила остаться. И если наши решения не совпадут, вот тогда я должен знать, что чертов самолет не увезет ее от меня.

– Блиин, – протягиваю в трубку, – конечно, я с ней поговорю. Но…

– Слушай, парень, я, конечно, многое могу, но остановить самолет это уж через чур, – в трубке снова раскатистый смех.

– Ладно, пока дядя Рус.

Отключаюсь, кидаю мобильник на кровать. Смех охранника еще витает в комнате. Придется самому придумать, как оставить Орловскую на выходные. Она мне нужна в этом лагере.

Валяюсь на кровати несколько минут. Но хитрые идеи в голову что-то не лезут. Может, дядя Руслан прав, и мне надо просто поговорить с ней? Тогда какого хера я валяюсь?

Подрываюсь и практически лечу в комнату девчонки.

Закрыто. Уверен, она удрала в душ. Ладно, так и быть, не пойду туда искать ее. Хотя, девчонки прикольно визжат, если зайти к ним неожиданно.

Курю. Снова стучу в ее дверь. И снова закрыто. Решаю прогуляться.

Погода становится холоднее, все-таки скоро ноябрь. Снег еще не выпал, и в некоторых закоулках еще валяются чернеющие листья. Аллея, соединяющая территорию школы и поселка, ярко освещена и пустынна. Машин на дороге почти нет. Мне нравится это место. Тут спокойно, никакой московской суеты. Жители поселка редко ходят пешком, чаще всего сидят в особняках, территории которых огорожены высокими заборами. Неподалеку есть пруд, куда я и направляюсь. Хочется побыть в тишине, собраться с мыслями. Покупаю в небольшом кафе шаурму и кофе.

Я слишком резко отреагировал на информацию об отлете Тины домой. Я не могу заставить ее остаться, ведь, уверен, она соскучилась по родителям и друзьям, с которыми последнее время стала созваниваться каждый день. Каникулы всего девять дней, и этого времени ей вряд ли хватит повидаться со всеми, а я хочу отобрать у нее еще три дня. Но.., черт! Я хочу, чтобы она была в этом лагере! Я знаю, что не смогу расслабиться, если ее там не будет. Мне плевать на всех, кто будет там, мне нужна она!

– Эй!

Я что, призвал ее силой мысли? Оборачиваюсь и вижу Тину метрах в пяти от себя. Девчонка идет по тропинке со стаканчиком кофе и какими-то бубликами в пакете. Улыбается, махая мне рукой с пакетом. Она потрясно выглядит в этой своей джинсовой курточке с белой шерстью, с белым шарфом, обвязанным вокруг шеи в несколько слоев. Распущенные волнистые волосы развевает легкий ветер. Стройные ножки обтянуты узкими белыми джинсами. Я даже улыбнуться ей не могу, смачиваю засохшее горло глотком кофе.

– Ты трубку не берешь, – констатирует она, усаживаясь рядом со мной на лавку.

Порыв ветра сдувает на ее лицо прядь волос. Убираю ее, поражаясь, как привычно делаю это.

– Ты один тут? – Тина озирается по сторонам, достает из пакета бублик, оказавшийся пончиком, покрытым толстым слоем шоколада.

– Вышел прогуляться.

– А я в салон ходила. Недавно его нашла, вот, – показывает мне тоненькие пальчики, наверное, сделала маникюр, но я не помню, каким цветом были покрыты ее ногти утром, сейчас они красные, с белыми узорами. – Я первый раз тут в салон ходила. Знаешь, боялась, что не понравится. Но тут очень даже ничего. Записалась еще на завтра.

– Зачем?

– Ну так, – Тина пожимает плечиками и чуть краснеет, – еще кое-что хочу сделать.

– Что?

– Юр, – она понижает голос, как будто кто-то может нас услышать, но больше у пруда никого нет, – ну в салоне же не только ногти делают. Еще.., – отпивает из стаканчика кофе, и потому, как начинают блестеть ее глаза, и щечки румянятся сильнее, я понимаю, что за этим движением она скрывает улыбку, – всякое.

– Ты улетаешь в пятницу, – фраза вылетает из меня грубовато.

Зеленые глаза тут же перестают блестеть.

– Тебе Майя сказала? – она говорит это виновато, и хорошо, значит, она сама хочет остаться на выходные. – Я сама хотела сказать. Я не знала, что у тебя день рождения. Если бы знала, то попросила бы родителей купить билет на другой день.

– Я купил тебе билет на понедельник, – мой мозг выдает то, чего я не хотел говорить, и снова грубо.

– Что?

Она откладывает недоеденный пончик, цепляясь в меня вспыхнувшими глазами.

– Я не знаю, зачем сделал это, – опираюсь локтями о колени, ероша пальцами волосы. – Это вышло как-то автоматически. Майя сказала это и ушла. А я просто купил билет.

Ненавижу оправдываться. Но я, правда, поступил как придурок. Решил за нее, что она полетит домой почти на три дня позже.

– Слушай, – смотрю на ее, все еще шокированное лицо, – я сдам билет.

Тина мотает головой, и мне кажется, как-то разочарованно. Нет, только не это.

– Черт, не знаю, что на меня нашло. Я даже не помню, как зашел на этот сайт. Все получилось так быстро. Я просто решил, что ты должна быть со мной в пятницу. Я сдам билет, – повторяю, – я не тот, кто должен решать за тебя.

– Нет, ты не должен решать за меня, – тихо говорит она. – Но ты это сделал. Спасибо.

– Что?

А где ее «козел» или «придурок»? А еще я ждал удара.

– Я хочу остаться на выходные, – пухлые губы растягиваются в робкой улыбке, – но я не смогла бы сама сдать билет.