– Нет, но собираюсь их надеть, как только схожу в душ.

– Надень их и не снимай до моего приезда. И еще эту желтую майку. И волосы распусти.

– Для чего?

– Дружить будем, – смеется парень.

– Юр, я уже хочу, чтобы ты приехал, – шутки в сторону, я действительно хотела бы сейчас провести с ним время.

– Я угоню автобус, плевать на мелких, сами доберутся, – ржет Романов.

– Знаешь, я соскучилась, – говорю я, но в трубке что-то начинает дребезжать, шуметь и связь пропадает. – Вот черт! – возмущаюсь я, на что оператор монотонно вещает мне, что абонент в настоящее время не доступен.

А мне так хотелось, чтобы он услышал эту фразу.

***

Дебильная связь! Двадцать первый век, а в лесу неподалеку от Москвы! Одного из самых больших, развитых и дорогих городов мира не работает гребанная сотовая связь!

Сижу на ветке дерева, болтая ногами. Заплатили за нее в ресторане! Какого хера она вообще одна туда поперлась? А если бы не только заплатили? Надо провести с ней беседу о безопасном передвижении по Москве и области. А точнее, о безопасности сидеть в своей комнате, пока меня нет. Нет, не то, чтобы у нас гетто, и ее утащат среди бела дня, вообще-то, я всегда считал школьный поселок спокойным местом, но так к ней точно всякие уроды подкатывать не будут. Орловская слишком хорошенькая, чтобы отдать ее кому-то, не попробовав сначала самому.

С другой стороны, она мне все рассказала, и это круто, ведь это значит, что у нее нет желания с кем-то знакомиться. Следовательно, в ее голове есть я. И от этой мысли я готов восхвалить небеса, от которых не так уж и далеко, потому как дерево довольно высокое. Рассматриваю проплывающие облака на темнеющем небе, наслаждаясь обдувающим меня ветерком. Вот было бы круто, будь Тина тут. Я бы забрался в ее палатку, где так тесно, и…

– Романов! Куда смылся опять?

Гребанный физрук! Он почти как мой охранник, только матерится больше.

– Да как вы меня тут то нашли? – возмущаюсь я.

Дмитрий Николаевич пытался заставить меня петь с мелкими песни под гитару. Я ничего не имею против этого, но вот детские песни… как-то голубизной отдает. Ну, типа, если тебе шестьдесят, ты можешь это делать, а если ты подросток, то… В общем, я предложил спеть Бутусова, или Чижа, но мое предложение было отвергнуто и я придумал, что мне срочно надо позвонить, и свалил в лес. И вот сижу на дереве уже час, а детские песенки поет Леха, которого я подставил под это дело.

– Слезай оттуда! – орет физрук.

– Детский утренник уже закончен? – интересуюсь я.

– Я щас сам к тебе залезу и ты у меня прямо на дереве запоешь.

Мужик не шутит. Он может. Вот, уже за сук ухватился. Как его вообще на работу в школу взяли? Он и дети – вещи несовместимые. Интересно, как он психолога прошел? Ах да, его взяли специально, чтобы заниматься со мной карате, ведь он заслуженный мастер спорта. Когда я выпущусь, он станет совладельцем спортивного клуба, куда я хожу иногда тренироваться. Это было его условием. Мужик один из лучших тренеров Москвы, но ездить ежедневно к нему на тренировки у меня занимало бы слишком много времени. Может, он из-за этого меня ненавидит?

Вот, его рука уже хватает меня за щиколотку. Какой прыткий мужик.

– Сам слезешь, или тебе помочь? – он словно огнем дышит.

Не удивлюсь, если сейчас он превратится в огромную собаку, как в этих тупых фильмах про всяких оборотней. Хотя, если физрук в кого и превратится, то в кабана. Прямо вылитый.

– Да слезаю я, – не лезть же мне от него до самой верхушки дерева?

По дороге к палаточному лагерю Дмитрий Николаевич, интеллигентно, используя мат лишь через каждые два слова, и всего раза три дав мне подзатыльники, объясняет, какой я говнюк, что свалил в лес в темное время суток, да еще и так далеко от разбитого лагеря. И как всем будет хреново, если я пропаду, хотя, он то, конечно, порадуется, ведь он вообще никогда не ожидал, что я свалюсь на его голову, поскольку до моего появления, в его жизни все было прекрасно.

– Я пел гребанные песни, – Леха встречает меня у костра, – значит ты идешь проверять палатки.

Киваю. Это справедливо. Пересчитываю палатки, заглядывая в каждую, освещая маленькие головы фонариком. Я знаю всех малышей в лицо. Отмечаю в списке каждого. Поход – это действительно серьезно, филонить тут нельзя. Ну, если только в детских песнях.

Вообще, мы с Лехой впервые поехали в поход с мелкими в восьмом классе. Мы не хотели. Но проштрафились. Все вышло до боли банально, мы дурели с парнями в холле нашего этажа, кидались друг в друга мячом. Кто-то, уже не помню кто, зарядил мячом в окно. И все не так уж страшно, наши родители просто вставили бы новое стекло, и проблема была бы исчерпана. Дело в том, что в тот период стоянка с машинами сотрудников школы располагалась прямо под нашими окнами, и пострадали три машины. И это тоже не самое страшное, ведь наши родители могли бы отремонтировать эти тачки. Проблема все в тех же тетках, сидящих в школьном совете, и решающих наши судьбы. Они посчитали, что мы должны стать более ответственными, и понимать всю ту общественную опасность, которую могли бы нанести, находись в машинах люди, или гуляй кто-нибудь под окнами. Мысль об изначально неверном расположении стоянки никого не заинтересовала. А для того, чтобы мы все это осознали, было принято решение о том, что следить за младшими классами будет теперь не только школьный совет, но и старшеклассники, для поднятия нашей социальной ответственности. То, что мы не являлись тогда старшеклассниками никого не смутило. Мишке достались экскурсии с мелкими по музеям. Лехе и мне – ежегодные походы. Олегу пришлось помогать тренеру вести тренировки для малышей. Я был привязан к тренировкам на следующий год, но уже за другой косяк. И знаете что в этом самое дебильное? В школьном совете не присутствует родитель ни одного из нас!

Не то, чтобы меня это напрягало, мне нравится помогать малышам узнавать что-то новое. Просто сейчас, когда мне так нужно время, чтобы проводить его с Тиной, я начинаю чувствовать его нехватку.

– Ну че? – спрашивает Леха, когда я возвращаюсь к костру. – Она свалила?

Это про училку ОБЖ, Елену Николаевну.

– Да, она закрыла свою палатку. Доставай.

Это я про коньяк, который мы прихватили с собой, и пьем по ночам, когда убеждаемся, что все мелкие на месте. Физрук знает об этой нашей вольности и ничего не имеет против, пока мы, цитирую «не валяемся в луже грязи и не орем пошлые песни».

Разливаем коньяк по стаканам и делаем по глотку. Хорошо.

– Дозвонился? – спрашивает Леха, он знает, что я бегал звонить Тине.

– Ага.

– Нормально?

Леха немногословен, но я понимаю, что он спрашивает, все ли в порядке в школе. Ситуация с конфликтом Ленки и Тины напряженная.

– Вроде да.

– Хорошо, я поговорил с Машей, она обещала не вмешиваться в это.

– Ты веришь ей?

– Конечно, – обидно произносит друг.

– Хорошо.

Надеюсь, он прав. Не хочу ссориться с другом из-за девчонок. Не понимаю, что он нашел в Машке, но это его выбор.

– У нее скоро день рождения. Не знаю, что ей подарить, – тихо говорит Леха. – Раньше все было как-то проще, вообще все, и подарки в том числе. А теперь, ну раз мы типа… встречаемся, наверное, я должен подарить что-то личное, или… может купить ей украшение?

– Чувак, я тут не советчик.

– А что ты подаришь Тине на день рождения?

День рождения Тины в ноябре, через неделю после моего, как я выяснил из ее личного дела. Вообще, хрен ее знает, как она к нам в класс попала, исходя из уровня ее знаний место ей в десятом, но никак не в выпускном. Но я благодарен всевышнему за то, что какой-то чувак допустил ошибку в оценке тестирования при ее переводе. Я не знаю, кем мы являемся друг другу, и не думаю, что в этот день я буду рядом с ней, но я уже прикупил ей в подарок жемчужный браслет. Жемчуг настоящий и подарок вышел довольно дорогим, учитывая, что мы знакомы чуть больше месяца. Но мои планы на эту девчонку предполагают некоторые растраты, так что я не экономлю. Кроме того, мне кажется, зеленоглазая любитель блестящих штучек, а в деньгах я не стеснен. И учитывая то, что после выпуска из школы мы больше не увидимся, я собираюсь приложить максимум усилий для воспроизведения своего плана.