– Слушай, я обидеться могу, у нас же свадьба на следующей неделе.

– ЗАГС есть ЗАГС. Это святое. Туда я успею, – твердо, но с улыбкой сказал он.

Она обиженно молчала.

– Ладно, мамой клянусь.

Опять молчание.

– Хорошо. Я, Валерий Никифорович Круглов, торжественно клянусь выйти замуж…

– Жениться, балбес.

– Да, жениться балбес. Ну то, что балбес – это правда. Надо же всем рассылать приглашение, звонить, туда-сюда по рынкам ездить, еду заказывать. А, забыл, ресторан еду заказывает. Ну, мальчишники там разные намечать…

– Я тебе дам мальчишники, – перебила его Ирина, – я тебе такие мальчишники покажу! Дуралею уже сорок пять лет, а все мальчишники!

– Не скажи, дуралей – дуралею рознь.

На пароходике взревел, стартуя, мотор, отчалили трапы. Собор Вознесения, верхушкой выглядывающий из прибрежной зелени, поплыл за бортом. Толпы отдыхающих, рассыпанные по берегу, пестрили разношёрстной толпой. Было хорошо, легкий речной бриз дул навстречу, встречные пароходики и катера давали короткие приветственные гудки. Гулко тарахтел, покачиваясь на волнах катер и кричали пролетающие мимо чайки. Майор ФСБ, Круглов конечно же был в шоке от предстоящего ему задания, относился к нему с иронией, хотя понимал, что ирония в этом виделась пока ему. Когда его пригласили в кабинет к шефу, там сидели три серьезных лица, включая его прямого начальника, полковника Левчука. Ему посоветовали тогда сменить игривый тон на деловой и относиться к поставленной задаче как к государственно важной. Но суть этого задания так его рассмешила, что он тогда еле сдержался, чтобы не прыснуть от смеха. «Ну блин, ослы, идиоты. Они что школу все прогуливали, азы физики не знают?». Его мысли перебила Ирина.

– А что у тебя за дела в Штатах? – спросила Ирина, – Военная тайна?

– Военная.

«И да, и нет, – подумал он, – Как такое вообще возможно? Они что там, рехнулись все? Это же бред, научная фантастика! И ради этого дерьма он должен ехать. Но, с другой стороны, интересно. Никогда он еще не занимался таким делом. Это какой-то сюрреализм.»

– А я сейчас безо всякого порошка летаю, – ответила Ира и он вздрогнул – но левитация, конечно штука ненадежная. Взлетит человек, порошок закончится и… привет, долетался.

Валерий дернулся: «Подожди, как она догадалась?»

– При чем здесь порошок?

– Какой порошок, ты о чем? – спросила она

– Ну ты про порошок сейчас какой-то говорила.

– Да нет, ушами надо слушать. Правда, здесь мотор шумит, – почти прокричала она, – Я говорила о подарках на свадьбу.

– Нет, подожди. Какие подарки? – никак не мог угомониться Круглов и продолжил, тщательно выговаривая каждое слово, – Ты мне сейчас говорила про левитацию. Так?

Глаза Ирины округлились.

– Какая левитация? Ты о чём?

– Так, извини… Просто показалось, – начал оправдываться он, – действительно, шум в ушах от мотора.

Она хмыкнула и повернулась к мосту, под которым они проплывали.

– Левитация – это хорошо, – мечтательно произнесла Ирина, – Только это из раздела фантастики. Видеоролик на ютубе есть, там йог один летает. Вот бы так научиться! Улететь куда-нибудь подальше в Таиланд к морю…

– Да, неплохо бы, – согласился Круглов, задумчиво глядя на рыжую волну, игриво пробегающую за бортом, – Ты знаешь, мне всегда казалось, что люди неспроста летают во сне. Странно, но мне часто снятся такие сны, где я летаю. Даже сейчас, когда детство уже прошло. Даже кажется иногда, когда просыпаешься, что ты раньше умел летать… Тьфу, блин, несу банальщину! Остапа понесло, не обращай внимание. Всё в этом мире просто и никак иначе. Законы физики, как и законы общества незыблемы. Если ты весишь тяжелее воздуха, то хрен куда полетишь!

После этих слов его взгляд поднялся в небо, где таяла над облачком полоска пролетевшего по летней идиллии самолёта. Он вздохнул и продолжил:

– Если ты, конечно, не самолёт.

Он подумал, что неплохо быть сиддхом и полетать часок другой, ну, а если серьёзно… Одна из его версий была связана с психокинезом и с одной любопытной находкой из архива. Три дня он убил на то, чтобы ознакомиться с материалами закрытого дела. Был там один любопытный случай до войны, касавшийся одной лаборатории в Киеве. Но все концы в той истории заканчивались на дате 22 июня 1941 года. Два тома с сопровождающими документами он проштудировал как мог, досконально. Но, по сути, это была единственная зацепка. Результатами исследований были опытные образцы, которые так и не успели вывезти во время суматохи отступления из Киева. Описания опытов показались ему наивными, хотя их писал, скорее, несведущий в этом энкавэдэшник. Вся документация и образцы сгорели, а писульки эти остались. Толку в них почти не было никакого, все фигуранты сгинули в то непростое время при эвакуации или… Может быть, не все? Надо бы проверить, посидеть пару недель в архиве, но время поджимало. Хотя… Неделя у него всё-таки оставалась.

На следующий день Круглов встал, как обычно, в шесть, собрался, сел на свою «Тойоту Хайлэндер» и поехал на службу. Припарковавшись на служебной парковке, вышел, слегка поморщившись отраженному от стеклянных дверей солнцу, показал служебное удостоверение. На этаже, пройдясь по почти пустому коридору зашел к себе в кабинет. Тут же зазвонил служебный звонок по внутреннему: «Да, товарищ полковник, сейчас буду».

– Разрешите?

– Входи, входи.

В конце длинного стола сидел сутуловатый, плотного телосложения человек. Полковник Левчук был ненамного его старше. Плотно подогнанный мундир сидел на нем тесновато. Раньше, когда он еще занимался теннисом, тот же форменный китель сидел на нем свободно. Но когда он развелся с женой, все поехало под откос, теннис был брошен, фигура стала полнеть. А тут еще мать умерла и все тридцать три несчастья…

– Слушай, тут непонятки какие-то происходят. Вчера звонили из полиции, какого-то майора нашего разыскивают по фамилии Головко. У них труп с его удостоверением. Удостоверение, возможно, подделано. Разберись, там все может серьезней оказаться. Вот тебе телефон, кстати тоже майор из полиции. Позвони, выясни.

– Хорошо Леонид Егорович, сейчас займусь.

«Головко, Головко. Как-то ты брат непонятно работаешь. Где ты засветился со своим удостоверением? Ладно, разберемся сейчас». Войдя в кабинет, он сделал запрос по компьютеру в отдел кадров по особой форме и ему выдали информацию. Работал такой Головко, майором в соседнем отделе. «Ну ладно, – подумал Круглов, – Раз есть такой, значит все в порядке.» Лезть в чужой отдел ему не хотелось, не по субординации это, но он решил позвонить. Что-то во всем этом было много загадочного и наводило на мысль о недопустимой неряшливости в наших рядах, если не сказать больше.

– Мне Головко пожалуйста, – попросил он, услышав ответ дежурного.

– Соединяю, – мгновенно отреагировал тот.

– Майор Головко?

– Да.

– Майор Круглов из соседнего отдела. Мне надо с вами встретиться. Мы пересеклись по одному делу, и надо понять почему.

– Что за дело?

– Приходите в двести седьмой кабинет, расскажу.

– Хорошо.

Сев за стол, закурил.

«Мысленно извинился за свой поступок, посмотрев на фото Ирины. Ладно, ладно, брошу. До свадьбы обещал. Сдержу».

Он чувствовал во всем случившемся какой-то неожиданный подвох. Кто-то убирает людей с поддельными удостоверениями. Какой смысл? Вряд ли криминал, те следов не оставляют. Хотя… кто его знает. Может быть, по каким-то делам служебным проходил этот Головко или дорогу кому перешел у своих. Не исключено, что на госизмену мог тянуть. Надо бы его, конечно, по форме допросить, а то получится так, что разговор этот ни о чём сейчас будет. Спрячется как страус башкой в песок этот Головко и сиди потом, жди, когда он яйцо золотое снесёт. Ладно, это потом, как потом к шефу идти, пускай добро дает на связь с их отделом. Там тоже надо пару человек с ним работавших допросить. Но, это потом.

Через десять минут постучали в кабинет. Вошел рыжий долговязый человек с близко посаженными глазами.