– Думаю, договоримся, – задумчиво кивнул маркиз.

Две милицейские машины резко затормозили у ворот особняка Генсека. Капитан Полуподвальный в сопровождении сержанта Нечитайло и четырех милиционеров подошел к кованым железным воротам и нажал на кнопку звонка.

В воротах приоткрылось небольшое окошечко, и из него высунулась квадратная голова охранника. Увидев представителей правопорядка, охранник недовольно поморщился.

– Чего надо? – не слишком ласково поинтересовался он.

– Я бы хотел поговорить с Леонидом Борисовичем Родиным, – сказал Михаил.

– Подождите.

Окошко захлопнулось.

Милиционеры переминались с ноги на ногу. Минуты шли.

– Поллитру ставлю, что не даст Генсек у себя обыск сделать, – зевнув, сказал Нечитайло. – Зря только время теряем.

– Помолчи, – оборвал его капитан. – Что ты все время сонный какой-то? Ночью, что ли, не высыпаешься?

– Солдат спит, служба идет, – снова сладко зевнув, заметил сержант.

– Вот потому-то и угробили Россию! – неожиданно брякнул один из милиционеров.

– Чего? – удивленно повернулся к нему Полуподвальный.

– Да так, ничего, – пожал плечами милиционер. – Просто мысли вслух.

– Отставить! – раздраженно рявкнул капитан.

– Что? Мысли или вслух?

Ворота неторопливо распахнулись.

– Проходите, – сказал охранник.

Генсек в позе Наполеона стоял у бассейна, а за его спиной полукругом расположилась дюжина рослых мордоворотов. Хотя в руках они не держали оружия, и без того было ясно, что достать его они смогут за считанные доли секунды.

– Капитан Полуподвальный! – с нарочитым удивлением приподнял брови Леонид Борисович. – Вот уж не ожидал вас здесь увидеть, да еще со свитой. Чему обязан?

– У меня ордер на обыск, – протягивая ему сложенную вдвое бумажку, сказал Михаил.

– Неужели? – еще больше удивился Родин. – Кто же его подписал? Ага, понятно, – пробормотал он, просматривая документ.

– Так мы можем войти? – поинтересовался Полуподвальный.

– Не думаю, – мягко сказал Леонид Борисович.

– Не советую оказывать сопротивление, – предупредил капитан. – У нас есть ордер.

– Какой ордер? – разрывая бумажку на мелкие части и выбрасывая их в бассейн, спросил Родин.

Михаил покраснел от возмущения. Непобедимый шериф Дикого Запада ни за что не позволил бы преступнику так унижать систему правосудия.

– Вы прекрасно знаете какой! – возмущенно сказал капитан. – Если потребуется, мы войдем силой, а если вы нас попытаетесь остановить, тут уж вы действительно попадете в настоящие неприятности. Убийство милиционеров вам с рук так просто не сойдет.

– Шо ж ты такое несешь! – в ужасе схватился за голову сержант Нечитайло. – Обкурился, што ль!

– Верно товарищ говорит, – с четко различимыми интонациями бывшего партийного функционера заметил Генсек. – А ведь у тебя семья, жена есть. А вдруг с ней какое несчастье случится?

Капитан поднял на него засветившиеся неожиданной надеждой глаза.

– Я об этом каждую ночь мечтаю, – с чувством произнес он.

– Что, так плохо? – с неожиданным участием спросил Леонид Борисович.

Полуподвальный смущенно кивнул.

– Ладно, хватит зря время тратить. – Родин щелкнул пальцами, и один из охранников тут же вложил ему в руку сотовый телефон. – Полковника Спиртягина, – попросил он. – Полковник! Родин говорит. Ко мне тут ваш сотрудник пришел, капитан Полуподвальный, говорит, обыск делать собирается. Да. Хорошо. Передаю ему трубку. Это тебя. Начальство, – с довольной ухмылкой пояснил Леонид Борисович.

Капитан прижал трубку к уху. Его лицо медленно покрывалось багровыми пятнами. Нет, он определенно не был вольным непобедимым шерифом Дикого Запада.

– Слушаюсь, товарищ полковник, – говорил он. – Есть извиниться перед товарищем Родиным. Да, я все понял, товарищ полковник. Да, я понял, вы полковник, а я говно. Больше вопросов нет. До свидания, товарищ полковник.

Сержант Нечитайло, зевнув, с сочувствием посмотрел на искаженное страданием лицо капитана.

– Ладно, можешь не извиняться, – великодушно махнул рукой Генсек. – Катись отсюда, да поживее.

– В чем дело? Почему они уезжают? – нервно спросил Иван Копилкин. – Они же собирались обыскать виллу.

– Дай-ка сюда! – Кузьма забрал у фокусника бинокль. – Гляди-ка, и впрямь уезжают. Неужели Родин предложил больше?

– Я так и знал! – сжал кулаки Копилкин. – Что может сделать милиция против этих проклятых мафиози!

– Но-но, поосторожнее с выражениями, не зарывайся! Фильтруй базар! – обиделся Блоходавов. – Мы тоже не из общества матери Терезы.

– Извини! Я не имел в виду ничего такого. Так, с языка сорвалось, – покаялся Иван.

– Да ничего. Я понимаю, – великодушно сказал Кузьма.

– А как же Маша? А как же Альберто? Что с ними теперь будет? – воскликнул фокусник. – Что же мы, так и будем сидеть сложа руки?

– Да не ерепенься ты, – спокойно сказал Блоходавов. – Сейчас Папе Сочинскому позвоню, он разберется, что к чему.

– Мне нужно отлить, – неожиданно заявил Иван.

– Ну так иди в кусты, не в машине ж ты будешь это делать, – отмахнулся от него Кузьма, набирая на сотовом телефоне номер Папы Сочинского.

Иван отошел от машины на несколько шагов, притворившись, что расстегивает ширинку, и, убедившись, что Блоходавов, занятый разговором, не смотрит в его сторону, со всех ног рванул вниз по склону, к дому Генсека.

– Твою мать, это ж Иван Копилкин! – изумленно ругнулся по-русски Костолом.

– Что? Что ты сказал? – отвлекшись от неравной борьбы с муравьями, подняла голову Мириам.

– Посмотрите на этого человека! – переходя на английский, ткнул пальцем в направлении Ивана Гарик.

– Который лезет на дерево? – уточнил Хосе Мануэль. – Похоже, он собирается перепрыгнуть через ограду во двор Генсека.

– Очень умно с его стороны, – заметила модель. – На ограде наверняка есть сигнализация. А кстати, кто он?

– Это Машин отец, – объяснил Костолом. – Интересно, как он здесь оказался? Но это даже к лучшему. Наконец мы сможем по-мужски потолковать о деньгах, которые он мне должен. Теперь-то уж Маша не отвертится.

– Машин отец? – переспросил Чема. – Ты в этом уверен?

Гарик посмотрел на него с удивлением.

– Конечно, уверен, – сказал он. – А почему тебя это удивляет?

– Потому что сейчас он находится в заложниках у чеченских террористов, – брякнул журналист и тут же пожалел о своих словах.

– Машин отец был заложником чеченских террористов? – Костолом впился в Хосе Мануэля инквизиторским взглядом. – Помнится, раньше ты говорил, что Альберто интересуется заложниками чеченских террористов. И вот теперь этот чертов маркиз сбежал с моей девушкой, и оба они оказались в лапах гомосексуального мафиози. Похоже, ты много чего еще нам не объяснил в этом деле.

– Я не могу. Это не моя тайна, – мужественно сказал Чема.

– А если палец сломать? – снова предложил Гарик.

– Хоть всю руку ломай, не скажу, – гордо произнес испанец подрагивающим от страха голосом. – К тому же напоминаю, что тогда я стрелять не смогу, а в сложившейся ситуации каждый человек на счету.

– Ладно, поживи пока, – махнул рукой Костолом, задумчиво вглядываясь в стену, за которой минуту назад скрылся Иван Копилкин. Все было спокойно. Из-за стены не доносилось ни звука. Это означало, что по какой-то счастливой случайности охрана не заметила проникновения. – Похоже, все люди Генсека сейчас отвлеклись из-за неожиданного визита милиции, – подумал вслух Гарик.

– И что? – спросила Мириам.

– А то, что сейчас самый удобный момент проникнуть на виллу, – объяснил Костолом.

– Но ты же хотел подождать до темноты, – напомнила девушка.

– Я передумал, – сказал Гарик. – К тому же уже смеркается. Так вы идете со мной?

– Идем! – в один голос воскликнули Мириам и Хосе Мануэль.