Представителям видовых меньшинств – эльфам, гномам, цвергам, ограм, гоблинам и прочим – в приобщении к Церкви было отказано. Им запретили креститься. Уже крещеных – отлучили. Не желающим признавать отлучение объявили неограниченный интердикт[1]. А Европа этого мира до сих пор болтается в позднем Средневековье. Если некий индивидуум объявлен Церковью вне закона, то он в лучшем случае существо второго сорта, на которое все смотрят искоса и не пускают в приличные заведения.

А в худшем – клиент инквизиции.

Неудивительно, что при такой политике ситуация все сильнее обострялась. Все-таки в этой Европе почти треть населения составляют нелюди. Естественно, им не нравилось такое отношение. Единственное, что до поры сдерживало плотину – разобщенность нелюдских народов. Их здесь довольно много, они очень разные и выступать единым фронтом совершенно не рвутся.

Одни народы отнеслись к дискриминации безразлично. В основном те, что живут где-нибудь вдалеке от людей – в горах, подземельях, чащобах. Многие из таких даже и не узнали, что люди им чего-то там запретили.

Другие понемногу снимались с обжитых мест и перебирались куда-нибудь, где поспокойнее. Гоблины, например, постепенно переселялись на восток, в обширные земли, населенные сородичами. А эльфы вовсе уходили куда-то в неизвестность – думаю, в какой-нибудь другой мир. О путешествиях меж измерениями народы фейри знают гораздо больше, чем люди.

Но нашлись и такие, кто не пожелал ни уходить, ни мириться с дискриминацией. Напряженность понемногу нарастала. Все чаще вспыхивали бунты. Всем было ясно, что гроза однажды разразится. В отличие от нашей Земли, в этом мире нелюдей реально много и просто так списать их в расход не получится.

Неизвестно, к чему бы это в конце концов привело, но тут Джулиан Четвертый скончался. И верхушка духовенства раскололась на два лагеря. Одни желали продолжить прежний курс и выдвигали на папство ставленника покойного папы, кардинала эль Кориано. Другие, оценивающие ситуацию более трезво, понимали, чем это может закончиться, и поддерживали относительно молодого, но очень энергичного да Луко, бывшего при Джулиане Четвертом в опале.

В итоге трезвомыслие победило. Папой стал да Луко, принявший имя Леона Второго. Он первым же делом приказал отменить расовую дискриминацию, издав буллу о равенстве перед Богом всех разумных созданий. Напряжение постепенно начало спадать. До большой свары дело так и не дошло.

А на двадцать третье июня, как уже говорилось, назначено мероприятие, призванное окончательно закрепить и упрочить межвидовой мир. По-моему, это хорошо.

Мне, как нелюдю из нелюдей, такие вещи очень симпатичны.

– Прибудут дипломаты от всех племен и народов, исповедующих истинную веру, – сурово посмотрел на меня кардинал. – Эта ассамблея станет первым шагом в установлении мира и единства между людьми и народами, составляющими на Земле единое сообщество. Там будут представители эльфов, гномов, гоблинов, цвергов… даже огров!

Были бы у меня брови – поползли бы сейчас на лоб. Что среди эльфов, гномов и гоблинов в этом мире есть христиане, я уже слыхал. Но чтобы крещение приняли огры, без зазрения совести кушающие человечину… все, дальше ехать некуда. Осталось увидеть вампира с серебряным крестом на груди.

– И от меня вы, значит, хотите… – задумчиво произнес я.

– Да, хотим, – взял слово сам король. – Мы были бы очень благодарны, если бы ты согласился войти в состав дотембрийской делегации, пан Яцхен… ик!.. ох, что-то совсем икота замучила, будь она неладна…

– Выпейте водички, ваше величество, – подсуетился Сигизмунд.

– Спасибо, зятек. Так вот, пан Яцхен, о чем я то бишь?.. Да. Ты, вероятно, единственный демон-христианин в мире…

– Ну, формально я не демон… или наоборот, я демон только формально… сам плохо понимаю эту хрень.

Неразборчиво бормоча, я прикидывал ситуацию со всех сторон. Теперь понятно, для чего я им вдруг понадобился. В этом мире одобрение или неодобрение со стороны Ватикана значит очень многое. А Ватикан с недавних пор взял курс на миссионерство среди видовых меньшинств.

Полагаю, каждое королевство и княжество постарается включить в состав своей делегации хотя бы захудаленького гоблина. Из политкорректности. Продемонстрировать Папе Римскому, что всячески поддерживают и разделяют новую политику.

А уж демон-христианин – это вообще очень серьезное очко престижа. Скорее всего я там буду один такой. И благодаря этому Дотембрия получит симпатию и расположение Ватикана. В этом мире они стоят дорого.

Дотембрийцы не очень-то избалованы вниманием со стороны других держав. Крохотное королевство где-то на задворках, еще относительно недавно бывшее даже не королевством, а княжеством. Единственный заметный святой – местный уроженец Йезус Киссальский, почти тысячу лет назад принесший в эти края истинную веру. Здесь его поминают частенько, но в нашем мире такое имя в святцах отсутствует.

Как и сама Дотембрия, собственно.

Да и кардиналу за меня небось орден какой-нибудь дадут или что у них там положено. Вон он как на меня смотрит, разве только не облизывается…

– А с Римским Папой-то вы этот вопрос обговаривали? – уточнил я. – А то еще выйдет скандал на международном уровне…

– Обговаривали, – ответила вместо закемарившего батюшки Лорена. – Узнав о предстоящем событии, мы почти месяц вели переговоры с Ромецией. Горгульи не успевали носить туда-сюда письма. Папа Леон отнесся к нашему предложению с большим интересом, пан Яцхен. В Ватикане тебя примут со всем уважением.

Угу. С уважением. А может, просто обрадовались, что заманят в капкан настоящего демона? Приеду я туда, а мне на бошку ушат святой воды с криком: «Сюрприз!». Оно мне, конечно, пофиг… хотя кто его знает, если вдуматься…

Ну так что же, соглашаться мне или не соглашаться? Хотя чего тут раздумывать – как будто сам не знаю, что поеду. Мне сейчас все равно делать абсолютно нечего. Надо как-то развеяться, попробовать забыть обо всей хреноте, что произошла в Лэнге и на Девяти Небесах.

Да и из этого мира пока что уходить нельзя – Пазузу по-прежнему где-то здесь и в любой момент может о себе напомнить. Я буду последним чмом, если наплюю на своих тутошних друзей и даже почти что родственников.

Вот только из Дотембрии-то я ведь как раз свалю… Ватикан у нас в Риме… здесь его называют Ромецией. А Ромеция у нас в Италии. Тут такой страны нет, но Апеннинский полуостров на месте… хотя вовсе не полуостров.

Ладно, неважно. Папская Италия – это у нас самая сердцевина Европы. С уклоном к югу. А Дотембрия – крайний северо-восток. К югу Белолесь, к западу Летувия, к северо-западу Остсаксония. К востоку земли гоблинов, а к северу – Ничейные земли. Промерзлые, бесплодные, да еще и населенные родней покойного Рроулина. Драконы – очень серьезный камень преткновения на пути колонизации.

Кстати, может поэтому Пазузу отсюда и смотался? Демоны и драконы никогда не бывали замечены в дружбе…

Хотя нет, вряд ли. Пазузу – архидемон, среднестатистического дракона он уделает одной левой. А всякие драконьи цари – явление редкое, штучное. Наверное, наш симулянт просто решил больше со мной не связываться. И правильно решил – теперь, когда у меня в кармане шкатулка Инанны, я начищу ему репу без проблем.

Надо было и еще чего-нибудь полезного у миледи поклянчить. Жезл Молний, например. Хорошая штука – все-таки оружие божественного производства. Конечно, в руках смертного оно может высвободить в лучшем случае процентов десять потенциала, но даже этого хватит, чтобы одним ударом снести крепость-другую. Пазузу от этого подохнет вряд ли, но глушануть его, думаю, все же глушанет.

Все мы задним умом крепки. Теперь-то думать об этом уже поздно. На Девять Небес я возвращаться не собираюсь точно.

– Ну что ж с вами сделаешь… – задумчиво произнес я. – Поеду в Ватикан.

Сборы оказались недолгими. Собственно, дотембрийская делегация была готова уже давно. Ждали одного только меня.