Я подошла ближе и взяла его за руку. Та была горячей, но уже не обжигающей. Расправила его ладонь и повела по ней пальцами. И неожиданно ясно увидела двух женщин, стоящих друг против друга. Глаза одной полыхали ненавистью, на лице другой змеилась улыбка. Вокруг каменные палаты, богатство и достаток.

Я моргнула, но видение чужого дома не ушло. Мало того, я услышала, как заговорила старшая женщина – черноволосая, с крупными чертами лица, тяжелая телом и поступью.

– Сгинь, нечисть! – приказала она, повелительно махнув рукой. – Не стой на моем пути.

Вторая, молодая, с длинными распущенным волосами, похожая на персиянку и одетая на восточный манер в открытые летящие одежды, нарочито медленно обвела языком пухлые губы, прежде чем уязвить старшую.

– Нет больше твоей власти над Ярославом. Знай, завтра же он прикажет тебе вон из палат ступать. Я уж постараюсь.

Чернявая, оскалив зубы, влепила младшей пощечину. Такую крепкую, что «персиянка» отлетела в угол. Поднявшись злой кошкой, она кинулась на старшую и вцепилась той в волосы. Ее напора хватило, чтобы опрокинуть толстуху. Обе покатились по полу.

Я отпустила руку всадника. Покачала головой.

– Не знаю, что сказать. Остерегайтесь обеих ваших женщин. Обе не любят, но обе хотят властвовать над вами.

Лицо всадника помрачнело. Он торопливо достал из кафтана монету и протянул мне. Ударив коня по бокам, направил его в обратную сторону. Я проводила незнакомца долгим взглядом, прежде чем расцепить пальцы и посмотреть на монету. И не поверила своим глазам. Золотой!

– Уф, а я думала тебя схватили! – рядом появилась Зорька и, взяв с моей ладони монету, попробовала на зуб. – Настоящая! Не обманул. Что же ты ему такого сказала, что он так щедро заплатил?

– Чтобы он разобрался со своими женщинами.

– Правильно! – похвалила она. – Верный совет, когда не знаешь, что ответить мужику. Рядом с любым из них всегда не одна женщина крутится. Он сам найдет виноватых.

Я забрала у подруги монету и положила туда же, где хранила амулет – во вшитый в юбку карман. Взявшись за руки, мы с Зорькой побежали вниз по улице – к выходу из города. Только оказавшись за воротами, перевели дух.

Всю дорогу до постоялого двора я думала только о том, что могла покалечиться или даже убиться, если бы меня не поймал за руку всадник. Я не только избежала смерти, но и неожиданно для самой себя увидела его будущее, ни на мгновение не усомнившись, что оно правдиво. Никогда прежде у меня не было таких способностей. А тут точно молнией ударило, стоило незнакомцу коснуться моей руки.

Мы с Зорькой до площади и обратно тоже шли рука об руку, и на самой площади меня не раз пихали, но дар ведуньи во мне не просыпался. Что же случилось со мной? Кому говорить спасибо за прозрение? Самому всаднику? Вдруг он солгал, что не колдун, убоявшись, что его сила на меня подействовала? А может, это ведьмовские капли виноваты? Или… или я получила награду от самой Великой Ткачихи?

Я едва дождалась, когда шуты и кукольники вместе с Петром вернутся из города. У них сегодня тоже случилась неплохая добыча, но моему честно заработанному золотому дядька обрадовался больше меня. А когда я вытащила из кармана амулет и рассказала, где его нашла, и что случилось потом, только и выдохнул одно слово:

– Это же Берегиня…

– Кто такая Берегиня? – я придвинулась ближе. Мы сидели в кибитке и ждали, когда нас позовут на ужин.

Петр взял у меня кругляш с изображением солнца и четырех рун и, порывшись в одном из своих многочисленных мешочков, достал кожаный шнурок. Вдел в ушко, напялил оберег мне на шею и только после этого заговорил.

– Берегиня – это название твоего амулета. Сегодня не всадник тебя спас, и не капли ведьмовские наделили даром – отродясь за ними такого чуда не наблюдалось, уж поверь мне. Сама Мокошь от тебя беду отвела. Это она незнакомца в бок толкнула, чтобы схватил, и она же помогла с ним рассчитаться. Добром за добро. Приглянулась ты ей чем–то. Только смотри, девка, боги суровы. Вечная Ткачиха не только помогает, но и подсыпает горсть соблазнов, чтобы проверить, живешь ты по совести или нет. Не зря же у нее в прислужницах две сестры обретаются – Доля и Недоля. Как повелит, так и будет. Одна из них нитку твоей жизни может сделать длинной, а другая, если оступишься или пренебрежешь законами предков, обрезать под корень.

Я накрепко запомнила слова дядьки Петра и поклялась себе, что всегда буду в ладах с совестью. Боги не шутят, с ними всегда нужно быть настороже. Теперь я не знала, радоваться мне, что попала под покровительство Великой Ткачихи, или лучше бы ее в моей судьбе не было.

Мирела тоже подтвердила, что нет у колдовских капель такой способности награждать ведовским даром. Слишком слабы чары ключевой воды для этого. Здесь сила помощней вмешалась.

– Это же какими делами мы теперь можем ворочать? – всплеснула бабушка Зорьки руками. – Пророчить не всякий способен, а если уж пророчество оправдается раз, другой, третий… Слава о тебе пойдет. В деньгах купаться будешь. Да за тебя любой князь убить будет готов. Кому не хочется иметь при себе ведунью, чтобы заранее знать, где беда ждет? А ты девка красивая, такую не зазорно и замуж позвать.

– Лучше бы тебе этих слов не произносить, – одернул старуху Петр. – Одно дело людям врать, когда по руке гадаешь. Они сами не особо верят словам рома. Но совсем другое выставить Ягори лакомой добычей. Девке еще дитя нужно выносить и в спокойствии родить. А ты ей пророчишь быть рабыней в руках того, кто никогда не отпустит. Решай прямо сейчас: молчим или разбегаемся?

Мирела открыла рот, поняв, что от ее ответа зависит, останется она под покровительством Петра или с остатками табора пойдет искать иной доли.

– Молчим, – кивнула она. – Конечно, молчим. Зачем нам надо, чтобы за Ягори охотились? Только от одной охоты избавились.

Дни летели за днями. Я училась танцевать, петь, гадать по руке, и ни разу случай ведовства не повторился. Сначала я даже с опаской прикасалась к чужим рукам, но, поняв, что болезненного жжения нет и не будет, сделалась более смелой.

Правильно сказал дядька Петр, все случилось только из–за того, что всадник меня спас – не дал погибнуть под копытами лошади, а я отплатила ему предупреждением о смерти. Вы к нам с добром, и мы к вам с тем же. Для остальных я была просто одной из рома – гадалка и воровка. Ни душевного участия ко мне, ни желания отблагодарить. Так, проходящее развлечение.

Все лето и большую часть осени колесил обоз ряженых по городам и весям, забираясь все дальше на юг, чтобы захватить последние теплые дни. Но как бы мы не бежали, ветра и дожди нас нагнали. Все труднее давались выступления на холоде, а в небольших помещениях харчевен и постоялых дворов скоморохам развернуться было негде.

Денег собиралось все меньше и меньше, поэтому дядька Петр решил возвращаться, чтобы обосноваться на зиму в славном Граде. Здесь ватага скоморохов могла разбиться на мелкие компании и промышлять мастерством в разных частях города, чтобы принести в общий котел заработанную краюху хлеба.

Чтобы побыстрее добраться до стольного Града, решили ехать по прямой, минуя стороной все те селения, где уже выступали. Поэтому очень скоро наш обоз оказался недалеко от моего родного города, который я покинула чуть ли не полгода назад. На душе сделалось тоскливо. Я была уверена, что в городе Беримиров никто не опознает в девчонке рома бывшую княжну, поэтому упросила дядьку Петра остановиться хотя бы на день.

Очень хотелось посмотреть на знакомые с детства места, узнать, где нашли последний приют сестра, отец и матушка. Но еще больше хотелось сходить на могилу Игоря. Ведь должны же были похоронить моего любимого и его родителей по-людски, по законам предков? Не дикие же звери, чтобы оставить от князей Ратиборов ни единого следа? Хотя с хищником Гораном стоило усомниться в своих доводах.

Живот мой хоть и вырос, все еще был мало различим под одеждой, а повязанный на талии цветастый платок так и вовсе отвлекал, и не давал зрителям в трактире разглядеть, что гадалка тяжелая. Научившись премудростям рома, мне все легче давались общие слова как о будущем, так и о прошлом. Только не было в них и толики от той правды, что ждала доверчивых людей.