Я невольно вспомнил фигуру, что стояла в темноте во время моего экзамена в Кузне. Так, значит, это была принцесса Леве. Задавать вопрос о том, со скольки лет она этим занимается, не стал. Как и спрашивать, что за вклад она хотела внести. Это слишком очевидно. Вместо этого просто поблагодарил:

— Спасибо за доверие, ваше высочество.

Привстал на стременах, оглядываясь.

Как ни удивительно, но это дело обошлось для моего отряда гораздо дешевле, чем я ожидал.

Выжило больше трети солдат. Выжил мой напарник по Гирям, Омер, отделавшись, вроде как, вообще, легче всех. Он даже ранен не был, если не считать удара по голове от Креода. Но вот то, что ярость Эскары всё же затуманила ему разум — внушало опасения. И зачем он принял его второй раз? Может, есть что-то истинное в слухах про появление зависимости?

Теперь даже неясно, когда он очнётся, то останется ли нормальным, или будет всё так же полубезумен и одурманен? Впрочем, с его невеликой силой он всё равно не опасен, пока правильно связан.

Илиот и Креод в отличие от него пострадали изрядно. Схватка с Клинком — это не то, что могло обойтись дёшево, но в случае с Креодом всё намного проще, чем с любым другим. Вон он — свежий и бодрый, вернув себе руку и наверняка став сильней, носится из головы в конец отряда, следя за всем.

Мы с ним очень похожи в путях нашей силы. Странный Кровавый, созданный реольцами и моей кровью, которого принцесса Леве, похоже, не ощущает, и я — потомок Оскуридо, чьих теней принцесса Леве также не видит.

Илиот же лежит вместе с остальными тяжело ранеными на одной из двух телег, что солдаты сумели поставить на колеса. Правда, впрягать в них пришлось наших же лошадей, но учитывая наши потери…

На вторую телегу мы сложили тела идаров охраны принцессы Леве. Мёртвых моего отряда, солдат отряда принцессы Леве и мертвецов отряда Вирма мы сожгли, использовав для этого обломки повозок и кареты принцессы Леве, а ещё остатки огненных шаров. В эти огромные костры легли и мёртвые лошади, удобно, когда ты с помощью техник можешь сначала ограничить пожар, потом усилить, а затем и вовсе лишить его воздуха затушив.

С одной стороны, я позаботился о том, чтобы уберечь мёртвых от зверей. С другой, в отдельном костре уничтожил всех Кровавых, которых убил. Разумеется, опытный следопыт сумеет обнаружить странности и просто на местности, разбирая ход схватки. С другой стороны, странности можно обнаружить гораздо легче. У меня даже голова заболела, когда я попробовал из случившегося собрать удобоваримый доклад.

Как, чтобы дети забыли, как меня зовут, мне объяснить моего разведчика? Откуда я его достал и куда я его дел в итоге?

Ну, куда дел — это проще всего. Погиб он, как и многие другие, зато спас принцессу.

Проще всего было бы поменять немного ход событий и рассказывать, что первым мы обнаружили слежку Кровавого, поймали его и уже он и сообщил нам о засаде. Но эта умная мысль пришла мне в голову слишком поздно. Кто-то из обычных солдат просто случайно проговорится, что всё было немного не так и всё, мой рассказ начнёт сыпаться. Да и как допрашивать Кровавого, который вопит, что он, вообще-то, свой, и сыпет именами командиров?

Нужно как можно больше правды, а все неточности валить на мёртвых и надеяться, что никто сильно спасителя принцессы проверять не будет. Не сам же я организовал это нападение, чтобы выслужиться? Пусть Вир выкручивается и объясняется, а уж что всё это разбирательство в итоге к нему и приведёт, я более чем уверен, не зря же везу доказательства?

Ладно, выкрутимся, время на то, чтобы уложить в голове рассказ есть. Когда я командовал гнать на помощь, успокаивал себя тем, что после победы недостатка в лошадях не будет. Наивный. Предатели не выбирали, куда целиться, просто засыпали стрелами дорогу, убивая и солдат, и лошадей, и возниц, наши же лошади тоже, скорее мертвы, чем живы, несколько слабейших даже пришлось прирезать, чтобы оборвать их муки, поэтому мы сейчас плелись лишь чуть быстрей пешего и будем плестись ещё лиг пять, до ближайшего опорного лагеря, где я выбью себе свежих.

Похоже, о предстоящем думал не только я. Спустя лигу принцесса Леве вновь заговорила со мной:

— Если не ошибаюсь, то вы сейчас служите в отряде, который создал для своих замыслов стратег Яшмовые Весы? Гири Весов, верно?

— Да, ваше высочество, — дал я, в общем, ненужный ответ, но не мог же я просто кивнуть?

— Тогда не будем нарушать ваши армейские правила, которые так важны для спокойствия солдат, заодно поделимся частицей славы с теми, кто имеет отношение к вашему подвигу. Не будем искать способа незаметно проникнуть во внутренние кольца охраны лагеря, просто идём к вашему командиру. Какое у него звание? Хоу, гонган?

— Хоу, ваше высочество.

— Отлично, этого будет вполне достаточно, чтобы уже он провёл нас в кольцо советников.

— К Яшмовым весам?

— Пусть благодарность получат все причастные к этому делу. Как и наказание.

Говоря эти слова принцесса Леве обернулась к одной из телег. К той, в которую солдаты сложили головы всех Кровавых, Клинка Вирма и всех идаров из числа напавших. Доказательство того, кто предал и устроил нападение на отряд принцессы Леве. Ну Омер, связанный так, что и пальцем не пошевелит, там же лежит. Бок о бок с мёртвыми.

Привлекая моё внимание, рядом, на расстоянии вытянутой руки повисли сразу двое — Молак и Ариос.

Я чуть шевельнул рукой, показывая, что заметил и слушаю.

— Господин, ваш план верен, но вы забыли про одну вещь. Про ваших подчинённых. Какой прок скрывать лицо Леве, если пока вы будете идти к хоу, солдаты уже потребуют себе свою долю славы за её спасение?

Совет или упрёк был справедлив. Я крутнулся в седле, оглядывая этих самых подчинённых. Окровавленных, усталых, перевязанных. Что-то они подлечили исарами из запасов отряда, что-то у самых тяжёлых подлечил я. Негромко произнёс:

— Креод.

Как и подозревал, он меня отлично услышал: встрепенулся, поднял взгляд, встречаясь со мной глазами.

— Ко мне.

Когда его граух поравнялся с моим, я так же негромко приказал:

— Мы едем в лагерь. Солдаты должны молчать о том, что произошло.

Он прищурился:

— Просто молчать или…

— Молчать до тех пор, пока к ним не придут с вопросами люди короля или кто-то подобный. Ни единого лишнего слова, ни единой похвальбы о том, как они спасли дочь короля. Они должны быть немы. Смогут или лучше оставить их за оградой лагеря?

Креод нахмурился, не торопясь с ответом, наконец, кивнул:

— Смогут. Когда доберёмся, у них уже не останется никаких сил, а азарт и бодряк из крови выветрится. Сгоню всех в один шатёр, найду дежурного адепта, он их подлечит, и они рухнут спать до утра. Сейчас же я прочищу им мозги так, чтобы они боялись даже рот открыть.

— Действуй.

Едва Креод отстал, я шевельнул пальцами левой руки.

Вы тоже займитесь этим. Не так уж и много их осталось. Приставить отдельную тень. Если откроют рот, то должны умереть.

Ариос многообещающе усмехнулся:

— Сделаем, господин.

* * *

Креод вернулся к повозке с ранеными, вокруг которой и сбились выжившие. Неправильно, конечно, почти лишившись сил и оставшись, по сути, беспомощными, отказываться от дозоров, но ярость Эскары уже отбушевала своё в жилах, потребовала свою плату слабостью. Оставалось полагаться на невероятно острые чувства господина. Креод до сих пор помнил рассказы своих парней о том, как господин безошибочно навёл их на отряд реольцев в долине Ожерелья.

Хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание.

— Что, мужики, небось уже предвкушаете, как будете травить байки про то, как спасли принцессу, своими, вот этими окровавленными в крови врагов, руками вырвали её из лап предателей?

На лицах солдат промелькнули разные чувства, но по большей части предвкушение, кто-то даже гыкнул:

— Гы-гы-гы.

Креод тоже расплылся в улыбке: