– Известно ли вам, на какие средства существовала миссис Дэвис после смерти мужа?
– Рамона была достаточно обеспеченной женщиной, – сухо ответил посол: – получала пенсию мужа, и, кроме того, у нее имелись собственные накопления. Ее семья была богатой.
– Определенный доход приносило, по-видимому, также и сотрудничество с издательством «Джордж Раутледж и сыновья»?
– Безусловно. Однако Рамона работала не ради гонораров, а больше для того, чтобы чем-то себя занять. Она была образованной и деятельной женщиной. В последнее время она переводила мою книгу. Я, видите ли, писатель9.
Внезапно в надменном лице посла появилось что-то человеческое, похожее на страдание:
– Кто мог это сделать? Да еще так зверски!
– Мы рассматриваем версию ограбления.
– Я так и думал! – с горечью воскликнул Хуан Валера и хлопнул ладонью по столу. – Dios! Сколько раз я предостерегал ее, чтобы она не надевала свои украшения, когда куда-то выходит! Какой-нибудь бродяга мог их заметить, проследить за ней и… Но Рамона только смеялась: дескать, зачем вообще иметь драгоценности, если их не носить?
– Ее украшения могли представлять интерес для бродяги?
– Огромный! – посол выпрямился и заявил повелительным тоном: – Инспектор, я требую самого тщательного расследования убийства подданной моей страны.
– Разумеется, сеньор Валера, – ответил Найт со спокойным достоинством. – Мы все преступления расследуем самым тщательным образом.
Испанец обжег его взглядом черных, как угли, глаз, но сдержался. Помолчал, успокаиваясь, и неожиданно спросил:
– Вы нашли тайник в квартире Рамоны?
– Тайник?! – дуэтом воскликнули полицейские.
– Понятно. Тогда едем?
– Едем! – заторопился инспектор. – Лейтон, бегите, скажите дежурному, чтобы подали экипаж!
– Не нужно, – сказал посол, вставая. – Меня ждет ландо.
– Хорошо ли вы помните историю войны за испанское наследство? – спросил Хуан Валера по дороге.
– Боюсь, только в общих чертах, – признался инспектор Найт. – Когда-то изучал в школе.
– Не стану читать вам лекцию, дам лишь некоторые пояснения, чтобы вы получили представление о ценности украшений Рамоны. Ее девичья фамилия – Вальдес, она потомок древнего знатного рода. В начале восемнадцатого века ее предок, Фернан Перес де Вальдес, был участником событий, связанных с военным конфликтом из-за испанского наследства. Собранные им драгоценности предназначались для подкупа некоего влиятельного лица противной стороны. По каким-то причинам они не были переданы этому лицу, и с тех пор переходили из поколения в поколение. Это золотые украшения тонкой работы, с дорогими камнями; самые новые из них были созданы в семнадцатом веке. Но все они ничто по сравнению со шкатулкой, в которой хранились. Драгоценности Рамона часто надевала, но шкатулку держала в тайнике.
Когда посол увидел, во что превратилось жилище его давней знакомой, то побледнел, но ничего не сказал, а сразу направился в спальню. Найт с Лейтоном последовали за ним.
– Кровать сдвинута, – нахмурился испанец. – Нужно чем-то подцепить…
Оглядевшись в поисках подходящего инструмента, он поднял валявшуюся у камина кочергу. Найт только теперь заметил, что половица в том месте, где прежде находилась ножка кровати, короче других. Хуан Валера вставил острый конец кочерги в щель и нажал. Короткая половица приподнялась, словно крышка чемодана. Носком начищенного ботинка посол отбросил ее в сторону. Все трое увидели нишу, и в ней было темно. И пусто.
– Шкатулка похищена! – выдохнул испанец.
– Вы были правы, сэр, – взволнованно сказал Лейтон инспектору: – убийцам было нужно нечто определенное. И теперь мы знаем что именно!
Хуан Валера опустился на колени, пошарил рукой в глубине тайника и вытащил оклеенный кожей футляр цилиндрической формы. Выпрямившись, посол раскрыл его и вынул свиток, перехваченный посередине металлическим кольцом. Свиток состоял из нескольких листов плотной бумаги, которые были скреплены между собой тонкой шелковой лентой, протянутой сквозь два отверстия. От времени бумага пожелтела и истрепалась по краям. На первом листе было нечто вроде списка (Найт и Лейтон смогли понять только цифры и некоторые слова), а внизу стояла дата: 1702.
– Это перечень драгоценностей, собранных предком Рамоны, – пояснил Хуан Валера. – Все они подробно описаны. – Он начал переворачивать листы. – Вот, например: серьги золотые каплевидные с сапфирами по три карата… Далее – брошь в виде цветка с рубином в четыре карата и двенадцатью жемчужинами, кольцо…
Почти все пункты сопровождались искусно выполненными цветными рисунками. Посол внимательно просмотрел все листы до конца, затем еще раз.
– Все на месте, не хватает лишь изображения самой шкатулки, – заметил он. – Но я хорошо помню ее. Она изготовлена в середине семнадцатого века. Размер примерно восемь на двенадцать дюймов, высота шесть дюймов. Красное дерево, инкрустация из слоновой кости и перламутра, вставки из расписной эмали, а главное украшение – сорок восемь бриллиантов, шестнадцать сапфиров и восемь изумрудов. Эта шкатулка не имеет цены.
Хуан Валера помолчал и спросил:
– Вы полагаете, что Рамону убили из-за нее?
– Такой вывод напрашивается, сеньор, – кивнул Найт.
– Рамона не могла выдать тайник! – решительно заявил испанец.
«Могла», – переглянувшись, молча сказали друг другу полицейские. Оба хорошо помнили, как выглядело истерзанное тело жертвы.
– И все же кто-то о нем знал, разве это не очевидно? – заметил инспектор.
– Oh diablo! Вы правы!
– Могла ли, по-вашему, миссис Дэвис сама рассказать кому-то о тайнике?
– Не представляю – кому.
– Своему супругу? Его родственникам?
Хуан Валера покачал головой:
– Рамона унаследовала шкатулку уже после смерти майора, когда выяснилось, что она – последняя из рода Вальдес. А родственникам мужа она не доверяла. Близких друзей в Лондоне у нее не было – я бы знал. Она поддерживала приятельские отношения со своей соседкой, молодой девушкой, но, разумеется, никогда с ней не откровенничала.
– Получается, миссис Дэвис доверяла только вам, – произнес инспектор как бы в задумчивости.
Посол снова бросил на него молниеносный горящий взгляд и снова сдержался, не вспылил. Спокойно, даже холодно он подтвердил:
– Правильно. Как я уже сказал, мы дружили с самого детства.
– В таком случае вам, вероятно, известно, кто является наследником миссис Дэвис?
– Нет. И я сомневаюсь, что Рамона оставила завещание, – нахмурился испанец. – Я не единожды советовал ей позаботиться об этом, но она меня не слушала. Dios! Она говорила, что не собирается умирать в ближайшие пятьдесят лет. Наоборот, даже как-то обмолвилась, что снова начала жить по-настоящему…
– Что она под этим подразумевала?
– Не знаю, она не объяснила, а сам я могу только предполагать. Рамона страстно любила своего мужа и тяжело переживала его гибель. Овдовев, она решила полностью изменить свою жизнь, разорвать прежние связи. Переехала из Виндзора, где они жили с Энтони и где многие ее знали и жалели, в Лондон, потому что здесь у нее не было знакомых. Она надеялась, что такая перемена поможет ей справиться с ее горем. Наверное, через какое-то время она смирилась, почувствовала в себе силы жить заново. Не исключено, что и наследование фамильных сокровищ сыграло свою роль: Рамона ощутила некую ответственность перед своим родом, связь со своими корнями…
– И тем не менее она отказывалась составить завещание?
– Вы можете уточнить у ее поверенного. Хотя я почти уверен, что завещания не существует.
Хуан Валера продиктовал название солидной адвокатской конторы. Найт записал его в блокнот и сказал миролюбивым тоном:
– Надеюсь, мои вопросы не показались вам бестактными, сеньор Валера. Прошу учесть: мы всего лишь полицейские, а не дипломаты.
– Мне было любопытно столкнуться с методами работы английских сыщиков, – вежливо отозвался посол. – Я могу их только приветствовать, если они помогают вам ловить преступников,.
